Ответили сразу.

— Здравствуй, мама, — тихо проговорила она. — Я на месте.

— Ты уже видела его? — Голос Паолы звучал озабоченно.

— Еще нет. Но я сделаю все возможное, чтобы это произошло в ближайшее время. Я привезу его, чего бы мне это ни стоило. Ты же знаешь… — Джилл судорожно вздохнула.

— Да… — Паола вздохнула вместе с ней. — Все будет хорошо. Мы обязательно выстоим в этой передряге.

Они немного помолчали, не зная, что еще можно сказать в такой ситуации.

— Как она? — задала Джилл вопрос, который все время беспокоил ее.

— Пока без особых изменений, — ответила Паола. — Ты не волнуйся. Дина помогает мне. Не беспокойся об этом.

— Да, я знаю, — всхлипнула Джилл, чувствуя, как к горлу подступает предательский комок и становится трудно дышать. — Мамуль, ты передай ей, что я очень люблю ее. И пусть обязательно меня дождется. Я привезу то, что нам нужно. Обязательно привезу.

— Милая, — вздохнула Паола. — Все в руках Господа, ты же знаешь. Но мы обязательно попробуем бороться. И ты успеешь, я чувствую это…

Они попрощались, потому что Джилл уже не представляла, как вести дальше разговор, так как ее душили рыдания. Она повалилась на кровать и расплакалась.

Ну почему все так получилось?

Почему самый дорогой, самый любимый ею человечек страдает?

Неужели в этом есть и ее вина?

Знать бы какая, чтобы в дальнейшем не допустить подобных ошибок, не дать судьбе вновь погрузить ее жизнь во весь тот кошмар, в котором она оказалась.

Она снова работала в кафе. Больше нигде не нашлось места для молодой, не имеющей образования девушки. Но Джилл не унывала. Ей нравился коллектив, в котором она трудилась, был симпатичен сам пожилой хозяин заведения, относившийся к своим подопечным с отеческим вниманием, и Джилл верила, что скоро ее жизнь наладится.

Правда, тетя Дина ворчала, что лучше бы племянница больше времени уделяла занятиям, чтобы подготовиться к поступлению в университет, но Джилл заверила ее, что она прекрасно все успеет. Все же ей не хотелось сидеть на шее у тети целиком и полностью.

Она очень уставала. По утрам иногда чувствовала слабость, и ей приходилось даже некоторое время продолжать валяться в постели, собираясь с силами, чтобы подняться. Но Джилл не придавала этому особенного значения. Она была молода, полна энтузиазма и старалась не обращать внимания на такие мелочи, как утреннее недомогание.

А потом у нее пропал аппетит. И внешний вид приготовленного тетей завтрака начал вызывать тошноту. Джилл отказывалась от еды, уверяя, что опаздывает на работу, и вполне сможет поесть там. Тетя скептически относилась к обещаниям племянницы. Но не могла же она силой заставить ее завтракать. Поэтому Дине ничего не оставалось, как надеяться, что Джилл и в самом деле перекусит на работе.

Однако вскоре стало ясно, что что-то здесь не так. Джилл похудела, осунулась. Ее кожа стала бледной и больше не светилась здоровьем. Дина забеспокоилась. Записав племянницу на обследование, она дождалась выходного, когда та была дома, и поехала вместе с ней к врачу.

Джилл отнекивалась. Не хотела тратить время на всякие осмотры. Она считала, что чувствует себя вполне сносно и ни к чему привлекать к обсуждению состояния ее здоровья врачей. Но Дина в этом вопросе держалась непоколебимо, и Джилл пришлось уступить.

Она покорно переходила из кабинета в кабинет, когда в одном из них врач, осматривавший ее, не произнес сакраментальную фразу, прозвучавшую словно в плохом кинофильме:

— Вы беременны, милочка.

Джилл настолько была ошеломлена этим известием, что даже то, что врач назвал ее милочкой, не заставило ее огрызнуться в ответ.

— Давно? — упавшим голосом спросила она.

— Около девяти недель. Точно скажет только ультразвук.

Джилл слезла с кресла, неспешно оделась, мысленно переваривая информацию. Ребенок Себастьяна. Хотела ли она его? Был ли он желанным?

И неожиданно в тот самый момент, когда она застегнула молнию на джинсах, она поняла, что будет рожать. Потому что этот ребенок был подарком от Бога. И она просто не могла не принять столь ценный дар.

Оставалось только подумать, как сказать об этом тете. Джилл предполагала, что та наверняка начнет отговаривать ее от этого шага, предлагая сделать аборт.

Но Дина повела себя на удивление терпимо.

— Что ты намерена делать дальше? — деловито спросила она, когда Джилл все ей рассказала, едва покинув кабинет врача.

— Я хочу оставить ребенка.

— Что ж, — кивнула Дина, принимая ее решение. — Ты уже достаточно взрослая, чтобы самостоятельно строить свою судьбу. — Она немного помолчала, после чего добавила: — Если хочешь, я сама сообщу об этом Паоле.

— Нет. — Джилл отрицательно покачала головой. — Ты правильно сказала, я уже взрослая. И я вполне могу справиться с этим, как и со многим другим.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — кивнула Дина.

Она уже успела отметить трудолюбие и целеустремленность племянницы, поэтому сознавала: поступая именно так, Джилл рассчитывает только на себя.

— Подумать только, — хохотнула Дина, — я стану бабушкой. Лучшего ты и придумать не могла, чтобы напомнить мне о возрасте.

— Ну прости, — улыбнувшись, Джилл по-приятельски легонько толкнула ее в бок. — Если тебя это хоть немного успокоит, я не стремилась к этому.

— После этого заявления я точно буду спать спокойно, — с усмешкой пообещала Дина.

Они вышли к ее машине.

— По-моему, мы обе заслужили порцию мороженого, — деловито заметила Дина, усаживаясь за руль.

И Джилл неожиданно осознала, что тоже голодна. Как будто тошнота, мучившая ее до этого каждый день, только и ждала момента, когда она узнает о своем состоянии, чтобы смириться и отступить.

— Мороженое — это просто супер! — заверила она тетушку, поворачивавшую ключ зажигания.

— Я тоже так думаю, — кивнула та, выезжая на дорогу.

А вечером Джилл позвонила Паоле и сообщила новость. Та некоторое время молчала, а потом сказала:

— Я постараюсь, как можно скорее уладить все дела и переехать в Сан-Франциско. Тебе будет необходима помощь, и я хочу быть рядом с тобой.

— Мама! — растроганно возразила Джилл. — Не нужно идти на такие жертвы!

— О чем ты говоришь? — удивилась Паола. — У меня скоро появится внук или внучка, а ты хочешь лишить меня удовольствия наблюдать за тем, как он или она будет расти?

— Конечно же нет! — Джилл тепло улыбнулась. — Просто у тебя налаженный бизнес. А здесь все придется начинать с нуля.

— Ой, какие наши годы, — отмахнулась Паола. — Да и Дина, думаю, тоже захочет вступить в долю. Во Фриско тоже живут люди, и мы найдем, что им предложить.

— В этом я абсолютно уверена. Они немного помолчали.

— Ты скажешь ему об этом? — тихо спросила Паола, понимая, что не может не задать этот вопрос.

— Зачем? — Джилл пожала плечами, даже не задумываясь, что мать все равно не видит ее. — Он вычеркнул меня из своей жизни навсегда. Я просто уверена, ребенок будет для него лишь обузой. Нет. Это будет только мой малыш, и я не собираюсь его ни с кем делить. Ну, разве что с тобой и тетей Диной.

— Это даже не обсуждается, — согласилась Паола.

Потом Паола позвала к телефону сестру, и они с Диной еще долго разговаривали по телефону, обсуждая грядущие перемены. В конце концов решили, что будет лучше, если Паола поселится в доме Дины, благо он был довольно большим и всем хватит в нем места.

На этом разговор и закончился.

Но в ту ночь Джилл еще долго лежала в кровати, неосознанно гладя свой еще плоский живот. Ну надо же. Скоро ее малыш, который похож сейчас на червячка, станет больше, у него появятся ручки и ножки, ушки, носик, глазки и все-все-все, к чему ей нестерпимо захочется прижаться, поцеловать. Она знала, что полюбит его. Потому что уже любила его и даже не задумывалась, откуда взялось в ней это всепоглощающее материнское чувство…

Телефонный звонок заставил Джилл приподнять голову и непонимающим взглядом оглядеть помещение. Она еще некоторое время соображала, откуда доносятся эти заливистые трели, пока не поняла, что разрывается аппарат внутренней связи в отеле.