Это не Чарлз. Она не опозорена навеки. Это незнакомый человек. Если бы у нее сохранилась хоть крупица здравого смысла, она бы испугалась до потери сознания, но почему-то незнакомец, облитый с головы до ног грязной водой, не выглядел угрожающе.

— Придется устроить стриптиз, иначе этот птеродактиль в доме напротив убьет меня за то, что я наследил на чистых полах.

— Чарлз? — с трудом квакнула Рори.

— Домоправительница. Миссис Как-ее-имя.

— Миссис Маунтджой. Значит, вы знаете Чарлза?

— Ага, я знаю Чарлза, — проворчал незнакомец тоном глубочайшего отвращения. Он расстегнул рубашку и отлепил от тела мокрую ткань. Рори заметила, что на нем нет майки. У нее промелькнула мысль, что даже в самые жаркие дни Чарлз носит под рубашкой майку. Нет, конечно, Рори не видела его майки. Но она постоянно просвечивает сквозь тонкую ткань белых рубашек, которые Чарлз всегда носит со своими серыми костюмами.

— Ммм… не похоже, что вы знаете его. Не помню, чтобы Чарлз упоминал ваше имя. — Ты же не знаешь его имени, голова садовая!

— Не упоминал? Почему-то это меня не удивляет.

— Кто вы? Как я могу поверить, что вы знаете Чарлза? — Ведь она встречала всех друзей Чарлза, а этого в жизни не видела, она бы его запомнила.

— Фамилия моя Смит. Вы можете не верить, но если это имеет значение, то мы с Чарли как-то в одной драке вместе получили первые синяки. Я был шафером на его первой свадьбе после того, как он увел мою девушку, и сейчас опять готов служить ему в той же роли. Теперь, наверно, вы получили представление, что за птица этот парень, который стоит перед вами.

— Никто из людей, хорошо знающих Чарлза, не называет его Чарли. — Дурацкий аргумент, Рори и сама это понимала. Все еще стоя на четвереньках, она через плечо разглядывала человека, скрытого тенью ветвей. Этот тип и есть тот старый друг Чарлза, который через две недели будет шафером на их свадьбе? Этот непонятный, дышащий опасностью мужчина? Со своим крючковатым носом, и кривой ухмылкой, и коварными глазами? Этот ночной хищник в прилипших мокрых джинсах и в рубашке цвета хаки имеет отношение к ее Чарлзу?

Рори попыталась примирить вид незнакомца с образом человека, который доводится Чарлзу другом детства и который ожидался к ним на свадьбу. Если бы она и заинтересовалась ожидавшимся гостем, то представила бы его похожим на Чарлза. С короткой стрижкой в стиле «Брукс Бразерс». В безукоризненном костюме с накладными плечами.

У незнакомца волосы были не такими длинными, чтобы ее сердце екнуло, но уж точно не были и короткими. И если эти плечи под мокрой рубашкой накладные, то ей надо срочно перечитать учебник анатомии.

В рассеянности Рори сдула со лба выбившуюся прядку волос. Она отчаянно старалась не замечать того, что все тайные фантазии, которые она с таким трудом и так долго загоняла в подполье, вдруг ожили и учинили в ее душе вакханалию.

— Так, — сказала она, пытаясь улыбнуться, — Чарлз говорил, что вы раньше жили в моем доме, правда?

Кейн кивнул. От него не укрылось, как нервно метались по его телу глаза женщины. Может, она намеренно провоцирует его? Ей что, не приходит в голову, какое возбуждение испытывает мужчина, когда женщина вот так шарит глазами по его телу?

Успокойся, парень! Что за чушь у тебя в голове!

— Третья ступенька на чердак по-прежнему скрипит? — спросил он, стараясь побороть неприятный озноб от мокрой одежды. Прекрасное антивозбуждающее средство, можно даже запатентовать. — Обычно я спал на чердаке. Летом, правда, там адская жара, а зимой мороз, зато весной и осенью хорошо.

В ожидании ответа Кейн изучал старую деву своего приятеля Чарли, школьную учительницу с бесцветными волосами и таким же цветом лица, а изучив, хотя и весьма поспешно, пришел к двум выводам. Вывод номер один: парень — идиот. Вывод номер два: мужчина заслуживает женщины, которую он может оценить.

В одном Чарли был прав: это, конечно, не Сьюзен. И все же в ней что-то есть…

В ней есть…

Чуть нахмурившись, Кейн суммировал все, что заметил в особе, стоявшей перед ним на коленях, и решил, что сумма получилась чуть меньше, чем давал этой женщине в своих объяснениях Чарли, но чертовски больше, чем сам он ожидал после этих объяснений.

Сексуальная? Черт возьми, очень! Красивая? Не сказал бы. Так что же в ней его притягивает? Глаза? Да, глаза вполне милые, но при желтом свете лампы он даже не определил, какого они цвета. Волосы — что-то среднее между белокурыми и русыми, увы, явно не рыжие, но и не бесцветные. В данный момент они больше похожи на беличье гнездо.

А кожа, — и тут вдруг до него дошло, что ее живое маленькое лицо усыпано не пятнами, а веснушками. Эти чертовы веснушки покрывают все видимые части тела!

Он подумал о невидимых частях и подавил мысль в зародыше: она могла привести к неприятностям. Интимные места у девушки, принадлежащей Чарли, — запретная зона.

Еще у нее приятный рот, отметил Кейн, продолжая исследовать девушку Чарли. Широкий, подвижный, с полной нижней губой. Интересно, сумел ли Чарли всесторонне воспользоваться этим достоинством, или он остался все тем же старым узколобым пуританином?

Нос немного коротковат. Подбородок перевешивает в сторону упрямства. Но рот у нее — не придерешься!

— Ступенька по-прежнему скрипит, — проговорила она, возвращая его к реальности. — Я не часто пользуюсь чердаком. — Она резко наклонилась вперед, протянула руку, потом спрятала ее за спиной, обтерла о пижаму и снова протянула. — Я невеста Чарлза, Аврора Хаббард. Здравствуйте.

Кейна поразила абсолютная неуместность ее жеста. И когда он пожимал ее маленькую мокрую кисть, губы непроизвольно скривились в улыбке. Черт возьми, ну что у Чарли общего с такой женщиной, как эта? Она доведет его, и очень скоро, до такой степени, что он полезет на стену. Или полезет на стену, или задушит ее. Их брак не сработает. Ни в коем случае. Вода и масло. Сода и уксус. Чертовски, надо сказать, несправедливо, потому что Чарли приличный парень и, наверно, заслуживает своего шанса. Первые двадцать три года жизни он провел под железным каблуком Мадди Бэнкс, а потом женился на Сьюзен, чтобы потерять ее.

Вирусная пневмония. Надо же, чтобы именно ее — в наши-то дни — не спасли.

Да, как бы то ни было, бедный старина Чарли заслуживает счастья, какое сумеет для себя найти. И если это и есть найденное счастье, то оно ему не по силам, и Кейна одолевали смутные подозрения, что ничего из этого не получится.

— По-моему, мистер Смит, Чарлз говорил, что вы писатель? Что вы пишете, какие книги? — спросила Рори. Бабушка вдолбила в нее вежливость, но ведь бабушка, наверно, никогда не попадала в такие вот неловкие обстоятельства.

Улыбка Кейна стала шире. Неужели она серьезно? Если так, то ей цены нет! Много ли женщин, сидя на мокром крыльце с видом взмыленной, загнанной лошади, из вежливости стали бы расспрашивать популярного, премированного автора романа «Одинокий охотник на тропе» о том, какие книги он пишет?

— Ммм… в основном романы.

Ох, Боже милостивый, подумала Рори, еще более ошеломленная. Когда Чарлз упомянул, что его друг — писатель, естественно, она решила, что он пишет книги такого рода, какие читает Чарлз, с графиками, таблицами и статистикой. Другу его следовало быть похожим на Чарлза, только не таким аккуратным и не таким красивым. Особой в твидовом или в мятом вельветовом костюме, с седеющими волосами, поредевшими на макушке и, скорей всего, старомодно длинными сзади. В больших роговых очках…

Впрочем, она не думала о нем. У нее другое на уме — приглашать или нет свою семью, пока еще для решения есть время. А если они приедут, то кого из трех сестер попросить быть свидетелем на свадьбе.

— Думаю, Чарлз очень рад, мистер Смит, что вы приехали к нему. Ему надо развеяться, он так много и так подолгу работает!

«Сделай это, Кейн. Надеюсь, мы с тобой всласть наговоримся за оставшиеся две недели». Не намекала ли она на то, что не может представить себе Чарлза отдельно от его письменного стола? Эта смешная, сексуальная, нелепая особа, которая среди ночи моет полы и пожимает руки незнакомым мужчинам с такой вежливостью, будто это не она вылила на них ведро грязной холодной воды?