– Леха! Как более сведущий в связи и всяческих станциях, поясни – будет это все работать на антенной площадке? Специалисты из Ленинграда по поводу места установки сказали, что безразлично, где ставить. Главное – скрытность.

Ковалев, вытаскивающий из чехлов алюминиевые «ежики» для антенн комплекса и бегло сверявшийся с прилагающейся схемой, поднял голову.

– Командир, насколько я понимаю, это осназовские – радиоразведческие штуки. Причем какие-то новые абсолютно. Так вот, насколько я кумекаю, если бы здесь не было антенного поля, его надо было бы поставить. Смотри, вот это, это, это, – он начал перебирать металлические коробки приборов, – это просто приемники-ретрансляторы. Они просто ловят все волны, автоматически делают какой-то сдвиг по частоте и транслируют их дальше, скорее всего, на наш радиоразведывательный самолет или разведывательный корабль. Здесь – превышающая высота и антенны – как приема, так и передачи. Здесь этим приборчикам – просто рай!

– Уверен? – с интересом переспросил я, разбираясь со схемой минирования комплекса.

– Как в себе, командир! Тут на комплексе две антенные системы – одна ловит, другая – передает. И причем – смещая всего на какой-то интервал мегагерцев! Я так думаю, этот интервал наши знают. Американцы хрен когда догадаются, что они сами передают нашим разведчикам осназа. И потом, смотри, вот эти приборы – в них там какие-то хрен пойми соляноиды и прочая хрень, – дистанционно активируются и подают мощные импульсы радиоизлучений именно на этих частотах уже без сдвига, которые глушат вокруг всю аппаратуру и радиолокаторы. Американцы, пытаясь уйти на запасные частоты и перенастроиться, будут, благодаря нашим приемникам-ретрансляторам, водить эти импульсы за собой по всем каналам.

– Кузнец! Откуда ты такой умный? Закрадывается подозрение, что…

– Правильно закрадывается, я параллельно с вами эту аппаратуру изучал! Тот высокий седой мужик, профессор Кропачев из Ленинграда, по поводу тебя сказал, что Пехотин решительный и настойчивый командир, рьяный комсомолец, отличный спецназовец, но для освоения аппаратуры комсомольского значка и Красного Знамени за Афганистан мало.

– Мда… все у нас перестраховывается по нескольку раз! Еще окажется, что Рыхлый изучал, а Ара – тайный сотрудник КГБ!..

– Хаа… Командир, мы все сотрудники! Потому что после задачи отчеты друг на друга пишем!

– Это служебная необходимость, Леха. Ну что – к установке готов?

– Все, антенные контуры собрал! Есть думка приборы установить прямо в ящиках метео: информация с датчиков автоматически на гидрометеоцентр поступает, сам видел – вскрывают их для проверки и калибровки приборов раз в два месяца, следующая проверка нескоро.

Мысль неплохая. По крайней мере приборы комплекса будут надежно защищены от непогоды, и если технические службы американцев обнаружат работу нашей аппаратуры, они долго будут ломать голову над ее поиском. Каждый прибор при установке в рабочее положение автоматически взводит подрывное устройство, которое при попытке извлечения прибора и по окончании заряда батареи уничтожает и сам прибор, и того, кто попытается его извлечь с места установки.

Установка всей аппаратуры, маскировка приборов, приведение их в рабочее положение заняли еще часа три. В основном работал старшина, я выступал в роли помогающего, подающего и подсобляющего. Ара сидел в дозоре, изредка осматривая в бинокль местность. По окончании установки Ковалев достал из сумки на поясе маленький прибор – что-то наподобие амперметра – и начал его настраивать.

– Смотри, командир! Ленинградцы объяснили, что, когда комплекс начинает работать на передачу и попадает на контроль наших ретранслирующих и передающих центров, в этом приборчике стрелка зайдет за красное деление.

– А сейчас он что кажет?

– Да ничего не кажет – стрелка не в красном секторе! Вроде и батареи проверил, и схему установки антенн перепроверили… что-то не так идет, но гарантирую, что не по нашей вине. Может, пока мы на задаче были, что-то произошло и центры, предназначенные для работы, уничтожены?..

– Так, а сам комплекс работает? Может, что-то не включили?..

– Работает. Стрелка не статична, смотри – бегает в своем секторе, но за красную линию не заходит – значит, комплекс в работе.

Так и знал, что все не может идти хорошо. Или приборы комплекса были повреждены при десантировании, или при переходе по горам… Задача выполнена. По крайней мере Кузнец, по-темному работавший вторым специалистом, подтвердит мой рапорт в случае возвращения. Надо принимать решение. Сидеть на вершине и ждать, пока стрелка уйдет за красное деление, мы не можем. Проблемы радиоразведчиков здесь мы не решим. Надо уходить. С появлением водолазов, скорее всего, работы прибавится. В выписках, с которыми меня ознакомлял майор Фомин, сказано: эвакуация после получения сигнала из определенной группы цифр. На базе развернута специальная радиостанция в режиме приема. При прохождении сигнала он записывается. При проверке надо просто нажимать кнопку и смотреть на светодиод индикатора. Автоматическое записывающее устройство радиостанции будет включать и выключать диод в соответствии полученной группе цифр, в соответствии кодам азбуки Морзе. Режим радиомолчания, в который мы ушли, не позволяет сейчас связаться с Рыхлым на базе. Поэтому здесь только одно решение – надо возвращаться.

Обратный спуск занял гораздо меньше времени: рюкзак с контейнером, составлявший основную часть общего веса имущества, теперь был пуст. К темноте мы уже прошли тропинку, ведущую к «Гнезду кондора». Ночевать на переходе не было смысла. Кузнец, идущий в головном дозоре, дорогу помнил, и мы продолжили движение. Глубоко за полночь мы уже были на месте спуска в расщелину. Ковалев нашарил под камнями узловую лестницу и проволочную антенну приемника. Несколько раз подергал. Прошли пара минут томительного ожидания, прежде чем канат начал дергаться в ответном сигнале.

– На базе три пятерки (все в норме), – передал мне старшина и, схватившись за канат, нырнул вниз.

Подождав сигнал о приземлении, я последовал за ним. Крайним шел Бахраджи. Внизу меня встретил Рыхтенкеу, мирно попыхивающий своей трубочкой с любимой «мосинкой» на плече.

– Командир, привет, иди отдыхай, кушай – водолазы кастрюли с подводной лодки притащили. Сигнала, однако, не было.

Я обнялся с Иваном, дождался спуска Бахраджи, который, еще находясь на канате, услышав про кастрюли, начал строить планы по приготовлению ужина и закидывать Рыхтенкеу вопросами. Втроем мы пошли к базе.

Командир группы водолазов сидел возле крохотного костерка и рассматривал какую-то карту. Мы поздоровались, и я, скинув снаряжение, подсел к нему. Капитан третьего ранга о том, как мы сходили и что видели, не расспрашивал. Если надо, то расскажу сам, а лишние знания ни к чему. Я рассказал про зенитные посты и показал на его карте расположение причальных сооружений на южной оконечности острова, которые удалось заметить с вершины.

Группа водолазов расположилась своей базой чуть ближе к выходу на побережье. За то время, когда мы отсутствовали, морские диверсанты начали демонтаж и переноску с подводной лодки всего пригодного для дальнейшего использования имущества. Индивидуальные носители с кормы лодки отшвартовали и завели в скальные рифы, надежно укрыв между камней и замаскировав водорослями. Сейчас полным ходом идет зарядка аккумуляторных батарей с помощью нашего переносного зарядного устройства. Завтра к обеду уже закончат прокладку линии для дистанционного подрыва лодки. Выход на свою задачу будут планировать по степени готовности. Каптри Иванов лично ползал по всему побережью, выбирая маршрут перехода морем в надводном и подводном положении. Около пяти километров придется обходить остров вдоль прибрежной линии, перетаскивая носители на руках для экономии зарядов аккумуляторов и кислорода в дыхательных аппаратах. Бортовая кислородозаправочная станция подводной лодки была затоплена вместе со своим отсеком, поэтому кислород и регенерационные патроны для дыхательных аппаратов замкнутого цикла приходилось беречь.