Сивуш-град, Кривичское княжество

– Хороший постоялый двор, – сказал одноглазый купец, потягивая из берестяной кружки сладкий сбитень.

– Да, неплохой, – подтвердил его рыжий товарищ, вытирая рукавом кафтана смоченные в сбитне желтые усы.

– А кружечная изба при нем и того лучше, – веско заметил третий купец, чернявый, как булгарин. – Вот только кабаньи головы тут ни к чему. Это ж надо додуматься – отрезать от скотинки голову, набить ее соломой и повесить над стойкой.

– Таковы здешние нравы, – изрек одноглазый купец. – И не нам с тобой им перечить.

– И то верно, – согласился булгарин. Он прищурил глаза и лукаво посмотрел на довольные лица товарищей. – Что, братья, выпьем еще по одной и продолжим игру?

– Давай, – кивнул одноглазый.

– И я не против, – одобрил рыжий.

Булгарин, самый старший из троицы и по возрасту сивый, повернулся к дубовой стойке и окликнул целовальника:

– Эй, дружок! Наполни-ка наши кружки сбитнем и дай по сладкому калачу на закуску!

Целовальник, огромный безбородый мужик с широким, насмешливым лицом, кивнул и потянулся за кувшином. Одет он был в сермяжный кафтан, но шапка на нем была такая же дорогая, как на купцах. Разве что мех на ней был чуть трачен молью.

Когда целовальник подошел к столу, желтоусый купец окинул его рослую фигуру восхищенным взглядом и спросил:

– И в кого ж ты такой здоровый уродился, друг? В отца или в мать?

– Ни в мать, ни в отца, а в лихого молодца, – пробасил целовальник, разливая сбитень по кружкам. – Подкидыш я, дядя. Кем рожден – неведомо.

– Нам бы такого битюка в охоронцы, мы бы и ночью в лесу стоять не боялись, – сказал одноглазый. – Слышь-ка, брат, иди к нам в охоронцы. Платой не обидим.

– Благодарствую, но мне и здесь хорошо. Хозяин меня ценит, платит больше всех. И столуюсь я у него бесплатно. – Целовальник покачал светлой, короткостриженой головой. – Нет, ребята, я свою жизнь ни на какую другую не променяю.

Он сунул под мышку опустевший кувшин, смахнул полотенцем со стола хлебные крошки, повернулся и зашагал обратно к стойке. Купцы же, мирно беседуя, принялись потягивать сбитень.

В кружале было безлюдно и тихо. Кроме трех проезжих купцов в зале был всего один посетитель – хмурый, темноволосый парень в дорогом кафтане и с едва наметившейся бородкой. Он сидел за самым дальним столом, в темной стенной нише, и, ни на кого не глядя, цедил из кружки брагу.

Допив сбитень, купцы отставили кружки в сторону и вернулись к игре в брусы, прерванной полчаса назад. Однако стоило одноглазому купцу высыпать брусы из коробки на стол, как темноволосый незнакомец встал из-за стола и двинулся к купцам.

Остановившись возле их стола, незнакомец кашлянул в кулак и сказал:

– Вечер добрый, купцы. Пустите в круг?

Купцы окинули незнакомца любопытными взглядами. Выглядел он странно. Волосы густые и мягкие, будто у юноши. Лицо тоже не старое. А вот глаза такие, будто за плечами у незнакомца долгая-предолгая жизнь, полная тягот, радостей, ужасов и восторгов – короче, всего того, чем полна любая человеческая жизнь.

Был незнакомец осанист, но в его фигуре, юной и гибкой на вид, чувствовалось что-то надломленное, вялое и усталое. Булгарин улыбнулся и ответил за себя и своих товарищей:

– И тебе добрый вечер, странник! Значит, хочешь с нами поиграть?

– Хочу, коли не прогоните.

– Не прогоним. Садись за стол.

Незнакомец сел.

– Что же у вас за игра такая? – осведомился он.

– А ты не знаешь? – удивился желтоусый. – Вишь, на каждом брусе дырочки наколоты?

Странник посмотрел на брусочки и кивнул.

– Вижу.

– Мы брусочки эти переворачиваем, дырочками книзу, а засим перемешиваем. А после – каждый берет себе по четыре брусочка. Коли выпадет на двух брусочках одинаково дырочек – считай, повезло. Коли на трех – повезло еще больше. Ну, а ежели на всех четырех одинаково, то, почитай, схватил ты, парень, лешего за бороду. Но самое большое везение – это ежель выпадет так, что на каждом брусочке на одну дырочку больше, чем на прежнем. У кого везения больше, тот и забирает весь куш. Понял ли?

– Понял. Как не понять. Игра немудреная.

– Ну, коли так, то давай начнем.

Пока одноглазый купец, пожевывая ус, перемешивал брусочки, булгарин с любопытством разглядывал странника.

– Кто ты, добрый человек? – осведомился он.

– Я-то? – Странник хмыкнул. – Да никто. Просто прохожий.

– И по каким землям проходишь, прохожий?

– По разным.

– Судя по говору, ты древлянин?

– Был когда-то. Но то было давно.

– А имя у тебя есть? – спросил рыжий купец.

– Было, – хмуро ответил странник. – Да давно потерял.

– Ишь ты. – Рыжий качнул головой и пригладил пальцем свои пушистые желтые усы. – Ну, ладно.

Одноглазый тщательно перемешал брусочки и распорядился:

– По два медяка от начала.

Каждый из купцов кинул на середину стола по две медяшки. Незнакомец тоже достал из кармана кожаный кошель и отсчитал две медные монетки.

– Берем, – разрешил одноглазый.

Играющие потянулись за брусками.

…Булгарин, проигравшийся больше других, выглядел подавленным. Кончики его черных усов были уныло опущены вниз.

– Прости, брат, – виновато проговорил странник. – Мне не везло весь последний год. Должно быть, удача нынче решила вознаградить меня за мои мытарства.

– За мой счет? – уныло усмехнулся булгарин.

Странник лишь развел руками.

Одноглазый и желтоусый купцы тем временем поднялись из-за стола. Лица у обоих были суровы, на странника они старались не смотреть.

– Ты с нами? – окликнул одноглазый купец булгарина.

– Да. Сейчас. – Булгарин облизнул пересохшие от досады и расстройства губы. – Вот выпью кружку сбитня и сразу за вами.

Он дал знак целовальнику. Тот кивнул в ответ и повернулся к полке с кувшинами.

– Ну, давай, не засиживайся, – сказал булгарину желтоусый купец. Затем перевел взгляд на незнакомца, обыгравшего их в пух и прах, кашлянул в кулак и, пересилив себя, вежливо пожелал: – Покойной ночи, странник.

– Покойной ночи, братья, – хмуро проговорил тот в ответ. – Не обессудьте.

– Да чего уж там, – пробурчал желтоусый и, махнув рукой, зашагал к двери.

Одноглазый последовал за ним.

Дверь за купцами захлопнулась. Целовальник поставил перед булгарином полную кружку сбитня и оставил его наедине с удачливым странником.

– Ты позволишь мне заплатить за твой сбитень? – вежливо обратился к купцу странник.

– Заплати, коли хочется. – Булгарин отхлебнул из кружки, почмокал губами, исподлобья глядя на странника, а потом сказал: – Слышь-ка, брат?

– Ну? – отозвался странник.

– Дай отыграться.

– Я бы дал. Но что на кон-то поставишь? Ведь нет у тебя больше ничего.

– Верно, нет, – уныло проронил булгарин. Потом на мгновение задумался и вдруг стянул с головы шапку и показал ее страннику. – Почти новая, – сказал он. – По кругу соболь, поверху – куница. Чудо, а не шапка.

Странник исподлобья посмотрел на булгарина и покачал головой.

– Нет, брат, не нужна мне твоя шапка.

– Не нужна, говоришь? – Булгарин нахмурился. – Ну, так возьми ножны. У меня отличные ножны. Принесть?

– И ножны не надобны, – отрезал странник. – Ничего мне от тебя не надобно. Вот разве что… – Он на мгновение задумался, а затем качнул головой: – Нет, ты не согласишься.

– Чего? – насторожился булгарин. – Про что ты говоришь? Ну, не томи!

– Да нет, это глупость. Ты не станешь даже слушать.

– Ты скажи, а я уж решу. Чего тебе надобно, странник? Говори же!

Странник несколько секунд пристально смотрел на булгарина, как бы раздумывая, стоит ли признаваться ему в своей надобности или нет, потом вздохнул и заявил:

– Ладно, скажу, раз просишь. Поставь на кон свои годы, купец. На них я готов сыграть.