Губы Бена вернулись к ее губам, и Сьюзен отозвалась на его поцелуй со всей силой неутоленной страсти. Она приподняла бедра ему навстречу, купаясь в чудесных ощущениях.

И тут она поняла, что всегда будет любить его, всем телом, всем сердцем и душой — вернее, той частью, что сохранилась после смерти Джимми.

— Бен, — прошептала она, притягивая его к себе еще ближе, открывая рот навстречу его поцелую, отдаваясь ему всем телом — хотя бы телом, раз ее сердце ему не нужно.

Вихрь ощущений все закручивался, движения Бена все ускорялись, а потом в течение долгих мгновений, когда все вокруг перестало существовать, Сьюзен находилась на неприступной вершине. Ее тело, влажное и теплое, с силой прижалось к телу Бена, жаждая освобождения. Еще один толчок, резкий, глубокий, и мир вокруг взорвался мириадами искр. От наслаждения Сьюзен на мгновение перестала дышать. Бен отозвался на ее экстаз, и они вместе достигли кульминации. Тела их слились, содрогаясь от рвущейся наружу страсти, и обмякли, утоленные и счастливые.

Все еще прижимая к себе Сьюзен, Бен наградил ее долгим нежным поцелуем.

— Моя, — прошептал он ей прямо в губы. — Помни об этом.

Он пристроил ее на боку рядом с собой, положил ногу на ее бедро и накрыл рукой одну грудь. Долгие мгновения оба лежали молча и неподвижно, полностью расслабившись. Сьюзен чувствовала, как медленно, кругами, спускается с вершины, словно планируя в волнах сладких ощущений. Рука Бена, легко скользнув вдоль ее спины, мягко ласкала изгиб бедра.

— Ты стоишь всех богатств, какие есть в мире, — шепнул он еле слышно.

Сьюзен повернула голову и посмотрела на него, не веря своим ушам. Однако спросить, что он хотел этим сказать, она не успела: до нее донеслось ровное дыхание Бена. Густые ресницы прикрыли его глаза. Он спал. Заснула и она…

Ближе к утру они снова занялись любовью. Слова им были не нужны, их тела сливались в полной гармонии. А потом, когда оба пришли в себя после новой волны восторгов, Бен чмокнул Сьюзен в макушку и спрыгнул с кровати.

— Ты куда? — спросила Сьюзен, садясь на кровати и подтягивая простыню, чтобы прикрыть грудь.

— В офис.

— Прямо сейчас? В такую рань?

— Уже шестой час, а у меня дел по горло. Лучше начать пораньше.

— Можно мне с тобой?

— Нет. Спи. Тебе надо отдыхать.

— Я могла бы помочь тебе. Найди мне тоже какое-нибудь дело у себя в офисе.

— Ты же ничего не смыслишь в бизнесе.

— Так научи меня.

Сьюзен внезапно загорелась этой идеей, ведь так она, возможно, сумеет завоевать его. Бен из той же породы, что и ее дядя. Бизнес в его представлении отождествляется с успехом, он уважает деловых людей. Если она найдет способ быть ему полезной, внести свой вклад в его дело, он, возможно, перестанет видеть в ней лишь избалованную девчонку. Может, даже поймет, что у нее неплохие мозги, и станет уважать ее. А может быть, даже и полюбит.

— Пожалуйста, Бен, дай мне попробовать.

— Сегодня не лучший день для обучения. У меня намечены серьезные переговоры. Профсоюзные лидеры намерены содрать с меня шкуру, так что придется долго торговаться и, не исключено, даже пустить кровь — будем надеяться, что не мою. А ты будешь только отвлекать меня.

Добродушное настроение Бена исчезло без следа, как только он увидел, что его молодая жена соскочила с кровати и стала шарить по полу, собирая свою разбросанную одежду.

— Я не стану тебя отвлекать, Бен. И путаться под ногами не стану. Ну пожалуйста!

— Сьюзен, будь же наконец серьезной!

Трясущимися пальцами Сьюзен подхватила и поспешно натянула на себя крохотные трусики.

— Я совершенно серьезна. Абсолютно.

— Сьюзен, ты женщина.

Светло-голубые глаза Сьюзен метнули молнии. Бросив уничтожающий взгляд на мужа, она набросила блузку, позабыв про кружевной лифчик. Тонкая ткань мягко обхватила ее тело, четко обрисовав полную грудь.

— Не могу поверить, что ты сказал такое!

— Я повидал на своем веку, как женщины гнут спину. Моей матери ведь тоже пришлось пойти работать, когда Мы разорились. И я поклялся, что моей будущей жене никогда не придется работать и никто не будет ее унижать.

— Я всего лишь хочу поехать в твой офис. Что в этом унизительного?

Крепкие соски грудей Сьюзен натягивали тонкую ткань блузки, и Бен невольно ощутил, как его снова охватывает возбуждение. В гневе она была еще красивее, и он просто не мог на это не реагировать.

— Ни в какой офис ты не поедешь, — заявил он. — Я буду нас обеспечивать. Я в состоянии это сделать. Так должно быть и так будет. Поняла?

Сьюзен сдавленно чертыхнулась и швырнула мужу в лицо юбку от костюма. Тот без труда поймал ее.

— Ну и отправляйся! — яростно выкрикнула она, вздернув голову, так что медово-золотистые волосы рассыпались по плечам. — Но не рассчитывай, что, когда вернешься домой, я буду тебя тут ждать!

Бен так и застыл на месте. От желания не осталось и следа. Уж не ослышался ли он? Неужели она угрожает ему побегом?

Ухватив ее тонкое предплечье одной рукой, Бен подтащил Сьюзен к себе. Она отчаянно отбивалась, колотя его кулачками по груди, и даже пыталась лягаться.

— Что ты сказала?

— То, что слышал!

Гнев и нетерпение накатили на Бена мощными волнами. Запрокинув голову Сьюзен, он впился ей в губы грубым, почти оскорбительным поцелуем. Пусть она хорошенько прочувствует этот поцелуй-наказание и зарубит себе на носу: в этом доме он — хозяин, мужчина, а она — всего лишь слабая женщина.

Однако стоило ему ощутить вкус ее губ, гнев его без следа испарился. Рука с подбородка Сьюзен переместилась к ее щеке. Она такая сладкая и, черт побери, она принадлежит ему! Десять лет назад, когда она ворвалась на деловое совещание у отца, Бен понял, что хочет эту девочку. Он будет оберегать ее и лелеять. И никому не даст в обиду.

Он с трудом оторвался от нее и, сдвинув брови, приложил кончик пальца к дрожащему рту Сьюзен.

— Ты, жена-бунтарка, не смей больше грозить, что уйдешь от меня.

Сьюзен уловила в его голосе суровые нотки и сообразила, что зашла слишком далеко. Но она все равно хотела его, жаждала всем сердцем и телом. Конечно, надо бы иметь гордость, требовать от него чего-то большего, не только секса, однако она готова принять от него все, что он даст, пусть даже крохи с его стола. И тем не менее Сьюзен сделала новый выпад:

— Я ведь дала тебе то, чего ты хотел. Ты хотел, чтобы я выполняла свои супружеские обязанности. Что ж, я пошла тебе навстречу. Я тебя ублажила. А теперь дай мне то, чего хочу я.

Бен был ошеломлен. Он молча смотрел на жену, на его лице проступала боль. У него было такое чувство, что его предали. Впрочем, его глаза почти тут же стали непроницаемыми. Однако Сьюзен успела увидеть достаточно, чтобы понять, что ее стрела попала в цель. Ей удалось-таки его задеть.

Радости от этого она почему-то не испытала. Ее охватило раскаяние и новый приступ стыда. Но извиниться Сьюзен не успела — Бен направился к двери. Он снова отдалялся от нее.

Войдя в ванную, Бен зажег свет, затем включил душ. Сьюзен последовала за ним, расстроенная только что разыгравшейся сценой. Кафельная плитка пола холодила ступни, и она невольно поджала пальцы.

— Бен…

Из открытой двери душевой кабинки поднимался легкий пар, затягивая, словно туманом, ванную. Бен обернулся и посмотрел на жену. Он уже разделся, но собственная нагота, похоже, его нимало не смущала.

— Знаешь, есть такое выражение — «бить ниже пояса»? Понимаешь, о чем я? — Сьюзен только судорожно вздохнула. — Бить ниже пояса недопустимо. Во всяком случае, в браке. Ни в коем случае.

— Извини, но ведь ты сам…

— Ты ведешь себя, как ребенок. Так же дерзко и упрямо.

— Что, ты всегда так принимаешь извинения?

— А ты всегда так извиняешься?

Черт возьми, у этого мужчины поистине редкая способность постоянно выставлять ее полной идиоткой.

— Ненавижу тебя, — прошептала она, смаргивая подступившие к глазам слезы. — Ненавижу тебя и все твои принципы.