-»Я тоже»

-»Что?»

-»Горячий!»

-»Кто?»

-»Чай!»

***

Мы сидели на диване перед телевизором. «Можно я тебя обниму?»- спросил

меня Йон. В отбликах голубого экрана телевизора его лицо казалось каким-то

нереальным. «Окей…» – ответила я. Белое вино горячими волнами плавно

разливалось по моему уставшему после клуба телу. Мне было ХОРОШО.

Пожалуй, даже, ОЧЕНЬ ХОРОШО…

***

Я: – «Поцелуй меня?»

Йон: – «Не стоит…»

-»Почему?»

-»Я не хочу, чтобы ты думала, что я такой же как они…»

-»Поэтому ты не хочешь меня поцеловать?»

-»Очень хочу…»

-»И?»

-»Чтоб ты так же говорила про меня- урод, ублюдок?»

-»Почему?»

-»Потому! Я не хочу тебе навязываться!»

-?

-»Я не хочу, чтобы у тебя опять был «лучший друг», но не было парня!»

-»Да какое тебе дело…»

-»Мне есть дело! Я хочу быть твоим парнем, черт возьми!»

-?

-»К черту, Кейт, давай не будем об этом…»

-»У тебя есть, что покрепче выпить?»

Покрепче выпить нашлось в виде бутылки моего любимого «Джека

Дэниалса». После 3 стакана, я от слов перешла к делу: «Может, все-таки

поцелуешь?»- я провела рукой по его щеке губам. Он послушно поцеловал

меня в щеку. «НЕ катит…»- говорила мне мама: «Не смешивай алкоголь!»- а

я, дура, не слушала!

«Нормально поцеловать можешь?»- я терлась щекой о его щеку. «Ты пьяна, Ивил…»- покачал головой Йон. «Ложись спать!»- он взял меня на руки и

отнес в комнату. «А ты?»- я знала, что кровать в его квартире одна. «На полу

посплю…»- отмахнулся он и ушел…

«Ты знаешь, Хим, я люблю ее…»- говорил Йон Герц. «Знаю, очень рад за

тебя!»- ответил на это Хим. Парень никак не мог взять в толк, что хотел ему

сказать Йон. «Но, я ее совсем не понимаю…»- грустно сказал Герц: « Такая

красивая и такая несчастная – мне ее жалко…»- казалось, парень говорил

искренне. «Нет, чувак, этого не надо! Она не любит, когда ее жалеют…»-

объяснил Хим. «А как же тогда? Девочка 40кг веса с синяками и порезами на

руках, как не жалеть?» – спрашивал Йон. «Любить, друг мой…»- сказал на

это Хим: «Просто любить…»

Глава 20

« Если так и дальше пойдет – придется нанять сиделку…»- слышал я

разговор врачей. «Он совсем ничего не ест, а его внутренние органы в любой

момент могут отказать…»

Здравствуйте, с Вами по-прежнему Johny Novac, я все еще не умер…

Хотя, по нелестным прогнозам врачей, умереть я должен был уже давно. Я

вешу 43 кг.

Ко мне подселили соседа по палате. Его зовут Ники. Светловолосый

добродушный мальчик с прозрачной кожей, через которую синими разводами

просвечивают вены и пробиваются наружу острые юношеские кости. Ему лет

14. Он анорексик, так же как и я. По его серым умным глазам сразу видно –

он не отступится, а доведет свое дело до конца. Он из тех, кто ВЛЮБЛЕН в

анорексию. Но, в отличие от меня, пока еще может есть нормальную пищу: йогурты, молоко, мюсли, фрукты, овощи… Я же продолжаю питаться

внутривенно.

Ники рассказывал, что к нему тоже приходила Ана. Она была очень красивая

и ОЧЕНЬ худая. Ники сказал, что всегда хотел найти девушку, похожую на

нее. Я улыбался – я нашел. Моя Анна – это Кейт Ивил. С каждым днем я все

больше скучал по ней. Она приходила навещать меня, но стала какая-то

холодная, задумчивая… Взрослая? Пожалуй, слишком взрослая… Я помню, как она сидела на стуле около моей кровати, ссутулившись, волосы были не

уложены, черный лак на ногтях ободран, лицо землисто-белое, а под глазами

синяки от недосыпа и перекура. Она молча смотрела на меня, пряча

изуродованные лезвием запястья в рукава свитера. «Прости меня, малышка…»- в тот день я первый раз в жизни ИСКРЕННЕ извинился. Я

точно знал, что ЭТО ВСЕ моя вина. Это она из-за меня стала похожа на

тридцатилетнюю проститутку. «Ничего, Новак… Все будет хорошо…»- мои

слова вывели ее из задумчивого ступора, она взяла меня за руку: «Ты только

поправляйся…»

« Меня достал этот хренов город…»- говорил Йон, хлюпая трубочкой кофе

Starbucks.

«Этот город какой-то проклятый! Меня все здесь бесит…» – « Ты не одинок в

этом…»- грустно усмехнулась Кейт. «Если бы был вариант свалить

отсюда…»- задумалась девушка. «Есть вариант!»- сказал вдруг Герц. Кейт

внимательно посмотрела на парня: «Шутишь?»- спросила она. «Я серьезно –

у меня дед в Финляндии живет. Он может нам визу выслать, а там мы сами

как-нибудь вид на жительство оформим…»- предложил Йон. «Ммм… Было

бы здорово…»- улыбнулась Кейт. Йон уже минут 5 держал девушку за руку.

«Все что мне сейчас надо – это уехать с тобой отсюда…»- сказал девушке

Йон.

«Йон… Такое дерьмо! Я хочу сдать все экзамены за этот год в универе, а эти

уроды в больнице мне запрещают готовиться к сессии… Спасай, друг!»-

говорил я в трубку.

Герц как раз собирался звонить деду в Финляндию. «Новак, ты не вовремя…»

– попытался отмахнуться друг. «Йон, какая ж ты свинья!»- взбесился я. В

последнее время я какой-то дерганный. «У меня тут кишки к кишкам

прилипают, и жру я через капельницу, а тебе срать на меня, да?»- заорала я на

Герца и повесил трубку. «Чертов урод…»- мрачно выругался Герц и поплелся

в универ за моими «долгами».

Из дневника Кейт Ивил, 12 апреля, 2009

… Было так красиво. Его комната в квартире была заставлена свечками, которые ярко горели в темноте, освещая ее. Пахло какими-то

ароматизированными палочками, а на столике перед кроватью стояла бутылка

белого вина.

«У меня есть для тебя подарок…»- сказал мне, улыбаясь, Йон. «Я научился

играть на гитаре песню на финском…»- «Это здорово…»- улыбнулась я и

поцеловала его в щеку. Он пах ванилью и корицей. А может быть, так пахли

ароматизированные палочки, которые он жег в своей комнате?

«У меня тоже есть для тебя подарок…»- сказала я ему, проводя рукой по

волосам. «Они теперь черные…»- улыбнулся Йон: «Мне так жалко было, когда ты их красила в красный…» Первый раз за много лет я одела вечернее

черное платье, туфли-лодочки на шпильке… И все равно он был намного

выше меня. А когда он обнимал меня, то его длинные светлые волосы

касались моих голых плеч…

(абзац зачеркнут)

… Он сидел напротив, на кровати и играл мне на гитаре. А я глупо плакала, утирая горячие соленые слезы своими «новыми» черными волосами.

Господи, как же красиво! Как же здорово он пел… «Тебе не понравилось?»-

спросил он, увидев мои красные заплаканные глаза. Единственное, что я

смогла ответить, было: «Я люблю тебя, Йон…»

А как же было здорово целовать его, обнимать… Касаться его кожи, гладить

по волосам… Смотреть близко-близко в его небесно-голубые глаза…

Заниматься с ним любовью… И жить! Жить! Жить…

(абзац зачеркнут)

После той ночи мне больше не хотелось этих бездумных

«саморазрушений»…

Мне очень хотелось ЕГО… А еще пива с креветками…

«Помогите… Кто-нибудь…»- я в ужасе вжался в спинку своей кровати, не в

силах пошевелиться от страха. Ники стонал во сне, ворочался, а потом и

вовсе упал на пол. Его тело извивалось под невероятными углами. Потом он

замер, и из его рта потекла алая струйка крови. «Дерьмо!» – заорал я.

Сегодня, лелея мечту в 40 кг, я снял с руки капельницу и целый день мой

организм не получал необходимых ему веществ. Я был очень слаб. Крики о

помощи тоже были слабы. Голова кружилась, встать с кровати было верхом

акробатического мастерства. «Врача!»- крикнул я в ночную пустоту. «Врача!»

Худенькое тельце Ники мешком сломанных костей валялось на полу

реабилитационного центра. Я думал, что мальчик еще жив. Опираясь на руки, я попытался сползти на пол с кровати. Одна рука. Две руки- с меня семь