И, похоже, ее молитва была услышана. Мэгги уловила, как в ее дверь кто-то осторожно постучал.
— Изабель, вы здесь? — боязливо прошептал женский голос, и девушка вздохнула с облегчением. Это была Кэтрин Уильямс.
— Да, — ответила она. — Что произошло со светом? Я ужасно испугалась.
— Здесь иногда такое бывает. — Мэгги почувствовала, что Кэтрин улыбается. — Не бойтесь. Я посижу с вами, хорошо?
— Может быть, мы лучше спустимся вниз и предупредим прислугу? — промямлила Мэгги. — Мы же не можем оставаться без света всю ночь.
— Обесточен весь замок, так что прислуга в курсе, не волнуйтесь. Нам придется немного посидеть в темноте. Но так даже лучше. Мы можем посидеть и всласть посплетничать. Если вы не против...
— Конечно, — машинально произнесла Мэгги, хотя в данный момент сплетни интересовали ее меньше всего.
Кэтрин осторожно вошла, на ощупь нашла кресло и села, Мэгги не вставала с кровати. Ее мысли путались, она никак не могла сосредоточиться на словах своей гостьи. А Кэтрин без умолку болтала, рассказывая о неуклюжих попытках Леонарды понравиться Бертраму и о суровости леди Элизабет по отношению к старшему внуку.
Мэгги время от времени поддакивала, стараясь создать у Кэтрин впечатление, что активно участвует в разговоре. Но мыслями она была очень далеко.
— Вы меня совсем не слушаете, Изабель, — внезапно произнесла Кэтрин с мягким укором.
Мэгги стало стыдно.
— Я немного задумалась, — объяснила она. — В такой темноте трудно сосредоточиться.
— Вас что-то тревожит? — мягко поинтересовалась Кэтрин, но Мэгги почувствовала, что этот вопрос был задан неспроста.
Феноменальное чутье Кэтрин уже не раз поражало ее. На одно мгновение нелепая мысль рассказать обо всем этой понимающей женщине овладела Мэгги. Сколько можно скрываться и лгать? Должен же хоть кто-то знать, что ей безумно страшно и что она уже понесла достойную кару за свое несовершенное пока преступление.
— Я...
Но здравый смысл взял вверх. Какой заботливой и внимательной ни казалась бы Кэтрин Уильяме, она была посторонним человеком, к тому же подругой леди Элизабет. Уже одно это должно настроить ее против Изабель Алмеду, не говоря уже о Мэгги Грин. И девушка покрепче стиснула зубы, чтобы удержать слова признания, рвущиеся на язык.
— Я просто чуть замечталась, — твердо сказала она. — Так романтично сидеть в темноте...
— Романтично? — расхохоталась Кэтрин. — Только не со мной. Если бы на моем месте был какой-нибудь очаровательный молодой человек, то я вполне поняла бы ваше настроение. А так...
Мэгги чуть улыбнулась.
— Да, возможно. Но и Джеймс, и Берти сейчас где-то внизу, исправляют поломку, так что никакой надежды на молодого человека...
Мэгги старалась превратить все в шутку, но получилось все наоборот.
— Кто знает, чем сейчас занимаются Берти и Джеймс, — загадочно произнесла Кэтрин. — Ноя не уверена, что хотела бы видеть кого-нибудь из них сейчас с вами в этой комнате.
Мэгги напряглась. О чем говорит эта женщина? Неужели она о чем-то догадывается? Вполне возможно, что близкая подруга леди Элизабет знает о старинной легенде...
— Почему?
— Симпатия молодых аристократов может принести много неприятностей такой нежной и чувствительной девушке, как вы...
Мэгги мысленно хмыкнула. Чрезвычайно чувствительной. Да у нее шкура как у старого носорога. Хотя, впрочем, в роли Изабель Алмеду она стала гораздо более ранимой, это точно.
— Любовь вообще вещь опасная, — продолжала философствовать Кэтрин. — Она сбивает с толку, заставляет вас терять ориентиры. Все это может быть очень неудобно, особенно для вас, моя маленькая... парижанка.
Капельки холодного пота проступили на лбу Мэгги. Пауза в словах Кэтрин была слишком четкой, чтобы ее можно было посчитать непреднамеренной. Что известно этой женщине?
— Почему же? Вы считаете, что раз я парижанка, то любовь не для меня? Странная логика. — Мэгги от всей души надеялась, что ее слова звучат естественно. Или она зря придает такое значение этому вопросу?
— Я так не говорила, — мелодично рассмеялась Кэтрин. — Любовь — прекрасное чувство, но только когда она не мешает работе...
Мэгги почувствовала, что у нее волосы дыбом встают. Кэтрин словно читает ее мысли. Сейчас, в кромешной темноте, все казалось возможным.
— Вы ведь отнюдь не отдыхать и флиртовать сюда приехали, моя дорогая Изабель... или как вас там зовут на самом деле.
Мэгги в ярости кусала губы. Неужели Кэтрин рылась в ее вещах и нашла футляр с инструментами? Невероятно, но в этом доме в последнее время случаются самые немыслимые вещи.
— Что вы хотите этим сказать? — резко спросила девушка. Она настолько устала от недомолвок, что предпочла бы, чтобы Кэтрин высказалась прямо.
— Ну не сердитесь, дитя мое. — Голос Кэтрин был ласков, без тени подвоха, и Мэгги немного расслабилась. — Скажите мне, вы ведь за бриллиантами сюда явились?
Хотя Мэгги подсознательно чувствовала, что мисс Уильяме намекает именно на это, слова Кэтрин все равно застали ее врасплох. Девушка была настолько уверена, что идеально играет свою роль, она настолько сжилась с Изабель Алмеду, что и подумать не могла, что кто-то разгадает ее игру.
— Что? С чего вы взяли? Какие бриллианты?
Мэгги принялась бурно протестовать, в глубине души понимая, что выдает себя с головой. Слишком шумно, слишком неестественно. Но она не могла больше притворяться...
— Я ни в чем не обвиняю вас, — спокойно произнесла Кэтрин, дождавшись, когда Мэгги умолкнет. — Что-то подсказывает мне, что не своя воля привела вас сюда в Аркрофт-Хауз. Я знаю одного человека, который много лет мечтает об алмазах Кента. Талантливейшая женщина мадам Ламож, не так ли?
Мэгги сидела как громом пораженная. Меньше всего она ожидала, что Кэтрин упомянет ее наставницу. Девушка была готова ко всему, но только не к такому повороту.
— Мадам Ламож? — пробормотала она смущенно. Кэтрин рассмеялась, и Мэгги уловила в ее голосе нотку триумфа. Да, она имеет право ликовать, уныло подумала девушка. А я, кажется, села в лужу.
— Вы удивлены? — спросила Кэтрин. — Кстати, как вас зовут, дитя мое?
— Мэгги, — буркнула девушка, понимая, что притворство не поможет. Неизвестно откуда Кэтрин узнала ее секрет. Теперь надо было выяснить, что она собирается с этим делать.
— Так вот, Мэгги, я должна сказать, что вы можете быть совершенно спокойны. Я не собираюсь вызывать полицию или рассказывать о вас кому бы то ни было. Но в обмен вы должны пообещать мне, что пальцем не дотронетесь до бриллиантов и постараетесь отговорить мадам от этой затеи.
— Хорошо, — произнесла изумленная девушка, — но почему? Откуда вы знаете о ней?
— Все очень просто. Когда-то я сама прошла школу мадам Ламож.
Мэгги ахнула.
— Да, я бы тоже очень удивилась на вашем месте. Мадам вытащила меня из ужасной передряги, и я была чрезвычайно благодарна ей. Я проучилась в ее великолепной школе несколько месяцев, и мадам даже посвятила меня в некоторые подробности относительно алмазов Кента. Но, видимо, что-то мешало ей доверить мне это важное дело...
Кэтрин на секунду замолчала, погрузившись в воспоминания. Мэгги внимала ей с открытым ртом. Все ее возмущение и страх как рукой стерло. Раз Кэтрин действительно знает мадам Ламож, то ее можно не бояться!
— Но потом произошло то, о чем я предупреждала вас, Мэгги. Чувство вмешалось в мою жизнь. Я влюбилась и покинула свою наставницу. Не могу сказать, что это принесло мне много счастья, — голос Кэтрин зазвучал глухо, — но я выбрала свою дорогу. И, если честно, ни капли не раскаиваюсь. Мадам Ламож изумительная женщина, но ее своеобразная мораль полезна далеко не всем. Вы, Мэгги, вполне обошлись бы и без нее.
— А как вы разгадали меня? — спросила девушка, не обращая внимания на мнение Кэтрин. — Неужели я была настолько неестественна?
— Вы были изумительны, — откликнулась Кэтрин. — Вы сумели провести всех в замке. Но не забывайте, я ведь не зря училась у мадам Ламож. Кое-что я все-таки помню. Во-первых, ваш акцент. Хотя вы старательно имитируете француженку, говорящую по-английски, в вашей речи порой проскальзывают обороты, которые заставляют в этом сомневаться. Во-вторых, ваша сосредоточенность. Достаточно лишь сравнить вас с Леонардой, и сразу станет ясно, что у вас что-то на уме. Особенно в последнее время.
