Проблема была в том, что Дженнифер ужасно не хотела, чтобы Мэтью оставался на ночь.

– Я так устала сегодня, – вздохнула она. – У меня был тяжелый день.

– А я бы помог тебе расслабиться…

Дженнифер сдерживала себя, чтобы не сказать грубость.

– Давай в другой раз, хорошо?

С обиженным видом Мэтью потоптался у подъезда, засунув руки в карманы пальто. Он надеялся пробудить в ней хотя бы жалость, но сердце Дженнифер не дрогнуло.

– Спокойной ночи, – сказала она, поцеловала его и скрылась за дверью, прежде чем он успел обнять ее и остановить.

Телефонный звонок Дженнифер услышала еще на лестнице. Дребезжание допотопного аппарата, купленного на распродаже в минуту душевной слабости, было способно мертвого поднять на ноги, и Дженнифер торопливо вытащила из кармана ключи. Кому это она понадобилась в половине одиннадцатого вечера?

В прихожей она, не раздеваясь, сняла трубку. Подтаявший снег комками падал с сапог на чистый пол.

– Дженни, где ты шатаешься? Я тебе уже битый час звоню, а тебя все нет.

Дженнифер улыбнулась. Задорный голосок принадлежал ее лучшей подруге Элизабет, которую буквально пару часов назад восхваляла ее мать.

– Я же всегда у родителей в это время, – напомнила она. – Весь вечер у них просидела.

– А, точно, – протянула Элизабет. – Я совсем забыла. Думала, ты захочешь провести первое Рождество наедине с Мэтью.

От тона подруги у Дженнифер мурашки по телу побежали. Она знала, что Элизабет не одобряет ее отношений с Мэтью.

Точнее, серьезных отношений с Мэтью. Ни к чему не обязывающий романчик – это куда ни шло, а вот замуж выходить за обычного клерка – это уже преступление. По мнению Бетти Дженнифер была достойна большего.

– Как у вас дела, между прочим? Он уже накопил денег на свадьбу? – ехидно осведомилась Элизабет. Ответить Дженнифер не успела, потому что подруга тут же продолжила: – Слушай, у меня для тебя потрясающая новость! Знаешь, кого я сегодня встретила на улице?

– Понятия не имею.

Дженнифер нагнулась и стала расстегивать молнию на сапогах.

– Ну попробуй, угадай.

– Да не знаю я!

– Даже попытаться не хочешь, – обиделась Элизабет. – Ладно. Выхожу я сегодня из магазина и сталкиваюсь нос к носу… с Бланш!

– Что?

От изумления Дженнифер забыла о луже, натекшей с грязных сапог.

– Бланш Хитроу?

– С ней самой.

– Шутишь?

– Я сама чуть в обморок не упала, – тараторила Элизабет. – Больше десяти лет о ней ни слуху ни духу, а тут свалилась как снег на голову. Разодета как картинка, вся в бриллиантах, на пальцах так и сверкают, на коллекционном «кадиллаке», я чуть в обморок не грохнулась, представляешь? Я ее едва узнала, а машина просто отпад. Я такие в каталоге только видела, а она спокойно сидит за рулем, как будто это и не «кадиллак» вовсе, а обычная жестянка…

– Да погоди ты про машину, – перебила Дженнифер. – Про Бланш лучше расскажи. Как она? Сильно изменилась? Как у нее дела? Что она вообще сейчас делает?

– Что ты, Бланш не знаешь? У нее всегда все в порядке. Живет не жалуется, замуж не вышла. В гости нас зовет, между прочим.

– С ума сойти, – прошептала Дженнифер. – Мы же столько лет не виделись…

С Бланш Роксан Хитроу, или просто Бланш, они дружили в школе. На следующий день после выпускного вечера Бланш укатила в Ньюайленд – лично подавать документы в колледж, как она сообщила удивленным родителям, и покорять большой город, как знали ее подруги. Год она звонила подругам и иногда приезжала в Барривиль. Вроде бы дела ее шли на лад – учеба, новые друзья, интересная бурная жизнь.

Впрочем, у Бланш всегда все было отлично. Их подруга отличалась неиссякаемым оптимизмом и верой в то, что ей предстоит исключительная жизнь. А через пару лет Бланш пропала. О ней никто ничего не знал, и только редкие звонки родителям и денежные переводы свидетельствовали о том, что она не сгинула окончательно в ньюайлендских (или каких-нибудь еще) джунглях.

– Ты же знаешь Бланш, – расхохоталась Элизабет. – Она существо необыкновенное. Как я поняла, она в Барривиле уже третий день, успела дом снять и вообще хорошо устроиться. Шустра как всегда.

– А дом-то снимать зачем? Не проще было у родителей остановиться? – удивилась Дженнифер.

– Откуда я знаю? – фыркнула Элизабет. – Сама у нее и спросишь. Как насчет встречи? Завтра суббота, я как раз свободна. Посидим, поболтаем. Я адрес записала, заеду за тобой часиков в шесть, хорошо?

– Договорились.

Дженнифер повесила трубку и стала раздеваться. Она была до такой степени взбудоражена появлением подруги, что только когда ложилась спать, вспомнила, что завтра они с Мэтью хотели сходить в кино. Он так давно приглашал ее… Теперь будет злиться и говорить, что она всегда предпочитает ему подруг.

Ничего, беззаботно подумала Дженнифер, накрываясь одеялом, переживет. В кино в воскресенье сходим.

Успокоив совесть, Дженнифер немедленно заснула на своем узком скрипучем диване, не подозревая о том, что не только завтра, но и послезавтра в кино с Мэтью она не попадет. Безобидная встреча со старой подругой не просто полностью изменит ее жизнь, а перевернет все с ног на голову и насильно заставит поверить в то, что до сих пор казалось абсолютно невозможным.

Дженнифер спала, как ребенок, подложив ладони под щеку, а снег все падал и падал на ночной Барривиль, укутывая его в сказочное белое покрывало, пряча прошлые ошибки и проступки и позволяя проявиться на девственно чистой поверхности страницы новой захватывающей истории…

25 декабря

Элизабет и Дженнифер долго блуждали по улице Гетти Барлоу в поисках дома номер девятнадцать. В целом городская планировка не создавала проблем даже для людей, впервые оказавшихся в Барривиле, – ровные прямые улицы, перекрестки, правильная нумерация домов. Дом номер пять шел за домом номер семь, а шестой и восьмой находились на противоположной стороне улицы.

Однако в этом районе кто-то на славу все запутал. Каждый дом словно стремился подчеркнуть свою индивидуальность, и номера на фасадах, казалось, были взяты «с потолка». Фонари на этой улице горели через один, а то и через два, и если бы не яркое сияние сугробов, кое-где идти пришлось бы на ощупь.

Дорога, в отличие от прямых барривильских дорог, петляла между домами как сумасшедшая. Можно было надеяться лишь на удачу, которая выведет к нужному дому, но никак не на здравый смысл.

– Ни разу здесь не была, – удивлялась Дженнифер. – Разве здесь есть жилые дома? Я думала, на Гетти Барлоу только склады и гаражи. Посмотри, какие дома странные. Вот этот, кажется, сейчас рухнет. Почему его не снесут?

– А чего ты ожидала от Бланш? – пыхтела в ответ Элизабет. – Эти трущобы как раз по ней. Она же любит, чтобы все было не как у людей.

Элизабет чрезвычайно тяжело далось путешествие на окраину города. Изящный автомобильчик, который муж подарил ей на очередной день рождения, пришлось оставить на подходах к улице Гетти Барлоу, потому что он наотрез отказывался ехать по засыпанной снегом дороге. Элизабет вылезла из машины, с силой захлопнув дверцу, и тут же увязла по колено в сугробе. Похоже было, что дороги в этом районе не чистили с начала зимы.

Отчаянно чертыхаясь, Элизабет брела за Дженнифер и обещала, что завтра же весь Барривиль узнает о том, что городские власти нагло пренебрегают своими обязанностями. Когда Элизабет устала ругать власти, она перешла на Бланш, возмущаясь недальновидностью подруги, которая вздумала снять дом в предназначенном к сносу районе.

Дженнифер молча слушала стенания Элизабет и улыбалась. Как же тяжело было бы жить с ней под одной крышей! И как только Дэниел… При мысли о нем Дженнифер сразу расхотелось улыбаться. Это запретная тема. Об этом нельзя даже думать.

Дом номер девятнадцать вырос перед ними словно из ниоткуда, старинное трех-этажное здание, чьи собратья красовались в Барривиле лишь на страницах старых книг в архивах городской библиотеки. Крупная цифра «19» висела около входной двери, как будто издеваясь над подругами, которые блуждали по этому району полчаса и в упор ее не замечали.