За ужином царила легкая, непринужденная атмосфера. Дамы немного выпили и раскраснелись, даже суровая леди Элизабет соизволила рассказать парочку анекдотов. Леонарда веселилась вовсю, Кэтрин вторила ей. Лишь Мэгги вела себя как обычно. Она делала вид, будто не она является истинным виновником торжества. Впрочем, так оно и было. Ведь по-настоящему все началось из-за бриллиантов.
Внесли праздничный торт. Он был необъятных размеров, его украшали целые фрукты и взбитые сливки. Откуда зимой в Аркрофт-Хаузе могло появиться подобное чудо, не знал никто. Леонарда снова почувствовала укол ревности. Несомненно, это Берти раздобыл где-то в городе, ведь у него очень быстрая машина и ему ничего не стоило смотаться за несколько часов в какую-нибудь дорогую кондитерскую.
Как он внимателен к ней, с тоской думала баронесса. Рано я радовалась, когда застала ее с Джеймсом. Эта выскочка, видимо, решила обоих братьев к рукам прибрать...
После чая, за которым все воздали должное великолепному произведению кондитерского искусства, Мэгги стали вручать подарки. Леди Элизабет по-отечески поцеловала девушку в лоб и подарила ей книгу об истории Англии издания прошлого века. Мэгги была растрогана до глубины души. Кэтрин торжественно вручила ей шаль собственной работы, а Леонарда — миленький браслетик из янтаря. Подарком Джеймса была старинная гравюра, изображающая залитую дождем лондонскую улицу.
Но Берти превзошел всех. Во время вручения подарков он неожиданно исчез. В суматохе никто этого не заметил. Вдруг полилась чудесная музыка, волшебная, чарующая. Все как по команде посмотрели на двери. Они были широко распахнуты, и в гостиную, играя, постепенно заходили мужчины и вставали правильным полукругом.
Они были невелики ростом, черноволосы и смуглолицы, одеты в живописные костюмы: белые рубашки с отложными воротниками, узкие зеленые штаны и длинные коричневые жилеты, расшитые зелеными цветами. Они держали в руках музыкальные инструменты и наигрывали ту самую мелодию, которая поразила всех несколько секунд назад.
Но главный сюрприз был впереди. Вслед за музыкантами вошел Берти. Нет, не Берти, а Бертрам Аркрофт, граф Кентский. Его было не узнать. Широкие черные штаны, рубашка с кружевным жабо, сапоги щеголя восемнадцатого века, шляпа с залихватским красным пером и небрежно закинутый за плечи плащ, даже неизменная шпага у бедра. В руках у щеголя была огромная охапка белых роз.
Все оцепенели, а Берти подошел к Мэгги, встал на одно колено и протянул ей свой роскошный букет. Девушка взяла его и вдохнула пьянящий аромат роз. Ее глаза увлажнились. Кто бы мог подумать, что Берти способен на такое...
— Я долго думал, что подарить вам, Изабель. На земле нет ничего, что было бы достойно вас...
Берти столько страсти вкладывал в свои слова, что Мэгги стало стыдно за свой обман.
— Поэтому я решил склониться перед вами как средневековый рыцарь и сказать, что готов исполнить любое ваше желание. Итак, чего вы потребуете от меня, моя несравненная красавица?
Леонарда позеленела от злости. Кэтрин удивленно ахнула. По лицу Джеймса скользнула мрачная тень, он скрипнул зубами. Леди Элизабет буквально открыла рот. Ее изумление и возмущение не знали границ. А что, если эта девица пожелает стать графиней Кентской и породниться с одной из самых уважаемых семей в Англии? Неужели глупый мальчишка этого добивается, признаваясь ей в любви столь выразительно?
Берти не сводил с Мэгги горящих глаз. Любовь подсказала ему самый оригинальный подарок для нее, а заодно и самый эффективный способ проникнуть в ее мысли. С самого первого дня их знакомства Берти не покидало ощущение, что девушка что-то скрывает. И пусть она больше не носит траур и не просиживает часами на ипподроме, загадки в ней от этого не меньше. Неужели дело только в погибших родителях? Или ответ надо искать в извечной женственности, которая одна способна навеки приковать к себе мужское сердце?
— Говорите, Изабель, я жду у ваших ног, приободрил он девушку, которая не могла вымолвить ни слова.
— Я хочу... — Мэгги обвела всех взглядом, — чтобы вы показали мне бриллианты Кента.
И среди возгласов удивления, последовавших за ее заявлением, можно было различить легкий радостный вскрик, сорвавшийся с губ Джеймса Аркрофта.
— Изабель! — только и смог произнести Берти. Он медленно поднялся с колен. Весь его вид выражал недоумение.
Девушка сочла нужным пояснить свое решение, хотя на самом деле ей больше всего хотелось рассмеяться, глядя на изумленное лицо графа Кентского. Интересно, что он ожидал от нее услышать?
— Я столько слышала об этих прекрасных бриллиантах, что мне захотелось их увидеть. — Произнеся это, Мэгги с улыбкой, посмотрела на Джеймса, чтобы ни у кого не осталось сомнений по поводу источника ее знаний.
Берти нахмурился и повернулся к младшему брату.
— Зачем ты забиваешь голову Изабель этой ерундой?
Джеймс выпрямился. Он не собирался позволять Берти оскорблять его.
— Это не ерунда, — высокомерно ответил он. — И я не понимаю, почему ты так сопротивляешься?
— Расскажите мне, в чем дело? — вмешалась Мэгги. Ей совсем не понравились взгляды, которыми обменивались братья. — Или эти алмазы просто выдумка? Не забывайте, граф Кентский, что вы пообещали исполнить любое мое желание. Неужели вы уже отступаете?
И Мэгги шутливо коснулась Берти букетом. Тот сник.
— Да, конечно. Простите меня, Изабель. Но тебе, Джеймс, — он метнул свирепый взгляд на брата, — это с рук не сойдет.
Берти сделал знак музыкантам, чтобы они прекратили играть и удалились. Те так и поступили, предварительно откланявшись прекрасной сеньорите — виновнице торжества.
— Алмазы Кента достались нам от далекого предка, — начал Берти, снимая шляпу с плюмажем и раздраженно кидая ее в угол гостиной. — Сейчас они надежно спрятаны в замке. Мое нежелание показать их вам объясняется тем, что с этими бриллиантами связано множество страшных легенд. Кто знает, может быть, какая-нибудь из них окажется правдивой, и тогда у нас будут большие неприятности...
— Господи, Берти, ты рассуждаешь как ребенок, — презрительно пробормотал Джеймс. — Ты скрываешь от всех невероятную красоту, прикрываясь детскими сказочками. Можно подумать, что от семейных алмазов уже следа не осталось, так как ты продал их и вложил деньги в замок.
Берти побелел от гнева.
— Думай, что говоришь, — выпалил он и сжал кулаки. — Тебе лучше всех известно, почему я...
— Немедленно перестаньте, — сказала леди Элизабет. — Берти, раз уж мадемуазель настаивает, покажи ей алмазы, они действительно прекрасны. И забудем об этом!
Она выразительно посмотрела на обоих внуков, призывая их восстановить семейный мир.
— Ладно, — сдался Берти. — Раз вы пожелали этого, Изабель, идемте.
— Только Изабель? — разочарованно протянула Леонарда.
Во время всей этой перепалки она, затаив дыхание, следила за братьями. Упоминание об алмазах вначале разозлило баронессу, но потом возбудило ее любопытство. Ей тоже интересно взглянуть на прекрасные бриллианты. Тем более что кому, как не особе с голубой кровью, уметь разбираться в драгоценных камнях. Мадемуазель Алмеду вряд ли понимает в них что-либо, а вот она, Леонарда, в состоянии оценить любое сокровище. Однако получается, что ее намерены лишить этого удовольствия.
— Конечно нет, — заметила леди Элизабет. Мы все пойдем. Я думаю, посмотреть на это чудо будет интересно всем. К тому же не забывайте, что вы, дорогие мои, будете первыми из посторонних, кто увидит эти алмазы. До сих пор они были доступны лишь членам семьи, да и то не всем. У вас замечательный вкус, Изабель. Вы выбрали действительно незабываемый подарок.
И по тону старой леди нельзя было догадаться, похвала это или упрек.
Впрочем, Мэгги это не интересовало. Главное, что она наконец увидит то, ради чего проделала длинный путь из захудалого кентуккийского городишки в замок английского лорда.
Помещение, где хранились бриллианты, находилось в подвале. Во время реконструкции замка восемь лет назад Берти распорядился как следует укрепить и расширить цокольный этаж. Бриллианты Кента, а также многие другие раритеты, принадлежавшие семье, нуждались в надежной защите. Берти был уверен, что лишняя предосторожность не помешает. Даже члены семьи не имели к камням свободного доступа.
