Но пока мозг изощрялся в проведении аналогий и сравнительном анализе, тело продолжало действовать независимо от него.

Последний монстр, на удивление быстро натянув штаны, уже бежал к Андрею и, находясь на расстоянии не меньше тридцати шагов, метнул в него свой страшный тесак. Нужно отдать ему должное: ни проворством, ни мастерством, ни силушкой он обделен не был. Нож точно ударил в центр груди Андрея, выбив из него дух и заставив, чтобы не упасть, сделать шаг назад, но титановая пластина с легкостью выдержала этот удар. Поэтому единственное, чего смог добиться орк, – это того, что уже готовый нажать на спуск Андрей замешкался и дал возможность противнику приблизиться еще на десяток шагов и обнажить ятаган.

Зарычав не менее свирепо, нежели его противник, взбешенный Андрей нажал на спуск и стрелял безостановочно, пока патроны в магазине не закончились и затворная рама не замерла в крайнем заднем положении, обнажая ствол пистолета. Противник Андрея уже лежал на земле, и последние пять выстрелов были произведены в лежащее и извивающееся в агонии тело.

Все еще на автомате, Андрей выщелкнул пустой магазин, вставил полный и начал поочередно обходить своих недавних противников, производя контрольные выстрелы в голову. При этом в мозгу его постоянно крутились слова их инструктора в центре переподготовки, еще когда он служил в погранвойсках: «Мы здесь готовим вас не для соревнований, ваша задача будет не в том, чтобы выиграть, а в том, чтобы выжить. А потому запомните: не существует ни запрещенных, ни недостойных приемов, использовать можно буквально все; если вас скрутили так, что ни рукой, ни ногой пошевелить не можете, а перед вашим лицом яйца врага – не думайте ни о чем, хватайте его зубами за яйца, так чтобы откусить их на хрен. И нечего смеяться. Ничто не западло. Западло валяться в грязи и совсем мертвым. И запомните – никогда, ни при каких обстоятельствах не оставляйте врага за спиной без контроля, пусть он трижды мертв, – только контроль гарантирует вашу безопасность».

Когда с контролем было покончено, Андрея вдруг затрясло, ноги подогнулись, и он опустился на пятую точку, тяжело при этом дыша. Вспомнились слова одного его знакомого медика о том, что это всего-навсего переизбыток адреналина и такая реакция организма вполне нормальна. Может, это и так, но вот только самочувствие у него сейчас было из рук вон. Хотелось блевать, а еще выпасть в осадок и лежать так без движения до скончания веков.

Постепенно его отпускало. Адреналин рассасывался. Начали ныть ребра – последствия братских объятий орка. Заболела грудь, куда угодил брошенный нож: все же силен, ничего не скажешь. Заработали и другие органы – слух уловил возню со стороны все еще связанных пленников. Во рту ощущался привкус кислятины, хотя он и сумел сдержать рвоту, но немного, видимо, все же поднялось до ротовой полости. Вот и обоняние вернулось, и он вновь ощутил запах своего дерьма, теперь разгвазданного не только по ягодицам, но и по ногам.

«Как там говорил прапорщик Дыгало в фильме «Девятая рота»: «Можешь сопли на кулак мотать, можешь маму звать, в штаны …, а поставленную задачу должен выполнить. Умри, но сделай». Ну что же, в актив нам, мы тоже сделали. Вот только где бы штаны постирать? И побыстрее».

– Сэр рыцарь… – Внезапно раздавшийся хриплый голос со стороны связанных людей ничуть не встревожил Андрея – он почему-то даже не сомневался, что обращаются именно к нему.

– Чего тебе?

– Сэр рыцарь, вы убили их всех?

– А сколько их было?

– Оставалось шестеро.

– Значит, всех, – все так же равнодушно ответил он.

– Сэр, вы не развяжете нас?

И тут Андрей вдруг подскочил как ужаленный. Он вдруг осознал, что с ним разговаривают, и мало того, он понимал речь и сам отвечал!

Обернувшись, он наконец обратил внимание на людей. Их оказалось больше десятка. Четверо мужчин и пять женщин сидели в кружке, среди них были видны четверо детей возрастом около десяти лет, два мальчика возрастом до четырех, и одна из женщин связанными руками удерживала у груди младенца-грудничка.

Глядя на них, он вдруг что-то вспомнил, но никак не мог сообразить, что именно. Вид полоняников что-то напоминал, вызывал какие-то ассоциации, но какие? И тут его осенило. Именно так выглядели на реконструкциях люди в средневековой Европе. Та же одежда, те же прически и вообще весь внешний облик. Ну ни дать ни взять люди из эпохи Ричарда Львиное Сердце. Все выглядели типичными крестьянами, вот только тот, что обращался к нему, был одет более богато – не в серую полотняную рубаху, а в камзол лилового цвета, правда, из-за того, что все завязки были порваны, камзол был распахнут, выставляя напоказ изорванную, перепачканную бурыми пятнами некогда белую просторную рубаху.

Крестьяне затравленно поглядывали на него – похоже, боялись больше, чем своих недавних конвоиров. Те-то были понятными, можно сказать, привычными. А вот это чудо-юдо, едва появившись, начало громыхать, как гром среди ясного неба, и положило всех врагов. Что-то ждет их?

– А ну-ка скажи еще что-нибудь.

– Что сказать, сэр? – растерянно проговорил мужчина в камзоле.

Но Андрею больше ничего говорить было не надо, он все вдруг отчетливо понял. Нет, не зря все же его учителя в школе, потом в училище и, наконец, на курсах переподготовки гоняли и в хвост и в гриву, заставляя учить английский. Он, конечно, потом все благополучно забыл, вернее, думал, что забыл. Оказывается, его мозг бережно хранил всю информацию с, прямо скажем, неплохим словарным запасом, который время от времени пополнялся на протяжении долгих лет; этому, оказывается, способствовали и сотни раз виденные голливудские фильмы с синхронным переводом. Потому что тот язык, на котором с ним заговорил мужчина, был именно английским. Да, он был каким-то архаичным, некоторые слова были непонятны, и угадывался только общий смысл, но это был именно английский.

Удовлетворенно кивнув своим мыслям, Андрей молча подошел к связанным и, воспользовавшись ножом одного из орков, перерезал путы на том самом мужчине в камзоле.

– Тебя как зовут?

– Эндрю Белтон, купец.

– Тезка, значит. Вот что, Эндрю, ты пока развяжи остальных, а я тут отойду ненадолго.

– Слушаюсь, сэр рыцарь.

– Ну-ну.

Оставив спасенных разбираться в ситуации самостоятельно, Андрей отошел к месту схватки, подобрал автомат и, перезарядив оружие, направился туда, где оставил все свое снаряжение.

Мешок он нашел именно там, где и оставил. Увидев пробегающий рядом ручей, он удовлетворенно кивнул, но в первую очередь позаботился о снаряжении опустевших магазинов, и только когда оружие было приведено к бою, скинул штаны и трусы и стал простирывать их в холодной родниковой воде, помогая себе в этом деле песком.

«Да-а, а обделался я капитально – словно кило пургена съел. Вот дерьмо, в эту воду ведь садиться придется. Ну и хрен с ним. Мало того что трое суток на природе и без помывки, так еще и обгадиться умудрился; знал, как гадить в штаны, – теперь лезь в воду и не выпендривайся. О черт, холодная-то какая, а ну-ка вот так, вот так, быстрее. Ух, падла, так и простатит заработать можно. Все, хватит».

Выскочив из воды, он тоскливо посмотрел на хотя и отжатые, но все еще мокрые штаны и трусы. На улице не май месяц, а потому когда все это просохнет – непонятно. На небе, оно конечно, ни тучки, но, во-первых, под деревья солнышко не больно-то и попадает, так что просохнуть перспективы слабенькие. Во-вторых, нужно думать, что если здесь нашлись шестеро свинорылых, то могут найтись и другие их собратья. В общем, мотать надо отсюда, и побыстрее.

Радовало то обстоятельство, что он обнаружил людей, а это значит, что возник шанс не просто сгинуть в полном одиночестве, – теперь появился смысл продолжать жить: вокруг как-никак люди. А Средние там века или нет, это не имеет значения, не имеет значения и тот факт, что с ним заговорили на английском. Потом, все потом. Сейчас нужно быстренько дистанцироваться от этого места.