— Надеюсь, ты не засыпаешь?

Ее глаза распахнулись, и она обнаружила, что он стоит над ней, улыбаясь.

— Нет, — выдавила Дестини, стиснув подлокотники кресла.

— Встань.

Она подчинилась. Они не сказали об этом ни слова, но Кэллум прекрасно понимал, как ей страшно. И пусть она знает, что может безоговорочно довериться ему.

— Теперь, моя дорогая, просто стой здесь… — Он нежно поцеловал ее глаза и погладил брови подушечками больших пальцев.

Если б только она догадывалась, какая это мука, подумал он. Если б только знала, как ужасно он сам нервничает. Как безумно хочет дотронуться до нее везде, чтобы ей это понравилось, как хочет почувствовать, что ее тело отвечает ему с той пылкостью, которую он распознал в ней с первой минуты их встречи. Было что-то трогательно-детское в этой высокой женщине, которая могла справиться со всем на свете, кроме этого.

Он пробежал пальцами вдоль ее ключицы и очень медленно начал расстегивать длинную молнию, чувствуя учащенное дыхание под руками.

Платье соскользнуло, растеклось вокруг ее ног. Боже, да он дрожит почти так же, как она! Кэллум потянулся к застежке бюстгальтера.

Ее груди выплеснулись наружу во всем их великолепии.

Он почувствовал, как нестерпимое желание ударило в пах с сокрушительной силой, и заставил себя дышать глубоко и ровно. Ему хотелось наброситься на нее прямо сейчас, обладать ею на полу ванной, даже не тратя времени на раздевание, но он понимал, что это ее первый раз и нужно обращаться с ней очень бережно.

Бюстгальтер был отброшен в черную корзину для белья. Она запрокинула голову, и грудь ее часто вздымалась и опускалась. Соски были большими и дерзко торчащими в ожидании прикосновений. И они будут, но не сейчас. Он дождется, когда она придет к нему.

Он приглушил яркий свет, и мягкие тени нежно омывали каждое их движение.

Ее тело было прекрасно. Разумеется, он знал это — мечтал о нем всю длинную неделю, которая прошла с их последней встречи, — но сейчас, видя ее стоящей перед ним, почувствовал головокружение. Обнаженная, с большой грудью и тонкой талией, ниже которой начинался эластичный пояс трусов. Он присел перед ней и вдруг подумал, что во всех смыслах она поставила его на колёни. Затем поддел пальцами ее трусики и стащил их вниз. На этот раз ему пришлось закрыть глаза, чтобы успокоиться и вернуть себе хоть какое-то подобие контроля. Он с наслаждением вдохнул запах ее женственности, затем, едва касаясь, пробежал ладонями по бедрам, наслаждаясь тем, как затрепетала Дестини.

— Время принимать ванну, — пробормотал он, поднимаясь.

— Уже? А надо?

— Это поможет тебе расслабиться.

— Я уже чувствую себя расслабленной, — сказала Дестини, несмело приложив ладонь к его щеке, затем погладила его темные волосы.

— Ты еще даже не начинала, — мягко сообщил он, и девушка послушно забралась в воду. Ее тело полностью скрылось в пене.

Он подошел к краю ванны и несколько минут разминал ей мышцы на затылке и плечах.

Кончики ее волос, оказавшиеся в воде, стали влажными и казались темнее светлого ореола, запах которого он вдыхал, целуя ее в затылок.

Кэллум намылил руки, и она послушно поднялась, мокрая, с выражением удовольствия на лице. Когда же он заскользил вдоль ее плеч и рук, она улыбнулась с томным удовлетворением кошки.

Мысль о том, чтобы дотронуться до ее груди, вызвала ощущение такого изысканного предвкушения, что ему захотелось оттягивать этот момент как можно дольше.

Но груди ожидали его, словно спелый плод, молящий, чтобы его попробовали. И он попробовал, растирая мыло, массируя соски до тех пор, пока они не затвердели, а Дестини не издала тихий стон. Затем он прошелся вдоль ее плоского живота, по бедрам и наконец медленными, ритмичными движениями стал поглаживать бугорок ее женственности, до тех пор, пока стоны не стали более частыми и хриплыми.

Мыло они смыли в рекордное время, а его чувственный голод возрос до устойчивой пульсации.

Он вытер ее и отвел в спальню, на кровать с терракотовым покрывалом и пуховыми подушками.

Дестини почувствовала благоговение. Перед ней было огромное, великое неизвестное. Она лежала на кровати обнаженная и жадно наблюдала, как Кэллум снимает с себя одежду.

Она уже перешла грань, из-за которой нет возврата.

Его тело поразило ее больше, чем она ожидала, — каждый дюйм представлял собой тугие мышцы. Кэллум заметил, что Дестини наблюдает за ним, и лениво улыбнулся, наслаждаясь ее явным восхищением.

— Давай не будем спешить, — пробормотал он, ложась на бок рядом с ней так близко, что их лица почти соприкасались. — Лучшими моментами надо наслаждаться как можно дольше. — Он поцеловал ее нежно, кончиком языка обвела контуры рта, затем захватил его полностью. Дестини, уже на грани безумия, обхватила его голову и изогнулась, наслаждаясь неторопливым продвижением его рта, покусывающего плечи и наконец добравшегося до истомившихся от ожидания грудей.

Кэллум приподнялся над ней, поддерживая себя на руках, и посвятил всего себя полной груди, лаская ее языком, втягивая соски в рот, пока Дестини не закричала от наслаждения.

А когда его голова двинулась вниз, девушка думала, что сейчас лишится чувств.

Ее тело больше ей не принадлежало. Как она могла раньше беспокоиться из-за своей неопытности? Дестини приподняла бедра и вцепилась пальцами в его волосы, прижимая его к себе, извивалась, приноравливаясь к движениям его языка.

Но он не позволил ей достигнуть апогея в одиночку. Он почувствовал нарастание страсти, но, прежде чем она взлетела к вершине, отстранился и заменил рот своей пульсирующей плотью, погружаясь осторожно, неторопливо. После секундного напряжения она отчаянно изогнулась навстречу, принимая его и тяжело дыша. Они пришли к потрясающей кульминации одновременно.

Не было неловкости или смущения, когда он соскользнул с нее и лег рядом, опершись на локоть, чтобы заглянуть в ее раскрасневшееся, счастливое лицо.

Еще никогда в жизни Дестини не чувствовала себя такой свободной. Здравомыслие постепенно возвращалось к ней, но она не чувствовала раскаяния. Лишь радость, что ее первый акт любви произошел с мужчиной, которого она любит. Неважно, что он не знает об этом и никогда не узнает. Мыслями и душой она не предала себя.

— Это было… — протянула Дестини в поисках подходящего слова, — бесподобно.

— Как и ты. — Он чмокнул ее в кончик носа.

— Не преувеличивай, — поддразнила она. — Я не сделала ничего такого…

— Как ты можешь так говорить? — Он издал тихий, сексуальный смешок. — Очень скоро появится новое убедительное доказательство того, что ты делаешь со мной.

— Правда? — Ее зеленые глаза невинно расширились. — Или ты это говоришь только для того, чтобы доставить мне удовольствие?

— Разумеется, я хочу доставить тебе удовольствие, — он погладил ее ноги, — и кажется, мне это удалось, но полагаю, моя красавица нуждается в отдыхе, прежде чем мы… возобновим наше знакомство.

— Вместо отдыха… я бы лучше приняла душ.

— В таком случае я присоединюсь к тебе.

Позже, раскрасневшиеся после горячего душа, который занял непростительно много времени, они оказались снова на кухне перед забытой горкой грязных тарелок.

Мысленно Дестини создала свой собственный мирок, в котором эта чудесная домашняя атмосфера и любимый мужчина были навсегда. Он мыл посуду, она вытирала, и их беседа была спокойной, уютной. Еще неделю назад она и представить не могла, что ей будет так хорошо с этим мужчиной.

Кто сказал, что для пробуждения любви нужно время? Любовь больше похожа на сорняк, способный пробиться в самом неподходящем месте, а пробившись, расти с устрашающей быстротой.

— Думаю, мне лучше вернуться домой, — сказала она нехотя, когда вся посуда была перемыта. Дестини аккуратно повесила полотенце и почувствовала, как Кэллум подошел сзади, обхватил руками ее талию и пристроил подбородок на ее плече.

— Зачем?

— Что «зачем»? Зачем мне домой?