– Нам многое нужно сделать, – произнес Пол. Я продолжала выжимать соус в тарелку. – Мы встретимся с двумя ребятами. Они сопроводят тебя прямо до дома.

– Замечательно. – Я сняла крышку с перечницы и начала доводить омлет до кондиции. – Надеюсь, что ваш план «Б» надежный, потому что план «А» – полнейший бред, и он развалится на части быстрее, чем вы успеете моргнуть. Мне плевать, что говорил вам Кевин. Он водит вас за нос. Он не отдаст своего джинна.

У Пола не хватило духа встретиться со мной взглядом.

– У нас есть план «Б».

– И он, конечно, лучше? – За столом повисла тишина. Я хлебнула кофе. Он был похож на густой ил. – Да, мы, конечно, как всегда на высоте.

– Джо, прекрати, пожалуйста. Я до сих пор нахожусь в шоке от того, что ты чуть не погибла. Можешь ты прекратить огрызаться и дать мне возможность порадоваться, что ты еще дышишь.

– Я перестану вести себя как стерва, если вы перестанете продавать меня направо и налево… – Я вовсе не хотела продолжать изводить его, но уже не могла остановиться. Хладнокровно реагировать на стрессовые ситуации не в моем характере. Время криков и воплей прошло, пришла пора оскорблений.

Мы молчаливо согласились на перемирие, чтобы дожевать обед.

Закончив, есть и, извинившись, я направилась в туалет. Мэрион встала, чтобы пойти со мной.

– Прошу вас, – взмолилась я и одарила ее улыбкой, которая совершенно не вязалась с тем, что я чувствовала, – вы же знаете, я никуда не денусь. Боже мой, можно я хоть раз пописаю без свидетелей. Я даю клятву Хранителя, что вернусь. – Я подняла свою правую руку, раскрыла ладонь, в которой, на эфирном уровне, сверкнула синяя руна. Это означало – истина – для всех тех, кто мог прочитать ее.

Мэрион кивнула и вернулась на свое кожаное кресло. Она скрестила руки и наблюдала, как я направляюсь к двери с нарисованным на ней значком в виде Юбки. На пластиковых панелях, имитирующих дерево, была нанесена липкая пленка от мух – последствия расположенных неподалеку мусорных баков. Вообще-то и совсем не хотела в туалет, мне просто нужно было побыть одной. Минута, чтобы взглянуть на себя при резком искусственном освещении – взглянуть на вьющиеся, все еще влажные волосы и бледное лицо, на темно-синие глаза, казавшиеся слишком усталыми, чтобы принадлежать мне. В мою бытность джинном они были серебристого цвета, яркие, словно десятицентовые монетки.

Я выглядела уставшей.

Я раздраженно подергала себя за волосы, которые не должны были виться, таким образом, и, видимо, обещали стать моим бичом до конца моей… возможно, весьма короткой жизни.

– Белоснежка.

Холодящий шепот. Я замерла и оглянулась вокруг и никого не увидела, только смех, похожий на трение наждачной бумаги по камню, прозвучавший в тишине.

Я почувствовала, как мурашки поползли по моему телу.

– Кто здесь? – требовательно произнесла я. Никого за стенами туалета, никого внутри, только мое отражение.

– Ты знаешь кто.

Я не поняла, прозвучал ли этот голос в моей голове или пришел извне. В любом случае мне было очень страшно. Я пристально всмотрелась в зеркало, выходя на эфирный уровень, и наконец-то заметила что-то, чего там быть не должно. Мерцание. Воспользуйся глазами. Не считая того, что мои глаза в этот раз были человеческими, а не глазами джинна, я не могла распознать все спектры, все уровни окружающего мира. И то, что сейчас разговаривало со мной, не находилось ни в одном из доступных мне.

– Быть может, мне одолжить тебе свои?

Что-то произошло в моей голове, резкая тянущая боль, и потом я стала различать очертания вещей, которых не было, цвета, имеющие текстуру и глубины, но не имевшие названия в моем мире.

В углу туалетной комнаты тени начали медленно превращаться в некую, форму, блестевшую, как отшлифованный кусок угля. Опасного. Похожего на паука.

Ифрит. Неудавшийся, испорченный джинн.

Вампир.

Сара? Нет, это не могла быть Сара; она умерла вместе с Патриком, отдав всю свою сущность, чтобы создать тело, приютившее мою душу. Это был кто-то другой.

Кто?..

Кто еще мог называть меня Белоснежкой? «Рэйчел?»

Кусок угля ничего не выражал и не двигался. Я шагнула к нему, заметив, что его края начали расползаться, словно он собирался исчезнуть. – Рэйчел, пожалуйста, подожди.

– Не могу остаться.

– Почему нет?

– Голодна.

Ифриты едят джиннов. Я испытала внезапное чувство благодарности за то, что Дэвид сейчас находился запечатанным в бутылке там, у ресторана. Хотя мне и нравилась Рэйчел – если это была она, – я все равно не желала, чтобы она полакомилась моим любимым.

Наши отношения с ней можно было в лучшем случае назвать сложными. Как свободный джинн, она была моим другом, иногда врагом; по крайней мере, один раз она боролась за то, чтобы спасти мне жизнь. А я не смогла остановить ее от саморазрушения. Это произошло не так давно. Так что это была не совсем Рэйчел. Скорее зомби, не мертвый и не умирающий.

Я очень хотела, чтобы она ушла.

– Что ты желаешь? – спросила я.

Молча, она ответила мне:

– Дай мне пищи. Расскажу тебе кое-что.

– Что именно?

– То, что спасет тебя.

Ее голос слабел в моей голове, образ начал тускнеть. Для нее достижение, общаться на таком уровне реальности. Безусловно, ей нужно было восстановиться, чтобы продолжить. Плохо, что я не носила с собой какого-нибудь карманного джинна.

Дверь туалетной комнаты открылась, и вошла Мэрион. Проигнорировав меня, она прошла прямиком в кабинку и закрылась на защелку. Сумка с бутылкой Дэвида была при ней, и это вызвало во мне дрожь. Голова ифрита повернулась к ней, но атаковать она не стала. Я подошла к раковине и, включив воду, вымыла руки, наблюдая за тенью в углу. Рэйчел не двигалась, став еще прозрачнее.

– Останься со мной, – прошептала я.

Я ничего не видела, в голове не было ни звука, но каким-то образом я поняла, что она приняла мое сообщение и согласилась уйти. Ее тень окончательно растворилась в воздухе и исчезла.

– Что ты говоришь? – раздался голос Мэрион.

Я выключила воду и потянулась за полотенцем.

– Ничего.

И, возможно, это не являлось таким уж обманом.

Когда я вернулась к столу, то увидела два новых лица. Пол кивнул, представив мне их:

– Джо, это Карл Купер и Лил Миллер. Они сопроводят тебя домой.

Карл обладал довольно мягкими чертами лица – ярко выраженный блондин с редкими волосами и злыми, тонкими губами. Глаза его скрывали солнцезащитные очки, но у меня создалось впечатление, что если бы он их снял, то его лицо не стало бы более выразительным.

Лил Миллер выглядела прямой ему противоположностью. Высокая, длинноногая, прекрасно загорелая. В ней чувствовался светский лоск, о чем прямо говорил ее яркий маникюр. Я подняла руку в традиционном приветствии Хранителей. Они поприветствовали меня в ответ, и в эфирном поле засверкали наши руны.

– Очаровательно, – произнесла Лил. Она имела весьма эротичное контральто. Она протянула мне руку ладонью вниз, будто ожидая, что я поцелую ей руку.

Я поздоровалась, одновременно рассматривая браслет, болтающийся на ее запястье.

– Очень мило, – сказала я. – Скорее всего, фирмы «Велада», так?

Она, впечатленная таким знанием вопроса, отдернула руку, поглаживая серебряную цепочку и орнамент в виде облаков и молний.

– Да. Я вижу, вы разбираетесь в бижутерии.

Пол закатил глаза.

– Если серебро начнет тускнеть, она первая будет знать об этом, – выдал он. – Давай. Покажи ей свою обувь.

Лил услужливо вытянула свою ножку, затянутую в джинсу. Я взглянула на ее ноги, потом вновь встретилась взглядом с ее карими глазами и произнесла:

– Фирма «Кеннет Коул». – Лил самодовольно ухмыльнулась. – Дешевая подделка, скорее всего Тайвань, – закончила я свою тираду.

Ухмылка испарилась с ее лица, и она резко отдернула свою ногу.

– Я не одевалась для светской прогулки, – бросила она в ответ.