— Я хочу, чтобы вы уехали как можно скорее, — процедил он сквозь зубы. — Если вы будете цепляться за Люка, мне придется кормить вас с ложечки. Вы этого хотите?

Образ кормящего ее Блейка был невероятно эротичным. Сердце Николь заколотилось, готовое выпрыгнуть из груди.

Сглотнув, Николь отдала ему Люка. Дрожащими пальцами она взяла нож и вилку и начала есть. Насильно запихивала еду в рот, но только потому, что, если бы она оставила ее нетронутой, он бы догадался, какое действие произвела на нее его угроза.

Блейк тем временем развлекал Люка, легко подбрасывая его в воздух. Ее сын окончательно предал ее, радостно взвизгивая и наслаждаясь каждой захватывающей дух секундой.

— Мы уходим. Но остаемся в деревне, чтоб вы знали.

Игра резко прекратилась.

— Это вряд ли, — прошипел Блейк, кладя Люка на плечо.

— Мне нужно порасспрашивать людей о Джайлзе, — самодовольно заявила она, сунув последний кусочек бекона в рот с величайшим удовлетворением.

Он задумчиво разглядывал ее.

— Никто не станет с вами разговаривать.

Она метнула в него подозрительный взгляд:

— Потому что вы здесь царь и бог?

— Что-то вроде того, — лаконично ответил он.

— Вы хотите сказать, что прикажете людям не пускать меня на ночлег и не давать еды? — потрясенно закричала она.

— Если потребуется…

— Почему? — возмутилась она.

— Очень просто. Я не хочу, чтобы вы докучали людям только потому, что не можете смириться, что ваш отец был…

— Не произносите этого! — закричала она, вскакивая на ноги. — Вы можете заставлять здесь всех плясать под вашу дудку, но так или иначе я выясню правду! В округе есть другие деревни. И другие гостиницы, где можно остановиться. Отдайте мне моего сына. Я хочу поскорее убраться из этого дома. — Она забрала у него Люка и ужасно огорчилась, когда ее сын снова захныкал. — Я вернусь с доказательствами, Блейк Беллами, и тогда вы будете извиняться передо мной на коленях! — отчеканила она.

Сердито тряхнув головой, Николь развернулась и зашагала к двери.

— Одну минуту, — приказал он.

— Ну, что еще? — Она вызывающе обернулась.

— Вы кое-что забыли, — прорычал он, и она ощутила трепет опасности.

— Что? — беззвучно выдохнула она.

Николь знала, что он собирается сделать, но не могла ни пошевелиться, ни остановить его. Их взгляды скрестились. Ее пересохшие губы раскрылись, ловя воздух, надежда и страх сплелись в ее сознании в необузданное желание и не позволили повернуться и убежать.

В один миг Блейк преодолел расстояние между ними. Не успела она пошевелиться, как он схватил ее за плечи, и его рот захватил ее губы в таком страстном поцелуе, что она невольно застонала от сильнейшего возбуждения.

Он резко оторвался и шагнул назад с непроницаемым лицом. Она вообще не могла дышать. Рот горел, все тело пульсировало от неутоленного желания. Широко раскрытыми глазами она уставилась на него в замешательстве.

— Мне кажется, именно этого вы ждали вчера вечером, — едко проговорил Блейк, натянутый, словно струна, от с трудом сдерживаемых эмоций.

— Я… не понимаю, — промямлила она.

— Если в поместье что-то происходит, то только тогда, когда я этого хочу. Здесь я хозяин положения.

— Ах, да, царь и бог! — съязвила она.

— Совершенно верно. — Его глаза потемнели. — Предупреждаю, Николь, — добавил он с тихой угрозой. — Сделаете хотя бы шаг на мою землю или будете докучать людям в деревне, и я обнародую выходки вашего отца.

— Вы хотите сказать… — Она сглотнула. — О его якобы порочном поведении никому не известно?

— Разумеется, нет. Это семейное дело, — отрывисто ответил Блейк. — Но не сомневайтесь, если станете упорствовать, я втопчу его в грязь. В противоположность тому, что вы могли подумать, я не правлю здесь как тиран. Меня уважают. Мое слово не подвергают сомнению. Так что уезжайте-ка из Грейт-Астона и не возвращайтесь, пока вас не пригласят. Иначе по собственной вине окажетесь в аду!

— Привет, папа! Привет, Николь, привет, малыш!

Неугомонный Джозеф вбежал на кухню вприпрыжку, одетый в костюм человека-монстра поверх школьной одежды.

— Ой, — пробормотал он, резко останавливаясь и переводя взгляд с одного напряженного лица на другое. — Вы ссоритесь. Мне выйти, а потом снова войти, чтобы вы могли сделать вид, будто все в порядке?

Николь лихорадочно пыталась придумать, как успокоить его, когда Блейк заговорил.

— Что ты здесь делаешь в такое время? — спросил он с пугающим хладнокровием.

— Я проснулся и пошел к тебе в спальню, а твоя постель даже не разобрана. Поэтому я оделся и отправился проведать бабушку. — Джозеф улыбнулся отцу. — Я сказал, что красивая леди гостит у нас, и она подняла бровь прямо как ты. Ты спал в кровати Николь, папа?

— Нет! — в унисон крикнули Блейк и Николь. Джозеф испуганно отскочил.

— Что я такого сказал? — пожаловался он. — Бабушка попросила меня принести ей апельсинового сока и рассказать еще о…

— Я сам отнесу, — пробормотал Блейк, направляясь к холодильнику. Он налил стакан сока.

— Значит, вы ссорились не потому, что ты перетянул на себя все одеяло и оставил Николь замерзать, папа?

Рот Блейка сжался.

— Нет! Сделай себе завтрак. — И направился к двери. — Я скоро вернусь, — буркнул он и исчез.

Николь умиротворяюще улыбнулась необычайно притихшему Джозефу:

— Мы с твоим папой познакомились совсем не давно, — мягко сказала она. — Обычно только женатые люди делят постель.

— Папа Питера не женат на Дебби Баркер, а они спят вместе, — заявил Джозеф, высыпая хлопья в тарелку.

Николь вздохнула. Детей не проведешь.

— Ну, я полагаю, они знают друг друга очень хорошо, — предположила она.

— О, ну еще бы. Пит говорит, они вместе моются в ванне. А вы с папой будете так делать, когда хорошенько подружитесь?

— Я предпочитаю душ, — слабо промямлила Николь.

— В папином хватит места для двоих, — обнадежил ее Джозеф. — Правда, там не поиграешь ни с моторками, ни с чем еще.

— По-моему, — торопливо сказала Николь, — Люка надо переодеть. Оставь нас на минутку.

Поспешив к дивану, она разложила на нем подстилку для переодевания и положила на нее плачущего Люка.

— Я сказал бабушке, что ты симпатичнее всех папиных подружек, — объявил неугомонный Джозеф с набитым ртом.

— Это очень лестно. Спасибо, — ответила она, гадая, много ли «подружек» пришлось пережить маленькому мальчику. Вероятно, десятки, подумала она. — Я не знала, что у тебя здесь есть бабушка, — праздно заметила Николь.

— Она все время в постели. Я хожу ее навещать только один раз в день с папой. А Мейзи говорит, что она дышит на ладан.

Николь быстро расстегнула комбинезончик. Прошло несколько секунд, прежде чем она с ужасом осознала, что кожа Люка покрыта сыпью, которой прежде не было. Дрожащими руками она быстро переодела сына и ровным, насколько это было возможно, голосом крикнула Джозефу:

— Принеси мне, пожалуйста, стеклянный стакан!

— Он тоже пьет апельсиновый сок?

— Нет!

В панике Николь выхватила у него стакан и прижала его к коже Люка, чтобы проверить на менингит. Сыпь исчезла. Она облегченно опустилась на корточки. Стакан выпал из ее нервных пальцев и был подхвачен большой загорелой рукой.

— Что случилось? — тревожно спросил Блейк.

Она приложила руку ко лбу, стараясь взять себя в руки, но не могла унять сильнейшую дрожь. Рука Блейка обвилась вокруг нее.

— Спокойнее. Дышите глубже, — проговорил он. — Эта сыпь…

— Это не менингит! — прошептала она, пряча голову на плече Блейка. — Это что-то другое… — Она подняла несчастное лицо. — О, Блейк! Я подумала… подумала…

— Ну-ну, успокойтесь.

Она не переставала дрожать, он поколебался мгновенье, а затем с обреченным вздохом обнял ее крепче, надежно обхватив руками. Она вдохнула его мужской запах, почувствовала твердость его теплого тела и моментально успокоилась.