Он со знанием дела расстегнул на моих брюках молнию. Возможно, хотел оставить без ножей, что с его стороны было умно. Однако, приспустив штаны ниже бедер, остановился. Обвел пальцами татуировку у меня на бедре - я сделала ее четыре года назад, когда оставила прежнюю жизнь в Огайо ради новой.

Не желая упускать шанс, я схватила ближайший клинок и вонзила ему в сердце. Потрясенный взгляд Лайама остановился на мне.

- Думал, если уж меня «Александр» не убил, буду жить вечно…

Я готовилась завершить движение - смертельный нажим и поворот, когда последний фрагмент картины, щелкнув, встает на место.

«Александр» - это название корабля из Лондона, который лежит на морском дне уже двести двадцать лет.

- Ты который из них? - спросила я, ослабив хватку.

Стоило вампиру шевельнуться, лезвие рассекло бы ему сердце. Пока он неподвижен, клинок не убьет. Пока…

- Что?

- В тысяча семьсот восемьдесят восьмом году четверых осужденных отправили в каторжную колонию Южного Уэльса на корабле «Александр». Один вскоре бежал. Через год беглец вернулся и убил всех, кроме своих друзей. Один из них сам захотел стать вампиром, двоих заставили силой. Я точно знаю, кем ты не можешь быть. Но кто ты есть?

Будь такое возможно, его взгляд выразил бы большее изумление, чем когда я пронзила ему сердце.

- Очень немногие в целом свете знают эту историю!

Я многозначительно шевельнула нож, загнав его чуть глубже. Он понял намек.

- Джэн. Я - Джэн.

Черт побери! Рядом умирал человек, который почти двести двадцать лет назад превратил моего любимого в вампира. Вот и говорите после этого об иронии судьбы!

Лайам, или Джэн, был убийцей. Он сам признался. Возможно, его работники и впрямь подворовывали: придурков на свете хватает. Вампиры, когда речь идет об их собственности, играют не по человеческим правилам. Они фанатично защищают все, что считают своим. Если Томас и Джером знали, кто такой Фланнери, и все же крали у него, они должны были понимать, чем это грозит. Моя рука дрогнула по иной причине. Все просто: я могла оставить Кости, но была не в состоянии убить того, кто дал нам шанс встретиться. Зовите меня сентиментальной дурой!

- Лайам, иди Джэн, если тебе так больше нравится, слушай меня внимательно. Мы с тобой сейчас встанем, я выдерну нож, и ты убежишь. Сердце у тебя проткнуто, но это излечимо. Я задолжала кое-кому жизнь и отдаю долг твоей.

Он уставился на меня. Сияние наших глаз слилось.

- Криспин… - Настоящее имя Кости повисло между нами, но я не отозвалась. Джэн болезненно хихикал - Кто же еще, как не Криспин? Я должен был догадаться по тому, как ты дралась; не говоря о татуировке, точь-в-точь как у него. Подлый трюк - прикинуться, что ты без чувств. Он бы на такое никогда не попался и пинал тебя, пока не перестала бы притворяться.

- Ты прав, - сухо ответила я. - Это первый урок, который мне преподал Кости: всегда пинай лежачего. Я приняла к сведению. Ты - нет.

- Ну-ну, малютка Рыжая Смерть… Вот, значит, отчего он так хандрит в последние годы.

Мое сердце сжалось от радости. Джэн подтвердил то, о чем я себе и думать не позволяла. Кости жив! Пусть он возненавидел меня за побег, но жив.

Противник развивал полученное преимущество:

- Вы с Криспином… Хм! Мы его не видели несколько месяцев, но я мог бы разыскать. И тебя к нему отвести, если хочешь.

При мысли увидеть Кости я едва не развалилась на части от наплыва эмоций. Чтобы скрыть их, заливисто рассмеялась:

- Ни за какие деньги! Кости нашел меня и превратил в наживку для тех, кого убивал ради заработка. И еще уговорил сделать эту татуировку. Кстати, о деньгах. Увидишь Кости, напомни ему, что он со мной не расплатился за работу, хотя обещал. Единственная причина, по которой ты сегодня празднуешь победу, - это то, что он когда-то помог спасти мою мать. Я лишь возвращаю долг. Но если когда-нибудь вновь увижу Кости, то только на острие своего ножа.

Каждое слово причиняло мне боль, но нужно было сказать именно так. Признайся я, что все еще люблю Кости, и стану петлей на его шее. Если Джэн повторит ему мои слова, Кости распознает ложь. Не он отказывался платить мне за работу - я сама не взяла деньги. И не он уговаривал меня сделать татуировку - я заказала картинку со скрещенными костями, как у него, от тоски, уже после расставания.

- Ты отчасти вампир. Наверняка. Ведь у тебя светятся глаза. Скажи почему.

Я хотела послать его ко всем чертям, но передумала. Джэн знает мою тайну, а рассказ о том, как все вышло, отвлечет его.

- Один вампир-новичок изнасиловал мою мать, и, к несчастью для нее, сперма у него оказалась свежей. Не знаю, кто он, но настанет день, когда я найду его и убью. А до тех пор буду разбираться с мерзавцами вроде него.

В дальнем углу комнаты зазвонил мой сотовый. Я и не подумала отозваться, но поспешно заговорила:

- Это моя группа поддержки. Я не отвечу, и они вломятся сюда. Тебе с ними сейчас не справиться. Двигайся медленно, распрямляйся. Когда я выну нож, беги, словно за тобой черти гонятся. Жизнь спасешь, но в этот дом больше не возвращайся. Договорились? Подумай, прежде чем отвечать, - я не блефую.

Джэн натянуто улыбнулся:

- О, я тебе верю. Твой нож у меня в сердце, и нет причин лгать.

Я и глазом не моргнула:

- Тогда давай все так и сделаем.

Джэн начал разгибаться. Я видела, что каждое движение причиняет ему нестерпимую боль, но он стиснул губы и не издал ни звука. Когда мы оба оказались на ногах, я осторожно извлекла клинок из его спины и отсалютовала окровавленным лезвием:

- До свидания, Джэн. Чтобы больше я тебя не видела!

Он вылетел в окно по левую руку от меня не так молниеносно, как прежде, но все же с впечатляющим проворством. Снаружи донеслись звуки шагов моих людей.

Я воткнула кинжал себе в живот - достаточно глубоко, чтобы упасть на колени, и достаточно высоко, чтобы избежать смертельного ранения. Когда мой заместитель Тэйт ворвался в комнату, я задыхалась, скрючившись вдвое и заливая кровью роскошный толстый ковер.

- Господи, Кэт! - воскликнул он. - Кто-нибудь! «Брамса» давай!

Еще двое моих офицеров, Дэйв и Хуан, с готовностью бросились выполнять приказ. Тэйт поднял меня и вынес из дома. Я, прерывисто дыша, инструктировала:

- Один ушел. Не преследуйте. Слишком силен. Больше в доме никого, но все же проверьте и отступайте. Надо уходить - он может вернуться с подкреплением, тогда нас просто перережут.

- Один обход, и уходим, уходим! - приказал Дэйв, придерживая дверь фургона, в который меня грузили.

Тэйт выдернул нож и наложил на рану повязку. Затем дал мне проглотить несколько таблеток, неизвестных обычным фармацевтам.

Четыре года и команда блестящих ученых понадобились моему боссу Дону, чтобы выделить из крови неумерших компонент, ставший чудо-лекарством. У нормальных людей он будто по волшебству сращивал сломанные кости и останавливал внутренние кровотечения. Мы назвали это средство «Брамс», в честь писателя, прославившего вампиров.

- Нельзя тебе было идти одной, - распекал меня Тэйт. - Черт побери, Кошка! Впредь слушайся меня!

Я слабо хихикнула:

- Как скажешь. У меня нет настроения спорить.

И потеряла сознание.

Моим домом была маленькая двухэтажка, замыкавшая тупик. Обстановка - по-спартански скудная: единственная кушетка внизу, книжные полки, несколько светильников и мини-бар с джином и тоником. Не будь моя печень наполовину вампирской, я бы давно умерла от цирроза. Тэйт, Хуан и Дэйв никогда не жаловались на излишки спиртного: постоянное наличие выпивки и колоды карт сделало их частыми гостями в моем доме. Жаль только, что все они оказались никудышными игроками в покер даже в трезвом виде, а после первого глотка их картежные таланты таяли на глазах. Смех, да и только!

Почему вдруг человек подписывается на жизнь в подобной «роскоши»? Дон подобрал меня, двадцатидвухлетнюю, после того, как я попала в довольно опасную с точки зрения закона передрягу. Обычные юношеские проказы: убила губернатора Огайо и кое-кого из его обслуги. Эти люди занимались современным вариантом работорговли - продавали женщин неумершим на корм и для развлечений. Право, они заслуживали смерти! Тем более что среди «товара» оказалась я сама. Мы с моим парнем, вампиром Кости, восстановили справедливость, но оставили немало трупов.