Привычным и довольно изящным движением Лена откинула за спину прядь длинных пепельных волос и, склонив головку немного набок, озорно улыбнулась:
– Ой, мент. Привет.
– Не мент, а заслуженный пенсионер Юга России.
– Ну, насколько мне известно, в вашей конторе бывших не бывает.
– Это точно, тогда я буду первым, так как полностью абстрагировался от этой прогнившей организации.
– Ага, а пенсионным удостоверением перед носом гаишников махать не забываешь. Они-то, бедолаги, думают, что свой, а налицо вражина.
– Ну они ведь маскируются под честных служак, так почему же и мне не подыграть им? Ладно, Лен, мы тут с Артуром ненадолго отъедем. Срочное дельце нарисовалось, через час верну твоего благоверного.
– А что это у вас за дела? – осматривая машину и не находя ничего предосудительного, поинтересовалась она. При этом Андрей добрым словом помянул свою бывшую работу, так как именно из-за нее он в свое время затонировал стекла, как говорится, в хлам, поэтому рассмотреть, находится ли что-нибудь внутри, Лена попросту не могла. – Нет, Андрюша, на этот раз без Артурчика. Нас пригласили на день рождения. Так что у нас время только переодеться.
– Лен, да мы мигом, и часа не пройдет, – попытался спасти ситуацию Артур, но нарвался на такой выразительный взгляд, что Андрей понял – скандал будет, а вот толку из этого не выйдет. Скандалить Лена могла самозабвенно и подолгу, и остановить эту стихию не было подвластно никому.
– Ладно, Артур, в следующий раз.
– А как же…
– Потом, Артур, потом, – не дав договорить брату, заключил Андрей. Ох как не хотелось возиться с этими ящиками одному, но, видно, все же придется.
Запустив двигатель, он выехал со двора и направился к концу улицы, выходящей в поле. Этот район стал застраиваться только в девяностые и не был популярным, так что полноценно была застроена только улица, на которой жил брат, а буквально через сотню метров начиналось поле. Впрочем, его лучше было назвать пустырем, так как эта земля уже давно забыла, что такое плуг.
Объехав по полевой дороге жилой квартал во избежание встреч с ДПС, Андрей направился к дороге, ведущей в соседний поселок. Не доезжая до поселка бывшего совхоза, он рассчитывал свернуть опять на полевую дорогу и взять в сторону небольшого лесного массива. Было там одно неприметное местечко, где он и хотел закопать опасный груз.
Но, видно, день или, точнее, вечер был не его. Едва он свернул на асфальт, как сзади засверкали проблесковые маячки, затем зажглись фары, и патрульная ДПС погналась за ним. Да-а. Что такое не везет и как с ним бороться. Убегать бесполезно, только хуже будет – тогда дэпээсники точно не отвяжутся. Они иногда устраивали засаду в этом месте, высматривая крадущиеся по полям авто, так как зачастую этим путем пользовались недобросовестные водители, употребившие горячительное, а потом влезшие за руль. Начни убегать – и они уверятся в том, что это их добыча желает ноги сделать, а что такое пьяный за рулем для ГИБДД, объяснять не надо. Клондайк.
Решив действовать на опережение, Андрей, не дожидаясь команды, включил поворотник и остановился на обочине. Вскоре к нему подошел инспектор, и Андрей, стараясь держаться спокойно, протянул ему свое пенсионное удостоверение.
Этих ребят он не знал, так как служивые были не из городского отдела, а из районного. Но с другой стороны, риск был минимальным, пенсионное всегда прокатывало на раз.
– Андрей Михайлович, а что по полевым-то дорогам? – возвращая удостоверение, поинтересовался лейтенант.
– А ты по Западной давно ездил? – едва справляясь с волнением, проговорил Андрей.
– Да мы-то районные.
– А ты съезди, может, повезет и подвеска уцелеет.
– А везете что?
– Оружие, – ухмыльнувшись ответил Андрей. Он давно уже заметил за собой, что всякий раз в серьезной ситуации испытывал страх, но стоило событиям начать свой ход, как становился собранным и напористым. По-другому было попросту нельзя. Всякий раз, идя на очередную хату на своем участке, он испытывал страх и шел только потому, что это была его работа и, если хотите, долг. Каждый раз, входя в притон, он трясся как осиновый лист и злился на себя за это безмерно, но стоило ему предстать перед обитателями этих мест, как страх загонялся им куда-то внутрь и продолжал скулить откуда-то из недр души, а сам Андрей, заведенный и науськанный самим собой, преображался и представал перед братией во всей своей несокрушимости и самоуверенности.
– А просто ответить нельзя? – обиженно зыркнув на водителя, проговорил инспектор. – Мы ведь на службе.
– Ладно, не заводись, лейтенант. Открыть багажник? – Андрей открыл свою дверь, намереваясь выйти из машины.
– Не надо. Езжайте. Счастливого пути.
– И вам удачи.
«Вот, блин, слуги народа и его же наказание. А ведь могли по медальке схлопотать за обезвреженного оборотня в погонах, пардон, пенсионера. Ладно, проехали», – нервно ухмыльнувшись, подумал Андрей.
Однако на душе было отчего-то погано. Он прислушался к своим ощущениям, но никак не мог понять, что его так тревожило. Это ощущение, когда внутри постоянно пробегал холодок то вверх, то вниз, у него появилось еще в училище и ни разу не подводило; а значило оно, что его, то есть Андрея, поджидают какие-то неприятности. Но что могло случиться? Еще один экипаж ГИБДД? Даже не смешно. Районным и так жилось не столь вольготно, как их коллегам в городе, и при том потоке транспорта, что они имели, стоять на одной дороге двум экипажам попросту нерентабельно. Погода? Тоже мимо: небо было звездным, при полной луне, ни клочка облаков. Хотя для Кавказа это не показатель – все может поменяться в десять минут, а тогда уж можно и застрять.
Ехать в принципе было недалеко: не далее трех километров по трассе вбок отходила грунтовка, которая вела в лес, куда любили выезжать на пикник и городские, и районные. Приметное такое место на берегу небольшой речушки, вьющейся по берегу лесного оврага с вполне приличным для проезда автомобилей проселком.
Не доезжая до этого места примерно с полкилометра, Андрей свернул влево, на давно уже заброшенный проселок, который угадывался только благодаря тому, что в бывшей колее трава была пореже, нежели вокруг. Когда-то эта дорога вела к домику лесника, от которого сейчас не осталось и следа, разве только яма на месте бывшего погреба – собственно, в нее-то он и собирался выгрузить ящики, а затем прикопать сверху.
Насчет того, что их сможет кто-нибудь обнаружить, он не переживал. Была уже поздняя осень, так что даже на пикники люди перестали ездить, а в эту сторону тем паче.
Неизвестно было, с чего все началось, но люди старались избегать этого места с незапамятных времен. Вообще-то объяснить такого предубеждения тоже никто не мог. Ходила молва, что место это нехорошее, но чем оно не нравится, никто бы не ответил. Сказать, что люди здесь пропадали, – так не было этого, гиблым место также не назовешь, ни о каких странных смертях или болезнях, связанных с ним, никто ничего не рассказывал. Но вот еще от пращуров повелось, что место нехорошее, и все тут.
После того как власть взяли Советы, среди народных масс шла сильная агитация и против религии, которая «опиум для народа», и против примет и народных поверий. Так что если и переговаривались об этой полянке, то по-тихому. А там и поколение атеистов подоспело.
В пятидесятых на полянке поставили ведомственный домик, принадлежащий новому лесничеству. Но не приживались здесь работники, переводились или увольнялись. Длилось это не один год, пока здесь не поселился один мужичок: пропойца редкостный, за лесным массивом он смотрел, прямо сказать, плохо, но зато штатная единица забита – и ладушки. Лет десять назад он скончался. К тому времени на никому не нужный домишко все уже давно наплевали, и он разваливался.
Место оно конечно, нехорошее, да кто же откажется от дармовых строительных материалов? Вот и разобрали строение до основания. А после этого в ту сторону никто и не ходил. Незачем стало, да опять же заветы стариков стали вспоминаться и все сильнее приживаться в народе.
