Через несколько минут в комнату вошла Корина и заговорила с холодной яростью:
— Надеюсь, ты счастлив. Ты получил, что хотел. Она уехала!
— Кто? — сердито спросил он, ощутив вдруг внутри холод и пустоту.
— Арабелла, — сообщила Корина. — Ты же отменил свадьбу. Платье она оставила для Мириам и сказала, что поздравляет вас с предстоящим бракосочетанием.
— Ну, ради Бога! — не выдержал Итан. Он поспешно спустил ноги с кровати и попытался встать, но голова еще сильно кружилась. Он снова сел и потер лоб. — Но я не собираюсь жениться на Мириам! Черт возьми, откуда она это взяла?
— Вероятно, от тебя, после всего, что ты ей вчера наговорил. И когда она уезжала, тут у вас, похоже, что-то происходило, потому что на прощанье Арабелла сказала, что вы с Мириам очень заняты.
Она видела, как Мириам целовала его!
— Боже мой, у меня просто талант губить свою жизнь. Должно быть, это какое-то глубоко спрятанное желание смерти. Куда она уехала?
— Сказала, что в мотель. Мэри будет знать, в какой именно.
Итан приподнял голову. В глазах его была мука.
— Она позвонит отцу. Он тут же примчится и снова станет ею командовать.
— Ты не забыл, кто выставил ее за дверь? Нет, мой дорогой мальчик? — злорадно улыбнулась Корина.
— Но я думал, что она предала меня!
— Как будто Арабелла способна на такое! И как только ты мог поверить?!
— Ты забываешь, что у меня сотрясение мозга, и я временами ничего не соображаю, — сердито ответил он.
— А что же Белла тут увидела такого, что решила отдать Мириам подвенечное платье?
— Я лишь поцеловал ее, а она поцеловала меня! — Он взмахнул руками. — Мириам возвращается, чтобы выйти замуж за отца своего ребенка. Это был просто прощальный поцелуй!
— Ты идиот, — спокойно произнесла Корина. — Четыре года назад ты поставил благополучие Арабеллы выше своего собственного и женился на другой женщине, обманув и ее, и самого себя, а теперь прошляпил и второй свой шанс. Почему ты не сказал Арабелле, что любишь ее?
Он опустил глаза. Есть вещи, о которых не расскажешь и собственной матери.
— Она хочет делать карьеру. И всегда хотела. Она приехала сюда только потому, что была ранена, и ей понадобилось надежное пристанище. Она с самого начала была против, а ведь я пытался уговорить ее выйти за меня замуж. Наверное, боялась, что застрянет здесь, со мной, и не будет больше выступать.
— Скорее уж, боялась, что ты просто используешь ее как противоядие от тех чувств, что питаешь к Мириам, — ответила Корина. — Она сказала, что ее ты только хотел, а любил всегда Мириам. Она искренне верит в это.
Итан тяжело вздохнул и снова лег.
— Я поеду к ней, как только голова хоть немножко придет в порядок.
— Это ничего не даст, — возразила Корина. — Она не вернется. Арабелла уже дважды позволила тебе изрезать на куски ее сердце. Третий раз она не рискнет.
Он удивленно посмотрел на мать.
— Что ты хочешь сказать — изрезать на куски?
— Итан, — терпеливо стала объяснять Корина, — она любила тебя четыре года назад. Отчаянно любила. Она считала, что Мириам нужен не ты, а твои деньги. Арабелла пыталась защитить тебя, а ты заявил, что она вмешивается не в свое дело, и наговорил, Бог знает что еще. Она убежала и с тех пор убегала от тебя все время. Ты никогда не задумывался, почему она приезжала к Джен, а потом к Мэри только в твое отсутствие?
— Я сам избегал встреч с нею. — Он отвел глаза. — Мне было слишком больно. Я был женат, Мириам ни за что не хотела разводиться... — Он глубоко вздохнул. — Я не мог вынести этой пытки — видеть ее и не сметь прикоснуться. — Он взглянул на мать. — Откуда ты знаешь, что она любила меня?
— Это же совершенно очевидно. Она выбрала музыку как замену, подобно тому, как ты выбрал Мириам. Вы оба глупцы! Столько времени потеряно зря!
Итан закрыл глаза. Значит, Арабелла любила его? Он попытался представить, как могло бы все сложиться, если бы он женился на ней тогда. У них бы уже росли дети, они были бы настоящей семьей. Арабелла бы каждую ночь спала в его объятиях и любила его. Эти мысли и видения были невыносимы. Своими идиотскими обвинениями он прогнал свою любовь второй раз и теперь, возможно, уже не сумеет вернуть обратно. Он слышал, как уходила мать, но даже не открыл глаза.
Арабелла остановилась в мотеле в центре Джекобсвиля, предпочтя свой любимый, построенный в испанском стиле. Она устроилась в номере, стараясь не думать, каким пустым и аскетически-суровым он выглядит по сравнению с той комнатой, в которой она жила на ранчо Хардеманов.
Разобрав вещи, она позвонила отцу в Даллас. Гипс должны снять через девять дней. Отец встретит ее здесь и отвезет в Хьюстон. Он сдал свою квартиру в Хьюстоне на то время, пока живет в Далласе, но они могут найти временное жилье. Мысль о том, что придется вернуться к отцу, уже не воспринималась Арабеллой столь болезненно.
Время тянулось медленно. Мэри несколько раз приезжала ее навестить, но Арабелла не хотела слушать о том, что происходит на ранчо. Единственное, что имело значение, — Итан не потрудился позвонить, заехать или хотя бы бросить открытку. Теперь он знал всю правду, но не желал извиняться. Он никогда не просит прощения, думала она. Раз Мириам все еще с ним, какое ему дело до всего остального? Арабелла стала для него прошлым.
Итан же в это время пытался справиться с собственным характером. Он был уверен, что Арабелла не станет его слушать. Оскорблял ее он весьма красноречиво. Прежде чем выяснять отношения, лучше выждать несколько дней и немного остыть. За это время приедет возлюбленный Мириам. Они уже помирились, и Мириам с этого момента жила как на облаке, она едва могла говорить о чем-либо, кроме своего плантатора, за которого собиралась замуж.
После отъезда Арабеллы Мэт и Мэри упорно игнорировали присутствие Мириам, а Корина была с ней так холодно-любезна, что казалась просто увешанной сосульками. Итан старался как-то исправить ситуацию, обращать на Мириам больше внимания, но это лишь подливало масла в огонь.
Жених Мириам и отец Арабеллы приехали в город одновременно. Пока Джереда представляли семейству Хардеманов, с Арабеллы сняли гипс и сказали, что рука зажила почти идеально. Отец Арабеллы с надеждой смотрел на врача. Но дальше последовал удар.
— Почти идеально, — повторил доктор Вагнер, нахмурившись. — Это значит, что мисс Крэг будет играть на фортепьяно, но уже никогда не сможет достичь прежнего мастерства. Разорванные связки никогда не восстанавливаются полностью, хотя бы потому, что в процессе соединения их приходится несколько укорачивать. Мне очень жаль.
Арабелла до сих пор сама не понимала, как сильно она надеялась на благоприятный исход. Девушка отчаянно разрыдалась. Отец забыл собственное разочарование, увидев горе дочери. Он неловко обнял ее и стал гладить по спине, нашептывая слова утешения.
В тот вечер он повел ее ужинать в ресторан. Она надела вечернее платье, черное с блестками, аккуратно заколола волосы. Арабелла выглядела элегантно, но даже без уже надоевшего гипса не нравилась самой себе. Закрытая раньше гипсом кожа казалась неестественно бледной, были заметны шрамы. Она держала руку на коленях и была уверена, что в сумраке ресторана никто их не увидит.
— Что мы будем делать? — спокойно спросила Арабелла.
Отец вздохнул.
— Ну, пока попробую выпустить кое-какие новые записи и повторить некоторые старые. — Он посмотрел на нее через стол. — Я был не слишком хорошим отцом, да? Бросил тебя после аварии... Ты подумала, что я не хочу содержать нас обоих, если ты лишишься работы?
— Да, так и подумала, — призналась она.
— Эта авария заставила меня поразмыслить о том, что случилось с твоей матерью, — медленно произнес он. Никогда раньше не разговаривали они на эту тему. — Арабелла, мама погибла из-за того, что я в гостях выпил чуть больше, чем следовало. А я был за рулем... Нет, меня никто ни в чем не обвинял, — холодно усмехнулся он, заметив выражение ее лица. — По закону я не был даже пьян. Но и полиция, и я знали, что, будь я трезв, мог бы отреагировать быстрее и избежать столкновения с той машиной. Ее смерть была мгновенной. Я жил столько лет со своей виной. — Он откинулся на спинку стула и принялся рисовать узоры на запотевшем бокале. — Я не мог признать свою ошибку. Постарался выбросить из головы прошлое и сосредоточился на тебе. Я собирался проявить благородство и посвятить свою жизнь тебе и твоей блистательной карьере. — Он внимательно посмотрел на ее бледное лицо. — Но ты не хотела этой карьеры, правда? Ты хотела Итана Хардемана.
