— А почему двоюродный?

— Ну, это просто означает, что он — брат Лео. Теперь ты связан со всеми нашими родственниками, — говорит бабушка. — Все, что наше, и твое тоже.

— Как в «Лего», — вставляет отчим.

— Что? — спрашивает она.

— Ну, как в конструкторе «Лего». Члены семей держатся вместе.

— Я видел «Лего» по телевизору, — сообщаю я.

Бабушка снова изумляется.

— Ребенок вырос без «Лего»! — говорит она отчиму. — Не могу себе этого представить!

— Но в мире миллионы детей как-то ухитряются обойтись без «Лего», — говорит ей Лео, — и мы тоже выросли без него.

— Да, наверное, ты прав. — Бабушка выглядит смущенной. — У нас, наверное, завалялась где-то в подвале коробка, хотя…

Отчим одной рукой разбивает яйцо, и оно расплывается по лапше.

— Ужин подан.

В спортзале я катаюсь на велосипеде, который прикреплен к подставке. Если вытянуть ноги, то пальцы достают до педалей. Я кручу их тысячи часов, чтобы мускулы на ногах стали сильными и я смог побежать к Ма и снова спасти ее. Когда ноги устают, я ложусь отдохнуть на голубые маты. Я поднимаю свободный вес, только вот не знаю, почему гири называют свободным весом. Я кладу их на живот, мне нравится, как они тянут меня вниз, так я не упаду с вращающейся земли.

Динг-донг. Бабушка кричит, что ко мне пришел гость. Это доктор Клей. Мы садимся на палубе, и он обещает предупредить меня, если вдруг появятся пчелы. Люди и пчелы должны махать руками и крыльями, но не трогать друг друга. Нельзя гладить собаку, если ее хозяин этого не разрешает, нельзя перебегать дорогу, нельзя трогать интимные места, за исключением своих, да и то когда никто не видит. Еще есть особые случаи, когда полиции разрешено стрелять только в плохих людей. Правил слишком много, и они с трудом укладываются у меня в голове, поэтому мы с доктором Клеем составляем их список с помощью тяжеленной ручки с золотым пером. Потом мы записываем все новые вещи, о которых я узнал, вроде свободного веса, картофельных чипсов и птиц.

— Правда, гораздо интереснее смотреть на живых птиц, чем видеть их по телевизору? — спрашивает доктор Клей.

— Да. Только то, что показывают по телевизору, никого не кусает.

— Ты прав, — замечает доктор Клей, кивая. — Человечество не выносит слишком много реальности.

— Опять стих?

— А как ты догадался?

— Вы произнесли это особым голосом, — отвечаю я. — А что такое человечество?

— Ну, человеческая раса, все мы.

— И я тоже?

— Конечно, ты же один из нас.

— И Ма?

Доктор Клей кивает:

— И она тоже.

Но я хотел сказать другое.

— Может, я не только человек, а Я-и-Ма тоже. Я не знаю, каким словом нас назвать. Обитатели комнаты, что ли? А она скоро заберет меня к себе?

— Сразу же, как только сможет, — отвечает доктор. — Может быть, тебе лучше было бы жить в клинике, чем здесь, у бабушки?

— Вместе с Ма в комнате номер семь?

Доктор Клей качает головой:

— Она сейчас в другом крыле, ей надо какое-то время побыть одной.

Я думаю, что он ошибается.

— Когда я болею, мне нужно, чтобы Ма была всегда со мной.

— Но она делает все для того, чтобы поправиться, — говорит он мне.

А я думал, что люди либо болеют, либо выздоравливают, я и не знал, что это работа.

На прощание мы с доктором Клеем хлопаем друг друга по ладони, подняв руку, затем опустив ее и заведя за спину. Я иду в туалет и слышу, как он на крыльце разговаривает с бабушкой. Ее голос в два раза выше его.

— Ради всего святого, мы говорим о том, что он слегка обгорел на солнце и был укушен пчелой, — кричит она. — Я вырастила двоих детей, так что не надо рассказывать мне о приемлемом стандарте заботы.

Всю ночь я слушал, как миллионы маленьких компьютеров разговаривают между собой обо мне. Ма взбирается на небо по гороховому стеблю, а я стою на земле и сильно трясу его, чтобы она поскорее упала…

Нет. Это всего лишь сон.

— Мне сегодня кто-то шепнул, — говорит мне на ухо бабушка, свесившись с кровати, — чтобы мы поехали с тобой на детскую площадку, пока там не будет других детей.

Наши тени длинные, они протягиваются через всю комнату. Я трясу гигантскими кулаками. Бабушка не сидит на скамейке, потому что она мокрая, а просто опирается на ее спинку. Все предметы сегодня почему-то мокрые, она говорит, что это роса, которая похожа на дождь, только идущий не из облаков. Это что-то вроде пота, который выделяется ночью. Я рисую на горке рожицу.

— Не бойся промочить одежду, чувствуй себя свободно.

— Я чувствую, что мне холодно.

На площадке есть участок с песком, бабушка говорит, что я могу посидеть там и поиграть.

— Во что?