Ему же требовалось провести лишь оперативную установку. Так на научно-методическом языке называлось мероприятие по развешиванию лапши на уши законопослушным гражданам с целью получить обратную лапшу уже на собственные уши. И как правило, чем больше врешь сам, тем больше врут тебе.

Офис находился в жилом доме старого фонда, что также говорило о солидности предприятия. Квадратные метры в престижных местах стоят чрезвычайно дорого. Дверь была прорублена прямо в стене; раздвижные решетки не портили фасад, а три каменные ступеньки неплохо вписывались в общий вид здания.

Ряд «иномарок» у подъезда на размеченной обочине. Тоже показатель благополучия. Джип с усиленным бампером. Почти боевая машина пехоты. Короче, даже без проникновения за стеклянные двери становилось понятно – на этой кухне заправляет серьезный стряпчий; можно было не сомневаться – через месяц Белов Андрей отдаст и квартиру, и машину и еще извинится за причиненные неудобства. Сейчас бедолага пытался воспроизвести внешний вид вчерашних гостей на мониторе энтэошного компьютера. Насколько его попытки будут успешны, станет ясно через пару часов.

То, что гости не надели модных ныне чулок или шапочек с прорезями, говорило о их полной уверенности в собственной правоте и, следовательно, безнаказанности. То есть о том, что на оперативно-розыскную деятельность милиции они плевали с высокой колокольни.

С созерцания архитектуры Белкин перешел на изучение охранника и входяще-выходящих личностей.

Охранник, судя по ловкому накручиванию дубинки между трех пальцев, в прошлом служил постовым милиционером, а учитывая толщину его щек, можно было догадаться, что с этой службы он уволился по собственному желанию в связи с низким денежным обеспечением. Такие щеки нуждались в постоянном притоке свежих витаминов и крупной наличности.

Вовчик поплотнее надвинул кепочку и двинулся к вратам «Центуриона». Накручивание дубинки прекратилось, и она заняла удобное для атаки положение в ладони.

– К кому?

– Здороваться надо. Витьку позови.

– – Какого Витьку?

– Уварова. Дурня этого рыжего.

Тумблер мозга охранника занял положение «Включено».

– Я не помню такого.

– Ну, так вспомни! Он сегодня здесь должен быть. Мы договаривались.

Лапша пошла в ход, уверенно опутывая ломаные уши экс-постового.

– Погоди… Сергеич, здесь какого-то Уварова спрашивают. Глянь там.

Белкин нетерпеливо постукивал носком ботинка по мраморному полу офиса.

– У нас такого нет, – прошипел голос из рации.

– Как нет?! – не обращая внимания на дубинку, заорал Вовчик прямо в микрофон. – Братан, погоди! Ты глянь внимательнее! Длинный такой, в «Адидасе»!

Рация отключилась.

– Слышь, командир, – обратился Белкин к сторожу, – это ж Апрельская, 8? Ну так в чем дело? Витька, наверное, по девочкам на этажах шастает, а про меня забыл. У нас стрела с ним. Сам ведь, дятел, забил. Который на твоих?

Охранник, слегка успокоенный тем, что собеседник не собирается устраивать вооруженный налет на фирму, показал часы.

– Во, черт! Слышь, а он не проходил? Кожаная куртка по пояс, коричневая. Штаны «Адидас». Сам рыжий.

– Не было вроде…

– Братан, я быстро, туда-сюда. Наверняка ведь здесь, в натуре. Кто там у тебя на том конце?

Вовчик кивнул на рацию и, не выслушав ответ, проскочил мимо. «Центуриона», к счастью, отвлек телефонный звонок, и он решил не показывать свой боевой пыл, гоняясь с дубинкой наперевес за Белкиным.

Вовчик же в душе кипел от негодования. Он, офицер милиции, вместо того чтобы поставить этого дебила лицом к стене или положить на пол, обыскать, изъять незаконно носимое оружие и отправить в камеру, должен изображать из себя какого-то недоумка. Конспирация, твою мать. Оперативный подход. Но ничего. Всему свое время.

Парадный коридор вел к двери, за которой оказалась лестница на верхние этажи. «Центурион», по-видимому, занимал весь подъезд, потому;что двери на площадках были беспечно приоткрыты. Шмыгнув в первую попавшуюся, Вовчик очутился в довольно просторной квартире с высокими потолками и длинным коридором. Дом, похоже, только что прошел капремонт, и его квартиры были распроданы различным компаниям и фирмам под офисы.

На том месте, где нормальные люди ставят вешалку, размещался небольшой столик с девушкой за компьютером.

– В футбол играем? – кивнул Белкин на дисплей.

– Вы к кому?

Девушка оказалась серьезной и недоступной. Вовчик продолжил курс оздоровительного вешания лапши:

– Это у нас «Центурион»?

– «Центурион».

– Я за акциями, но только чтобы без обмана.

– О чем речь? Акции надежные, дивиденды ста… Тьфу, какие акции?! Это охранная фирма!

– Моментик. – Белкин достал блокнот. – Апрельская, 8?

– Да.

– «Центурион»?

– Ну да.

– И других контор в этом подъезде нет?

– Нет, только мы.

– И никто не продает акции?

– Какие акции, что вы мне морочите голову?

– Именные. С процентами. Вы же дали объявление в газетах.

Девушка щелкнула кнопочкой:

– Виктор Сергеевич, тут какой-то ненормальный. Хочет купить акции. Что-что? Спустить его с лестницы? Хорошо.

Девушка еще раз надавила клавишу:

– Сережа, подойди, пожалуйста. Поняв, что Сережа – это тот самый малый у стеклянных дверей, Вовчик решил откланяться.

Чтобы не обломать товарищу рога.

– Виноват, пардон-мердон…

В течение следующей минуты он ухитрился обскакать все коридоры, заглянуть во все двери, сосчитать количество персонала, срисовать в одном из кабинетов физиономию Бражника и благополучно выбраться из лабиринта на парадную лестницу.

Для подтверждения белкинских интуитивных предположений хватило даже беглого осмотра: «Центурион» – бандитское гнездо, на которое при первом удобном случае следует натравить РУОП, СОБР и ОМОН вместе взятых. Что же касается юрисконсультанта, так его на причастность ко вчерашнему случаю черта с два колонешь, потому что фирмы такого размаха дураков не держат, а следовательно, ссылки на чистосердечное признание будут абсолютно неуместны.

Очутившись снова на улице, Белкин пересек Апрельскую и зашел в ближайший подъезд. Там поднялся наверх, отогнув подпирающий дверь гвоздь, проник на чердак и подошел к мутному стеклу круглого оконца. Если окошечко вымыть, то из него откроется замечательный вид на ворота «Центуриона». Стало быть, завтра утром сюда приедут Леша с Колей, вооруженные экспертной видеокамерой, и займутся съемками любительского фильма «Такова бандитская жизнь», главные роли в котором будут играть граждане, схожие по приметам с налетчиками.

После окончания съемок фильм будет продемонстрирован Белову, и если последний вдруг кого-нибудь признает, то видеокассета отправится на Каннский фестиваль в категории документального кино.

Белкин посидел немного у чердачного иллюминатора, после чего вернулся на лестницу, сбежал вниз и поехал в отдел.

– Вы знаете, Григорий Валентинович, мне кажется, э-э, что это целенаправленная политика властей в отношении сцепщиков вагонов. Каково ваше мнение?

– Я полностью разделяю данную точку зрения. Вы, безусловно, правы. Давайте взглянем на факты. За прошедшие два года было совершено уже три нападения на сцепщиков вагонов. И ни одно – заметьте, ни одно! – до настоящего времени не раскрыто. Я склоняюсь к мысли о том, что государство либо умышленно игнорирует данные факты, закрывая на них глаза, либо расписывается в собственном бессилии. Если же предположить, что все нападения связаны между собой некоторыми моментами, а именно, способом совершения, то напрашиваются вполне определенные выводы.

– Не расцениваете ли вы недавний инцидент с двоюродным братом сцепщика второго разряда Ромашкина Льва Сергеевича как, э-э, откровенную провокацию властей в лице милиции?

– Этот случай следует выделить особо, потому что это коварный удар прежде всего по самому Льву Сергеевичу. Мы знаем его как уважаемого человека, прекрасного работника и законопослушного гражданина, и тот факт, что его брата безо всяких на то оснований, прямо с улицы, доставили в отдел милиции, где водворили в общую камеру вместе с уголовниками, только подтверждает мою мысль о целенаправленной политике государства.