Деятельность Совнархоза в Москве давала себя чувствовать многочисленными, но однообразными постановлениями, национализировавшими все отрасли промышленности и создававшими центральные органы управления ими. В короткое время появилось множество «центров»: «центрочай», «центромыло», «центроткань», «центронитка», «центротук» и т.д. Начались учеты, развивалась статистика, но во всем этом, кроме бюрократизации, ничего не было. Местные органы, составленные из невежественных людей, лишены были способности наладить промышленную жизнь, а в центральных развивалась такая канцелярщина, какой не видывало петроградское чиновничество его худших времен. Эти факты удостоверены и статистикою падения производительности, и большевистскою прессою периода успехов Колчака и Деникина, решившеюся в то время открыть «маленькие дефекты» советского строя.

В газете «Наш Век» от 4 апреля 1918 г. в заметке под заглавием «Закрытие фабрик и заводов» приводятся следующие данные:

«Акц. общество Кулотинской мануфактуры сообщает обществу фабрикантов и заводчиков, что вследствие отсутствия минерального топлива и масла, необходимого при обработке джута, оно вынуждено закрыть фабрику и объявить расчет рабочим. Вследствие недостатка сырья и других материалов закрыть механический завод С. И. Растеряева».

«Тревожные сведения получены Обществом о положении промышленности в Донецком бассейне. Совершенно прекратились работы почти в ⁵/₆ всего числа рудников. В Таганроге прекращены работы на 9 наиболее крупных заводах и фабриках, с общим количеством 60 000 рабочих».

«Во Владикавказе стоят все заводы, вплоть до железнодорожных мастерских. В Екатеринодаре закрыты все предприятия, работающие нефтью, ввиду того, что подача нефти из Грозного и из Майкопа прекращена. Закрыт и крупнейший на Северном Кавказе завод для выделки снарядов в Екатеринодаре. В Армавире закрыты все мельницы и маслобойные заводы».

Там же цитируется официоз петроградской коммуны «Петроградская правда», который констатирует, что «планы различных секций совета народного хозяйства северного района, широко разработанные и переустраивающие народное хозяйство на новых началах, грозят остаться только на бумаге. Нет места оптимизму. От иллюзий надо освободиться!»

«Положение с топливом, как с жидким, так и с твердым, — указывает газета, — сугубо печально. Неясны перспективы с донецким углем. Коксовая половина Донецкого бассейна совершенно отрезана; она в руках Украйно-Австрии. С нефтью не лучше. Привоз бакинской нефти оборвался».

Хлебный паек в Петрограде доведен был в это время до одной восьмой фунта на человека. Выдавалась тоненькая плитка плохого темного хлеба с примесью, напоминающая по размеру кусочек шоколада.

Отношения к деревне

Весною 1918 г. уже начались походы городских советов на деревню. Описание их дают и буржуазные, и пролетарские издания. Обычная картина этих походов такова. Реквизиционный отряд требует выдачи продовольственных запасов. Ему отказывают. Отряд начинает насильственную реквизицию. Крестьяне бьют в набат и нападают всею деревнею на тридцать—сорок человек отряда.

Перед нами брошюра Сосновского «Весь хлеб — всему народу», издание Всероссийского центрального комитета Советов (Москва, 1919 г.).

В этой брошюре описывается деятельность продовольственного рабочего отряда. Описание очень интересно. Оно взято из жизни. Автор называет и место действия: село Куликово Усманского уезда Тамбовской губернии.

«Большую там силу, — говорит он, — кулаки забрали. Бедняки пикнуть не смеют. Отправили туда из г. Усмани небольшой отряд».

Звонить не давай!

 «Первым делом отряд направился к церкви, окружил ее и запер колокольню. А то у кулаков привычка завелась. Когда хотят всю кулацкую братию собрать на какую-нибудь подлость, так сейчас бегут на колокольню и бьют в набат, поднимают суматоху и народ с толку сбивают. Вот, зная их повадку, местные бедняки и посоветовали отряду: не давайте им звонить.

 Прежде чем по амбарам пойти за хлебом, стали ребята искать по избам у кулаков: где у них оружие. Потому что кулаки запаслись оружием и, чуть что, грозят беднякам расправой. Имея толстый карман, кулаки скупали у фронтовиков оружие, а те по глупости и по нужде продавали.

Так вот, в селе Куликове в избах кулаков нашли десять винтовок, бомбы и револьверы. Отобрали, конечно.

Теперь можно захлебом пойти. В одном только селе Куликове в течение 12 часов продовольственный отряд нашел следующее количество излишков продовольствия: ржи 4073 пуда, овса 1006 пуд.,проса 428 пуд., муки 188 пуд. Всего в селе Куликове излишков оказалось у нескольких кулаков 5695 пудов. В том же селе десятки дворов не имеют ни пуда хлеба и просят из уезда, чтобы им привезли муки. Вот какая бывает несправедливость».

Продовольственные походы

В той же книжке приводится хроника продовольственных походов на деревню. Вот выдержки из этой хроники:

«Егорьевск. Организованный местным Совдепом поход в деревню за хлебом дает блестящие результаты. В некоторых селениях уезда обнаружены колоссальные запасы припрятанного продовольствия. В одной из деревушек Горской волости обнаружена и реквизирована тысяча пудов муки, зарытой кулаками в землю. При приближении отряда во многих селах кулаки пытаются вызвать беспорядки, но крестьянская беднота, знающая намерения отряда, оказывает ему всяческое содействие и радушный прием, способствуя производству обысков. Хлеб немедленно распределяется между неимущими жителями деревни».

«Кромы Орловской губернии. Исполнительным комитетом постановлено принять самые энергичные меры к получению хлеба из волостей, в которых имеется излишек, употребив, главным образом, моральное воздействие, прибегая лишь в крайних случаях к вооруженной силе».

Как бы сознавая, что все эти сообщения малоутешительны, автор в конце книжки прибавляет: «Разумеется, помимо насильственного отбирания хлеба, Советская власть принимает все меры, чтобы снабдить деревню всеми предметами первой необходимости по твердым ценам. Для этого обращены в собственность Республики все мануфактурные и многие другие фабрики. Все товары поступают теперь на учет государства и государством распределяются. Полной свободы торговли нет и не будет».

Декрет о земле

Казалось бы, добрые отношения деревни с советской властью были обеспечены ее земельным законом, который казался большевикам настолько важным, что они отметили не только день, но и час его принятия — 26 октября 1917 г., 2 часа ночи.

Основные его положения таковы:

«Право частной собственности на землю отменяется навсегда; земля не может быть ни продаваема, ни покупаема, ни сдаваема в аренду либо в залог, ни каким-либо другим способом отчуждаема. Вся земля — государственная, удельная, кабинетская, монастырская, церковная, посессионная, майоратная, частновладельческая, общественная и крестьянская и т. д. — отчуждается безвозмездно, обращается во всенародное достояние и переходит в пользование всех трудящихся на ней.

За пострадавшими от имущественного переворота признается лишь право на общественную поддержку на время, необходимое для приспособления к новым условиям существования» (ст. 1).

«Право пользования землею получают все граждане (без различия пола) Российского государства, желающие обрабатывать ее своим трудом, при помощи своей семьи или в товариществе, и только до той поры, пока они в силах ее обрабатывать. Наемный труд не допускается» (ст. 6).

«Землепользование должно быть уравнительным, т. е. земля распределяется между трудящимися, смотря по местным условиям, по трудовой или потребительной норме. Формы пользования землей должны быть совершенно свободны — надельная, хуторская, общественная, артельная, как решено будет в отдельных селениях и поселках» (ст. 7).

Результаты декрета о земле

В газете М. Горького «Новая Жизнь» от 31 декабря 1917 г. помещена была беседа с народным комиссаром земледелия Калегаевым относительно хода осуществления декрета.