– Спасибо, хорошо, – отозвалась она быстро. – У твоих слуг отличные манеры, и все они чрезвычайно обходительны.

Гейб не связывался с ней в период своего отсутствия, но, похоже, он прекрасно знал, чем она занималась все это время. Ей вдруг стало очень обидно.

Белозубая улыбка мелькнула на его лице. Колени девушки дрогнули.

– Я не просил их постоянно следить за тобой. Так, немного, для твоей же безопасности, – сказал он. – Впрочем, неважно. Вставай, покажешь мне свою комнату.

– Конечно.

Пусть он ненавидит ее. Наверняка, когда она уедет, он даже и не вспомнит о ней. Нет... теперь сам замок будет напоминать ему о ней! Ведь она вложила в свой труд столько любви!

Она внимательно наблюдала за ним, когда он рассматривал комнату.

– Я хотела сделать спальню удобной и в то же время старалась, чтобы она не утратила духа эпохи. Вся эта мебель была сделана настоящими мастерами из самого лучшего дерева.

Он посмотрел сначала на натертый воском шкаф, потом перевел взгляд на кровать с изящным балдахином и на древний персидский ковер. Его богатый узор как нельзя лучше гармонировал с цветом драпировки. И, наконец, взгляд мужчины упал на вазу с цветами, что стояла на подоконнике.

– Вебстер сказал мне, что я могу брать цветы из сада, – сказала она быстро.

– Конечно. У тебя прекрасный вкус.

– Я отобрала картины, которые посчитала подходящими, – добавила она.

– К сожалению, очень много личных вещей моих родственников было уничтожено.

– Мне так жаль. Я знаю, что значит потерять все.

Он иронично посмотрел на нее.

– Ну, я-то потерял вещи своих бабушки и дедушки. А как ты потеряла свои?

– Наш дом разрушил циклон. Ничего не спасли.

– Тогда и погибли твои родители?

– Моя мама. – Девушка отвернулась. – Отца я никогда не знала.

Гейб забыл об этом. Он внимательно посмотрел на девушку, так, словно бы видел ее в первый раз. В ней была, несомненно, гордость, сила характера. И еще что-то, не поддающееся сразу оценке, но что-то очень доброе и благородное. Но уже в следующую секунду он вспомнил ее измену с Хоуком и сразу душа его преисполнилась холодного цинизма. Женская красота делает мужчин слепыми, напомнил он себе. Поступки правдивее рассказывают о человеке, чем его слова и внешний вид. Сара – великолепная актриса и иногда кажется чуть ли не ангелом, а на самом деле воровка и лгунья.

– Как же ты выжила? – продолжил он расспрашивать свою собеседницу.

– Мама привязала меня к пальме. Пальма выдержала напор ветра и моря. А ее саму... смыло в море.

Может, это из-за детской психической травмы эта женщина решилась на воровство? Наверное, ей недоставало защищенности. Ведь в ее жизни не было отца. А деньги давали хоть какую-то стабильность и защищенность.

Какая ерунда! – подумалось Гейбу. И почему он теперь ищет для нее какое-то оправдание? Неужели он хочет ее вернуть?

Его тело тут же ответило с неожиданной силой. Да! Он хотел ее! Хотел, чтобы она была его женщиной.

Но это всего лишь похоть, напомнил он самому себе.

– Сколько тебе было тогда лет? – спросил он.

– Четырнадцать.

– А что было потом?

Она пожала плечами.

– Меня взяли к себе дедушка и бабушка. И мне пришлось уехать с острова и переселиться в Англию.

И она явно не была счастлива при этом, подумалось Гейбу. Это читалось в ее затуманенных печалью зеленых глазах.

Не без труда подавив еще один сочувственный порыв, Гейб спросил:

– Когда ты узнаешь, беременна ты или нет?

Сара отвернулась. Кровь бросилась ей в лицо.

– Надо подождать еще пару дней, – сказала она отсутствующим тоном.

– Хорошо. Значит, я не напрасно прихватил с собой проверочный тест, – произнес он довольно сухо. – Думаю, пригодится.

Девушка гордо подняла голову.

– Спасибо за заботу.

– И если ты забеременела, мы поженимся, – неожиданно продолжил он. – Мой ребенок не должен чувствовать себя брошенным.

– Не понимаю, – пробормотала она, не ожидавшая такого поворота – Я не прошу о финансовой поддержке, можешь не беспокоиться.

Он помрачнел.

– Я не об этом.

Что-то в его тоне задело девушку.

– Не хочешь быть похожим на своего кузена? – решила кольнуть она его.

– При чем тут мой кузен? У меня просто есть чувство ответственности. Если появится ребенок, мой долг позаботиться о нем и сделать все, чтобы он рос в нормальной семье.

В сердце девушки прокралась паника. Она посмотрела в невозмутимое лицо Гейба и выдохнула:

– Не глупи. Ты не можешь на мне жениться. Ты презираешь меня. И считаешь воровкой.

Грубое слово эхом отозвалось в комнате. Гейб пожал плечами.

– Вполне может так случиться, что, выйдя за меня замуж, ты неожиданно вспомнишь о том, где спрятала ожерелье «Кровь королевы», – его губы искривились в злой насмешке. – А мне будет радостно выманить его у тебя.

– Я не собираюсь быть твоей любовницей, даже если и забеременею, – решительно заявила девушка. Не хватало еще этого! С ума он сошел, что ли? И с вызовом добавила: – И как же ты собираешься бороться с моими недостатками? Будешь запирать меня каждый день в комнате? Или приставишь надсмотрщика? А вдруг мне опять взбредет в голову что-нибудь украсть? – ее голос звенел самой настоящей обидой. – Нет уж, спасибо! Я не собираюсь провести всю оставшуюся жизнь с человеком, который ни в грош меня не ставит, и будет следить за каждым моим шагом. Даже не надейся, ты не заставишь меня выйти за тебя замуж.

– Но если ты беременная, то сделаешь так, как я скажу, – сказал он. Его равнодушный тон оскорблял девушку больше всего. – Выйдешь за меня замуж, дашь имя ребенку, а потом разводись сколько хочешь. У нас эта процедура быстрая и несложная.

Опешившая девушка открыла рот. Нет, какая наглость!

– Ты что, правда думаешь, что я позволю тебе распоряжаться моей жизнью? Да кто ты такой? – воскликнула она.

– Я Габриэль Консидайн, представитель древнего и славного рода и, возможно, будущий правитель Илларии, – усмехнувшись, произнес он. В каждом его слове сквозила гордость. – И запомни раз и навсегда, если ты беременна, то ты носишь моего ребенка. А у этого ребенка уже есть законное место в жизни.

– Ну а если это будет мальчик? – продолжала возражать Сара. – Как ты поступишь в этом случае? Он же твой наследник. Разве может стать наследником сын воровки?

Гейб безжалостно перебил ее:

– Мальчик или девочка, все равно. Ребенок имеет право носить имя Консидайнов и занять место в семейном древе моего рода. И это не обсуждается.

Сара лишь судорожно вдохнула и закрыла глаза. Казалось, бороться против него бесполезно. Итак, он не любит ее. Он всего лишь выполняет свой долг чести по отношению к будущему ребенку. Да, похоже, он зациклился на этой идее.

– И это все, что тебя заботит? – спросила она. – Знаешь, я ведь смогу и сама позаботиться о малыше. Ты нам не нужен. Лучше никакого отца, чем такой, который сошел с ума на идее предательства...

– Лучше никакой матери, чем та, которая предаст тебя в любой момент, – в тон ей сказал он.

Невысказанный гнев охватил девушку. Так он вдобавок думает о том, чтобы отнять у нее ребенка? Никогда! Охваченная дикой яростью, Сара ударила его по лицу.

Наступила гнетущая тишина. Постепенно до девушки дошло, что она наделала.

– Боже, – зашептала она, – Гейб, прости... Прости меня.

Дрожащими пальцами она коснулась его губ и... не заметила, в какой момент обида и ярость превратились в иные чувства.

Когда Гейб обнял ее, она больше не сопротивлялась, а только повторяла:

– Мне так жаль! Прости!

– Ничего, – проговорил он. – Мы это исправим.

И коснулся губами ее дрожащих губ.

Господи, как же она его, оказывается, любила. И ничего не могла с собой поделать!

Он начал целовать ее, а потом подхватил на руки и понес в спальню.

Вряд ли они помнили сами, как оказались, уже обнаженные, в кровати. Страсть струилась по венам Сары, обжигая. Казалось, ей хотелось вжаться в него и раствориться в нем навсегда. Навсегда стать с ним единым существом. Не отпускать никогда и никуда. Если бы это было возможно!