Он заказал телячью печенку. Она заказала фрикасе из цыпленка в тесте. Такой это был клуб.

В этот вечер он опять поцеловал ее на пороге. Рори пригласила его зайти на чашку кофе, но он отказался: у него еще на несколько часов работы с бумагами, на сон почти ничего не остается.

— Теперь уже недолго, любовь моя, — ласково сказал Чарлз, и в уголках его светло-голубых глаз набежали морщинки, которые моментально вызвали доверие к его словам. Важное качество для агента страховой компании. — Скоро мне уже не придется вот так тебя оставлять. — Он поцеловал ей руку с брильянтовым обручальным кольцом, которое подарил три недели назад. Чарлз ждал ровно год после смерти Сьюзен, чтобы сделать ей предложение. И Рори восприняла это как должное. Она знала, что ему одиноко в своем доме. В огромном старом особняке только он и домоправительница, которая приходит каждый день, чтобы внести хоть каплю жизни в бесчисленные комнаты. Заглядывая вперед, Рори радовалась, что для ее многообразных проектов пространства хватит с избытком.

— А сейчас мне лучше пойти домой, дорогая, — продолжал Чарлз. — Сегодня вечером я обещал позвонить старому другу. Он как раз сорвался с якоря. С ним частенько такое бывает. Беспутный, но порядочный человек, доброе сердце. Кстати, попрошу-ка его быть шафером на нашей свадьбе, в память о старых временах.

Свадьба. Шаферы. Свидетели. Рано или поздно она сама начнет решать, как и что…

— В те времена Кейн, Сьюзен и я были очень близки. Вернее, Кейн и Сьюзен… Ну ладно, расскажу как-нибудь потом. Тебе лучше выспаться, дорогая. Вид у тебя сегодня усталый. — Он опять легко поцеловал ее, на этот раз в губы. Желудок у Рори предупреждающе вздрогнул. Она быстро распрощалась, проскользнула за дверь и, бросившись прямо в кухню, насыпала в воду ложку питьевой соды.

Ночью ей приснился плохой сон, и она проснулась от собственного сдавленного крика о помощи.

Пять дней спустя Аврора Хаббард мыла террасу, обрамлявшую фасад ее дома. Ничего необычного в этом не было. Рори по натуре была девушка аккуратная и любящая порядок, да и бабушка постаралась вдолбить в нее те же качества.

Но еще она ожидала, что у нее будет гость… вероятно. Рано или поздно.

Кейн Смит, один на один со своими мыслями, растревоженный воспоминаниями, а ведь он столько лет загонял прошлое в самый дальний угол, вышел покурить. Дурацкая идея, размышлял он, — вернуться в город и остановиться у старины Чарли, да еще тогда, когда тот собрался жениться во второй раз. Кейн испытал настоящий шок, узнав, что Сьюзен умерла.

Но ведь он и раньше терял друзей. Когда человек попадает на войну, даже на очень короткую, такие утраты неизбежны. Но тут все по-другому. Сьюзен была частью того времени, которое Кейну нравилось считать днями невинности. Потом он прошел через ад и стал на сто лет старше, но, черт возьми, вряд ли на йоту мудрее.

Перед сном они провели несколько часов, вспоминая старые времена. Потом Кейн поднялся в свою спальню, но уснуть не смог. Ох, он наконец осознал, что Сьюзен больше нет. Он осознал даже и то, что мечта, которую он вынашивал еще в дни учебы в колледже, выросла очень хилой и имела мало общего с реальностью. Сьюзен была рыжеголовой, нежной, глупой маленькой эгоисткой. И Кейн серьезно подозревал, что, поженившись, они бы очень быстро вымотали друг другу кишки.

Но у нее хватило ума поменять его на Чарли. Очевидно, Сьюзен и Чарли были прекрасной парой. Хотя из того, что Кейн слышал сегодня вечером, получалось, что новая миссис Бэнкс подойдет Чарли еще лучше. По его словам, это учительница начальной школы, спокойная, аккуратная, серьезная, рассудительная, все ее здесь уважают. И она давно прошла ту стадию, когда женщина ждет, что мужчина будет вести себя как герой романтической литературы.

Аккуратная, спокойная, рассудительная. Звучит так, будто они похожи друг на друга, как две подставки для книг, подумал Кейн, прогуливаясь вдоль живой изгороди. Если не принимать в расчет, что подставки стоят на разных полках. В старшем классе все признавали, что у Чарлза самая привлекательная внешность. С тех пор он не так уж сильно изменился, не считая нескольких дополнительных дюймов в поясе и залысин на лбу.

Извиняющимся тоном Чарли предупредил, что его невеста не блещет красотой. Бесцветная блондинка, сказал он.

— Конечно, ее внешность не идет ни в какое сравнение со Сьюзен, — признался он. — Но у нее спокойная, приятная улыбка, и людям вроде бы она нравится.

Кейн желал им удачи. Наверно, через месяц совершенно определенно не на террасе со щеткой в руках.

Скорее в спальне, держа в руках что-то более интересное.

Кейна от рождения тянуло ко всему, что таило в себе загадку. Он подошел ближе. Звук шагов глушила влажная трава. Он почти подошел к террасе, когда женщина испустила еще один тяжелый вздох, чуть приподнялась и снова начала драить пол. Спрятавшись в тени разлапистого дуба, он продолжал наблюдать за ней. Теперь его не мучили ни скука, ни беспокойство.

На женщине было что-то вроде хлопчатобумажной пижамы, задуманной таким образом, чтобы подавить любое похотливое желание. При желтом свете лампы Кейн не мог бы с уверенностью сказать, какого цвета эта пижама, зато уже через минуту он ни капельки не сомневался, что брак между этой женщиной и Чарлзом Уильямом Эдвардом Бэнксом III очень скоро закончится крахом без всяких внешних причин. Или Кейн ничего не смыслит в жизни.

Заинтригованный, он беззвучно подошел по влажной траве еще ближе. Теперь его отделяло от террасы всего несколько шагов. Не то чтобы он хотел втихомолку подкрасться к ней, но, с другой стороны, его могут не понять — какого черта в таких обстоятельствах незнакомый мужчина подходит к незнакомой женщине? Мало ли что взбредет ей в голову.

Кстати, как ее зовут? Чарли ведь упоминал. Что-то с буквой Р и оканчивается на А. Района? Викторина?

Он усмехнулся. У этой леди, в ее извивающемся маленьком теле, нет ни единой викторианской, ханжеской косточки. Со своего наблюдательного пункта ему казалось это таким же бесспорным, как существование ада.

Мысленно посмеиваясь, Кейн смотрел, как она ползает туда-сюда по террасе. Под желтым освещением пижама была цвета Аравийской пустыни. Что касается волос, тут он экспромтом не мог сказать ничего определенного. Но едва ли рискнул бы назвать ее бесцветной блондинкой, не подойдя ближе. Лицо тоже оставалось тайной, но Кейн буквально расцветал от тайны. Или, если точнее, тайны — это его заработок.

Кейн Смит, бывший житель Северной Каролины, бывший летчик, бывший муж — если считать браком шесть несчастных месяцев семейного пекла, проведенных с пышной рыжеволосой правоведшей, — только что увидел опубликованной свою третью тайну. Первая неожиданно выдержала три переиздания и добралась до середины списка бестселлеров. Вторая стала хитом, возглавила список бестселлеров и продержалась на вершине пять недель. И Кейн имел все основания верить, что третий роман в скором времени повторит путь предыдущих.

Попав на авиабазу Сеймур-Джонсон, с первых же дней Кейн избегал наезжать в свой родной штат, хотя и без особых причин. Когда после войны в заливе комиссия отправила его в отставку, он поселился в Кейп-Мее, но если у него появлялось желание послоняться, то он себе не отказывал. Иногда путешествовал один, иногда находил себе компанию. В этот раз его забросило в Ки-Уэст с рыжеволосой девицей из лас-вегасского шоу-бизнеса. В первый же день стало понятно, что с девицей вышла ошибка. Купив ей часы с брильянтами и билет в первый класс, он отправил ее назад в Неваду, а сам сознательно засел за выпивку, чтобы прогнать тоску.

Тогда-то он и услышал эту проклятую песню и позвонил Чарли. И вот он здесь, стоит в предутренние часы, уставившись на странную женщину, вернее, на то, чем кончается ее спина, и картина эта вызывает в нем смешанные чувства — удивления, любопытства и неожиданного, не говоря уже о неуместности, взрыва полового возбуждения.