Литмир - Электронная Библиотека

— Впечатляет, — медленно кивнул он. — У вас есть визитка?

— Конечно.

Лицо ей залил яркий румянец, но с этим ничего не поделаешь — рыжие волосы неотделимы от нежной кожи, которая легко краснеет. Пошарив в карманах, она вытащила аккуратную маленькую карточку. Они поднялись.

— Не смею более задерживать. — Он подал ей конверт. — До свидания, миссис Шервуд.

Митчелл Грэй прекрасно сознавала, что девушка с густыми кудрями, рассыпавшимися по плечам, и веснушками, выделявшимися на нежной белой коже как россыпь перчинок, определенно не его тип женщины. Ни в коем случае. Его женщины всегда элегантны, со вкусом одеты и утонченны и, что самое важное, знают правила игры: пока они вместе, им весело и приятно. И он всегда заботится, чтобы это не продлилось слишком долго.

Так откуда желание узнать больше о Кей Шервуд?

Он нахмурился. Надо перестать о ней думать. У него деловая встреча в центре Лондона, и шофер ждет уже пятнадцать минут. Широко шагая, Митчелл направился к лифту, сосредоточившись на предстоящей встрече, которая, как он полагал, будет нелегкой.

— Кей, что плохого в том, что он задал тебе несколько вопросов о твоем бизнесе? — озадаченно спросила мать.

Ну, как передать его высокомерие и атмосферу, царившую во время их разговора…

— Он… ужасно меня раздражал, — неуверенно проговорила Кей.

Линора еще раз пристально посмотрела на дочь.

— Забудь о нем. Ваши пути вряд ли когда-нибудь пересекутся, а тебе и так забот хватает. Ты помнишь, что сегодня вечером в школе осенний праздник?

— Близнецы не дали бы забыть. — Она улыбнулась.

— Эти дети — просто огонь! — пожаловалась Линора Браун. — Но в их возрасте ты тоже была такая: во все встревала и весь мир казался тебе одним удивительным приключением.

Кей отвела взгляд от лица матери и сделала глоток кофе.

Она встречалась с Перри двенадцать месяцев, они поженились в день, когда ей исполнился двадцать один год. Через две недели они закончили университет, а через пару месяцев после свадьбы ей пришлось признать, что она сделала ужасную ошибку.

Перри был молод, хорош собой и очень харизматичен, привлекая людей, летевших к нему, словно мотыльки на огонь. Она сходила по нему с ума и не замечала самого важного в их отношениях: они все делают так, как хочет он. Глаза ей открыла случайная встреча со старой школьной подругой.

«Что ты с собой сделала? — наивно спросила та. — Ты больна? Вид у тебе просто ужасный. Может, ты слишком много работаешь?»

Разговор не ладился, и подруги расстались, но дома, в квартире, которую они с Перри снимали в Белгравии, Кей долго рассматривала себя в зеркале в ванной. Волосы стянуты в тугой узел на затылке — Перри ненавидел, когда они рассыпались у нее по плечам; никакого макияжа — Перри не любил ухищрений. Но поразило ее не это, а опущенные уголки рта и выражение потухших глаз.

«Я безвкусно одета и непривлекательна», — мелькнула мысль. Ее жизненные силы уходят на то, чтобы угодить Перри в любой мелочи и избежать его язвительных замечаний и ледяного молчания, когда ему кажется, что она говорит или делает что-то не так.

Перри объяснял, как она должна одеваться и причесываться, он решал, куда им пойти, и даже выбор телевизионных программ принадлежал ему. Их друзья были его друзьями; она ела пищу, которую любил он, и пила вино, выбранное им.

Кей провела по лицу дрожащей рукой, мысли одна за другой проносились в голове. Ведь в самом начале так не было. С Перри было весело, он был неотразим и невероятно привлекателен… когда ему этого хотелось. И ей не приходило в голову, что она все время подсознательно подавляет собственную личность. Как будто она превратилась в кого-то другого, совершенно… чужого. Даже то, что он убедил ее не искать работу после окончания университета, а заняться обустройством квартиры и домашнего очага, теперь выглядело в ином свете…

В тот день Кей несколько раз разглядывала себя в зеркале. Потом приняла горячую ванну, помыла голову и умастила тело страшно дорогим лосьоном, подаренным ей родителями на Рождество. Натянув узкие черные джинсы и короткий топ, она тщательно подкрасилась и уложила волосы мягкими волнами — и наконец начала узнавать себя прежнюю.

Кей вышла из дома и купила на ужин два бифштекса, отказавшись от мысли возиться с экзотическим блюдом из курицы, которое заказал Перри. Вместе с бифштексами она принесла газету с публикацией вакантных мест.

Когда вечером Перри пришел домой, он увидел стол, накрытый для романтического ужина при свечах, вино и улыбающуюся, ухоженную, благоухающую жену, написавшую шесть готовых к отправке писем с заявлениями о приеме на работу. Даже теперь ей не хотелось вспоминать о том, что Перри сказал и как он был жесток. Это было началом конца.

А когда Кей поняла, что беременна, Перри признался, что завязал интрижку с одной из секретарш в фирме отца, и это привело их брак к окончательному краху. Несмотря на боль, отчаяние и страдание, она оказалась сильнее, чем сама ожидала.

Вышвырнув Перри из квартиры, Кей продолжала работать, пока до родов не осталось три недели, и вскоре после рождения близнецов нашла хорошие ясли и вернулась на работу. Она очень хотела остаться с детьми, но деньги от Перри на их содержание не поступали, и Кей ничего не оставалось, как вернуться к родителям.

Затем у отца случился обширный инфаркт, за которым последовало известие, что в результате неудачной биржевой игры он оставил вдову почти без копейки. В это же время брат Кей, имея на руках жену, которая ожидала второго ребенка, потерял работу.

Услышав, что хлопнула парадная дверь, Кей подняла голову. Сосед привез близнецов из школы: они по очереди развозили детей по домам.

— Мамочка!

Дверь распахнулась, и в кухню влетели две маленькие рыжеволосые девочки. Кей приготовилась к атаке их ручек и ножек. В дочерях заключалась вся ее жизнь, они были ее дыханием, смыслом жизни. Они помогли ей выжить в самое тяжелое время. Рождение двух малюток наполнило Кей радостным изумлением: эти крошки принадлежат ей. Только ей.

— Мамочка, сегодня я получила золотую звездочку, потому что, когда нам читали сказки, я сидела тихо, как мышка!

— А мисс Хенсон повесила мой рисунок на стену! На нем ты, мамочка, и бабуля.

— Рисунок — это не так хорошо, как звездочка, правда, мамочка?

— Нет, хорошо! Даже лучше. Правда, мамочка?

Джорджия и Эмили вскарабкались к ней на колени и пытались устроиться удобнее, едва не задушив ее в борьбе за лучшее место.

Кей спас телефонный звонок. Линора подняла трубку и тихо прошептала:

— Кей, это он! Тот мистер Грэй, о котором ты говорила.

— Что?!

Мать прикрыла трубку рукой, потому что голос у Кей стал вдруг неприлично пронзительным.

Линора замахала рукой, прижимая трубку к груди.

— Тише, он услышит тебя!

— Откуда ты знаешь, что это он? — прошептала Кей, глядя на телефон.

— Он назвал себя. Не знаешь же ты еще одного Митчелла Грэя?

Как он узнал номер ее домашнего телефона? На карточке был только телефон офиса. Кей с опаской взяла трубку.

— Алло! Это Кей Шервуд.

— Добрый вечер, миссис Шервуд. — Низкий голос был похож на мягкий бархат, скрывавший обоюдоострый меч. — Надеюсь, мой звонок не причинил вам беспокойства. Я звонил по номеру, который вы мне дали, но некий мистер Браун — кажется, ваш брат? — сказал, что в это время дня я смогу застать вас дома.

Браво, Питер, большое спасибо. Кей попыталась придать голосу оживление.

— Никакого беспокойства, мистер Грэй. Чем могу помочь?

После очень короткой паузы неотразимый голос произнес:

— Мне бы хотелось знать, свободны ли вы завтра вечером?

Никогда в жизни Кей сильнее не удивлялась.

Мысли беспорядочно замелькали в голове. Он приглашает ее на свидание? Этого не может быть! Нет, вероятно, он имеет в виду какую-то работу. Возможно, вечернюю доставку? Очень может быть.

Но его следующие слова вывели ее из заблуждения.

2
{"b":"141066","o":1}