— Оставайтесь на месте! — скомандовал Кейн.

Он вышел из машины, и свет, загоревшийся во дворе, высветил полуоткрытую дверь черного хода. Эмма воскликнула:

— О черт!

Лаки заскулил, а потом коротко и отрывисто гавкнул.

— Обойдите машину, — тихо сказал ей Кейн, — садитесь за руль и заприте дверцу.

— Я…

— Делайте, что говорю!

Эмма, подчиняясь этому властному приказу, уже выбиралась из салона. Кейн передал ей ключи от машины, накрыв ее руки своими длинными пальцами, и сказал так тихо, что она едва его расслышала:

— Заводите.

После секундного замешательства Эмма опять подчинилась.

Мотор ожил и заурчал.

— Вы хорошо видите ночью?

— Великолепно.

— Тогда не включайте фары. Отгоните машину за ворота и, если через пять минут я не вернусь или вы увидите еще кого-нибудь, возвращайтесь к нам домой и вызовите «скорую помощь».

— Но…

— Делайте, что вам велено! Я возьму собаку.

Явно соглашаясь, что это серьезное мужское дело, Лаки выпрыгнул из машины и начал было нетерпеливо обнюхивать землю, но, повинуясь команде Кейна, подошел к нему и последовал за ним в дом, оставив Эмму в закрытой машине.

К счастью, машина была с автоматической коробкой передач, поэтому Эмма смогла без труда медленно проехать по аллее и выехать за ворота. Широко раскрыв глаза и уставившись невидящим взором в темноту, она призналась себе, что если в доме и правда грабитель, то она могла бы стать помехой для Кейна, но все равно ей было страшно вот так сидеть неподвижно и ждать. Впервые Эмма осознала, что дом стоит особняком. Хотя в полумиле и жили соседи, холмы скрывали их от глаз, и вокруг не было видно теплого ободряющего света соседских окон.

Лаки еще ни разу не залаял, и Эмма уже подумала, что с Кейном все будет в порядке, как вдруг какое-то движение на дороге привлекло ее внимание. Сердце глухо застучало, во рту от страха появился привкус меди, но тут же она разглядела уставшую, прихрамывающую корги.

— О, Бейб, — прошептала Эмма и наклонилась к ней. Ей пришлось втащить в машину насквозь промокшее животное; закрыв дверцу, девушка усадила собаку на пол перед сиденьем и снова с тревогой уставилась в темноту. Вокруг было тихо, если не считать знакомых звуков отряхивающейся Бейб да зова кабана, доносившегося сквозь урчание мотора из кустов с другого берега реки.

Свет во дворе погас. Миссис Ферт говорила, что он горит десять минут, значит, скорее всего, Кейн нашел выключатель.

Придется рассказать миссис Ферт, что их ограбили по ее вине.

Несмотря на тепло от печки, лицо и руки Эммы были прохладными. Бейб посапывала и щелкала зубами, прочищая свои лапы. Мотор тихо гудел.

Эмма смотрела на дом. Кейн взял с собой фонарь, но через слепые черные окна этот огонек не просматривался. Да и не мог просматриваться. Мало того что она дважды проверила, закрыты ли окна, она еще задернула шторы.

Если Кейн позовет, услышит ли она?

Неожиданный крик птицы был ей ответом. Да, она услышит Кейна. И, конечно же, услышит Лаки.

Время тянулось, затягивая петлю тревоги. Эмма сердито взглянула на часы на приборной доске. Прошло всего три минуты! Потерев руки, она опять устремила взор в темноту. Стволы деревьев в саду становились различимы по мере того, как ее глаза привыкали к темноте. Правда, они выглядели как привидения, но разве могут быть призрачными капуста, мушмула или джакаранда?

Все вокруг словно замерло. Не было слышно ни звука, кроме тихого гудения мотора.

И тут Эмма вздрогнула, потому что из темноты внезапно материализовался Кейн, расплывчатый безмолвный силуэт, а рядом с ним Лаки, отбрасывающий еще более темную тень у его ног.

Эмма открыла дверцу.

— Там никого нет, — сказал он с присущим ему властным нажимом, — и, насколько я заметил, никакого беспорядка. Выходите из машины.

Чувствуя себя до смешного маленькой и неловкой, она выключила мотор и, выбравшись из-за руля, спросила, затаив дыхание:

— А входная дверь была заперта?

— Да.

— Должно быть, я забыла запереть дверь с черного хода, — виновато призналась она.

— Похоже, что так, — сказал он, даже не пытаясь скрыть нотку осуждения, прозвучавшую в голосе.

Эмма невнятно проговорила:

— Обычно это делаешь автоматически.

— Или забываешь сделать и не акцентируешь на этом свое внимание. — Заметив ее смущенный кивок, он проговорил: — Вам лучше зайти в дом и убедиться, что ничего не взяли.

Рассердившись на себя и в то же время чувствуя облегчение, что так легко отделалась, она сказала:

— Хорошо. Ой, подождите минутку — я заберу Бейб!

— Вы впустили ее в машину? — Его голос был тихим и угрожающим.

— Да.

— И очень глупо поступили, ведь вы прекрасно знаете, что во дворе может кто-нибудь прятаться.

Эмма бросила на него надменный взгляд.

— Дверь была открыта всего секунду.

— Когда я прошу что-то сделать, — произнес Кейн с пугающей вкрадчивой интонацией, от которой у Эммы по спине пробежала дрожь, — значит, это надо сделать.

Рванув ручку двери, Эмма подняла с пола мокрую собаку и прижала ее к груди, как бы прикрываясь ею, как щитом.

— Я не могла оставить ее на улице в такой холод. — Эмма замолчала, стараясь унять дрожь в голосе, а затем продолжала с чувством собственного достоинства: — Спасибо, что проверили дом. Не сомневайтесь, в будущем, выходя из дома, я буду проверять все замки.

— Каждый может ошибиться. Бросьте задаваться, — сказал Кейн, подкрепив свои слова дерзкой ухмылкой, — и идите за мною в дом.

Кипя от злости, Эмма послушно последовала за ним, а за ней, почти вплотную, Лаки. Как только они вошли внутрь, Кейн зажег везде свет, а Эмма включила фонарь во дворе и, выхватив из стиральной машины полотенце и завернув в него корги, спокойно прошлась с ней по всем комнатам, сопровождаемая высокой фигурой самого агрессивного мужчины, который когда-либо встречался ей в жизни.

— Ничего не пропало, — сказала она со вздохом, когда они вернулись в прелестную гостиную миссис Ферт. Эмма наклонилась и опустила на пол Бейб. Маленькая собачка обнюхала все вокруг с интересом, затем направилась к своей корзине, стоящей у кресла-качалки. Испытывая почти головокружение от смущения, Эмма продолжала:

— По крайней мере ничего такого, что бросается в глаза. — Стараясь не смотреть на мужчину в дверях, она снова внимательно огляделась вокруг. Лаки сидел на полу и энергично почесывался.

— В таком случае, — сказал Кейн равнодушным тоном, который так бесил Эмму, — я думаю, мы можем сделать вывод, что в доме никого не было. И поведение собак это подтверждает. Они не рыскают в поисках новых интересных запахов. Если бы кто и проник сюда, он взял бы спиртное или на худой конец видеомагнитофон. Может, вам лучше провести ночь в Гленальбине?

На секунду Эмма задумалась, где это, и вспомнила красочный указатель у ворот его владения, на котором было написано «Гленальбин», а ниже — имя и инициалы. Он предлагал ей убежище?

— О, нет! — сказала она, игнорируя ту часть трусливого «я», которая склонна была принять это предложение. — Спасибо, это очень мило с вашей стороны, но мы и здесь прекрасно устроимся.

— В таком случае я еду домой. Я проверил все окна и двери. Заприте за мной дверь.

— Спасибо, — повторила Эмма с нарочитым хладнокровием.

— Не стоит благодарности, — зачеркивая свое участие в этом деле, с довольно оскорбительной для Эммы легкостью сказал Кейн. — У вас есть мой номер телефона?

Удивленная, она уставилась на него. Ее глаза попали в плен горящих янтарных глаз. Эмма почувствовала, как пробуждается ее тело, но затуманиваются мозги.

— Нет. А зачем? — неуверенно произнесла она.

Он подошел к телефону и записал свой номер в блокнотик, лежащий у аппарата.

— Я заметил еще один телефон возле кровати; если я буду вам нужен, позвоните, и я приеду.

— Это очень мило с вашей стороны, — повторила Эмма ровным голосом.

— Спокойной ночи.

Она проводила его к черному ходу, заперла дверь и стояла там, пока машина не тронулась и не отъехала от ворот.