При ее появлении мужчины встали. Дебра заглянула Энтони в лицо, но он отвел глаза, помог ей сесть и, кивнув на мужчину, представил:

— Познакомься, Дебра, это Питер Ричардсон, муж Рейчел.

— Очень приятно! — ответила Дебра и как можно любезнее улыбнулась мистеру Ричардсону.

Его вид подействовал на нее отрезвляюще. Судя по всему, он тоже давно знает и любит Энтони, так что теперь ее поведение казалось еще глупее и нелепее. Конечно, отношения Энтони с подругой детства могут быть и не самыми невинными, но она-то, Дебра, здесь вообще ни при чем. Ну разве можно так распускаться?!

Питер Ричардсон оказался на редкость приятным собеседником. Пока его супруга и Энтони упоенно обсуждали, которую из трехлеток выставить на очередные скачки, Питер начал расспрашивать Дебру о Лондоне. Постепенно она расслабилась и разговорилась. Энтони предложил ей выпить, она согласилась и лихо проглотила коктейль. Как выяснилось, пить она совершенно не умеет и делает это только для того, чтобы отгородиться от пристальных взглядов Энтони.

Энтони предложил поужинать вместе, и им быстро накрыли столик на четверых. Обслуживал их хозяин заведения, и из разговора Дебра поняла, что Ричардсоны с ним тоже давно знакомы.

— Дебра, Энтони сказал мне, что вы художник, — сказала Рейчел, заметив ее хмурый вид.

— Ну, это громко сказано! — смутилась она. — Я работаю в издательстве. Всего лишь оформляю книги для детей…

— Всего лишь! Не скромничайте! — Рейчел смотрела на нее как на небожителя. — А я, представьте себе, еле-еле получила тройку по рисованию!

— Дебра очень много работает, — внушительно вставил Энтони и со значением покосился в ее сторону. — Она не только оформляет детские книжки, но и работает над новой серией комиксов. А еще намеревается запечатлеть красоты Корнуолла акварелью.

— Вот это да! — восхищенно ахнула Рейчел. — Дебра, приезжайте к нам в гости! У нас неподалеку старинный маяк. Конечно, я не художник, но, по-моему, вид очень красивый. Может, напишете пейзаж… Приезжайте!

Рейчел вела себя с подкупающей искренностью, и с каждой минутой Дебре было все труднее противиться ее обаянию. Вообще, по натуре она отличалась доброжелательностью и чувствовать на себе косые взгляды Энтони было нестерпимо больно. Хотя так ей и надо! Сама во всем виновата… Теперь Энтони вряд ли простит ее.

От огорчения Дебра выпила больше, чем обычно себе позволяла, и к концу ужина ей стало безразлично, что думает на ее счет Энтони. Во всяком случае, она себя в этом почти убедила. Когда они вышли из ресторана на прохладный ночной воздух, она нетвердо стояла на ногах.

Ричардсоны раскланялись и направились к своей машине. Энтони взглянул на нее и с невозмутимым видом осведомился:

— Дойдешь?

Дебра почувствовала себя глупой девчонкой. Судя по всему, Энтони решил быть, невзирая ни на что, истинным джентльменом. Ведет себя так, будто ничего не произошло. Однако после всего, что она натворила, Дебра предпочла бы, чтобы он сердился.

Не удостоив его ответом, Дебра неверным шагом направилась к стоянке, где они оставили «роллс-ройс». Опередив ее, Энтони распахнул дверцу и скомандовал:

— Садись!

Дебра наклонилась, ее повело в сторону, и она, схватившись за дверцу, чуть не прищемила себе пальцы. Плюхнулась на сиденье и с замиранием сердца ждала, пока Энтони обойдет машину и сядет рядом. Сейчас начнет пилить… Однако он молча сел и, заведя мотор, вырулил со стоянки.

Выехав из Девонпорта на трассу, они обогнали джип Ричардсонов и какое-то время ехали прямо перед ними. За окном стояла черная мгла, а в салоне стало светло от света фар. Наверное, так чувствует себя актриса, пришло в голову Дебре. Стоит на сцене в лучах рампы и смотрит в темный зал… Она украдкой покосилась на Энтони. Похоже, незримое присутствие Ричардсонов его сдерживало. Он сосредоточенно вел машину, не обращая на свою спутницу ни малейшего внимания. Может, решил отложить выяснение отношений на потом? А может, решил, что она недостойна даже его презрения…

Дебре ничего не оставалось, как глядеть на дорогу, и вскоре от непрерывного мелькания встречного потока фар глаза у нее начали слипаться. Она не заметила, когда Ричардсоны отстали от них, и не помнила, как они вернулись в Кингз-Милл. Когда она открыла глаза, машина стояла у дома, Энтони рядом не было и тишину ночи нарушал лишь приглушенный рокот прибоя.

Дебру захлестнула обида. Ну вот! Снова бросил ее одну! На глаза навернулись слезы. Будь в замке зажигания ключи, взяла бы и укатила в Лондон!

Шмыгнув носом, Дебра потянулась за сумкой, но тут дверца с ее стороны открылась. Высунув голову, она увидела Энтони. Тот подал ей руку и буркнул:

— Проснулась? Почти всю дорогу спала мертвым сном.

Дебра не удержалась от колкости:

— Разочарованы? Проведи я ночь в машине, глядишь — и на самом деле уснула бы вечным сном.

— К твоему сведению, я ходил открывать двери. Хотел отнести тебя в кровать, — ледяным тоном сообщил он. — А ты, как я вижу, бодра и весела… Ну раз ты в состоянии говорить гадости, думаю, сама дойдешь!

Он стремительно развернулся и зашагал к крыльцу, а Дебра почувствовала стыд. Нет, это уму непостижимо! Вечно напридумывает кучу глупостей! Ну разве бы Энтони оставил ее одну? Это совсем на него не похоже. Ведь он такой заботливый… И она не один раз имела возможность в этом убедиться.

Подавленная, Дебра вылезла из машины, захлопнула дверцу и побрела к дому. Войдя в холл, заметила, что в библиотеке горит свет, и без колебаний подошла к приоткрытой двери. Энтони стоял у стола и наливал себе бренди. Она кашлянула — чтобы привлечь его внимание, — но он лишь скользнул по ней взглядом и изобразил на лице легкое удивление.

— Энтони, простите меня! — с виноватым видом промямлила она. — За то, что я… что я наговорила, и за то, что была груба с миссис Ричардсон. Извините!

Воцарилось гробовое молчание. Энтони поднял стакан, отпил глоток… На душе у Дебры заскребли кошки. Сейчас ей было все равно, что он смотрит на нее как на капризного ребенка. Она понимала, что вела себя непростительно глупо, но надеялась на его великодушие. А Энтони все молчал.

— Так вы принимаете мои извинения? — робко спросила она.

— Да, — ответил он, не поднимая глаз. — Все в порядке.

— Что-то не похоже… — усомнилась она.

— Извините, — бесстрастным тоном произнес он.

— Это пустая фраза! — Слова вылетели прежде, чем она успела подумать.

— Вот именно! — с готовностью согласился он и поднял на нее глаза. — Сами по себе слова ничего не значат.

Когда до нее дошло, на что он намекает, она почувствовала себя ничтожной. Сейчас в глазах Энтони не было ни капли тепла и сочувствия. А судя по стакану бренди у него в руках, в ее утешениях он не нуждается. И все-таки Дебра рискнула сделать еще один шаг к примирению.

— Сама не знаю, что на меня нашло… — пряча руки в манжеты дубленки, пробормотала она. — Наговорила глупостей… Никогда так не…

— Хватит об этом! — оборвал ее он. — Забудь!

— Забыть?! — Дебра смотрела на него во все глаза. — Не могу.

— Еще как можешь! — Энтони с горечью усмехнулся. — Дебра, у тебя на удивление избирательная память. Ты с легкостью забываешь все, что тебе не нужно.

Она стиснула кулаки.

— Что вы хотите этим сказать?

Его глаза сверкнули гневом, но он совладал с собой и, устало покачав головой, спокойно ответил:

— Только то, что сказал. Дебра, иди спать. Уже поздно. Увидимся утром.

Дебра долго ворочалась без сна в постели, мучаясь от стыда и обиды, и все яснее осознавала: оставаться здесь дольше нельзя. Днем она еще умудрялась обманывать себя, будто в состоянии справиться с ситуацией, но ночью, глядя в темноту, понимала: она играет с чувствами, которые ей неподвластны.

Нет, больше так продолжаться не может! Зачем мучить себя понапрасну? Она любит Энтони, но признаться в этом не может. Нужно собраться с силами и уехать. Уехать, пока еще удается противиться желанию полностью подчиниться его воле.