– Не бойся, дорогая, – на ходу говорил мне Мирча. – Им не преодолеть внутреннюю защиту. К тому же у нас есть преимущество. Если Распутин не явится на дуэль и начнет штурм, сенаторы объявят его вне закона, и тогда ему конец.
– А что толку, если к этому времени нас уже не будет в живых?
– Скорее! – крикнул Томас и распахнул перед нами тяжелую дверь; откуда-то издалека послышался грохот взрыва. – Они прорвали внешнюю защиту!
Мимо нас в ту сторону, откуда раздался взрыв, пробежали несколько мужчин и женщин. На них было столько амуниции, что Приткин по сравнению с ними казался голым. По волнам энергии, исходившим от них, я поняла, что это маги-воины. Ну что ж, немного времени у нас есть.
– Ничего не бойся, Кэсси. Я сумею тебя защитить.
Я не ответила. Конечно, Мирча будет меня защищать, но ведь Распутин – сумасшедший, а сумасшедшие дерутся, не разбирая, что и как, тут и до увечья недалеко.
Приткин замыкал шествие, когда мы начали спускаться. Мы переглянулись.
– Что происходит? Что вы задумали? – спросил он.
Ему никто не ответил. Ступеньки дрожали под нашими шагами, светильники над головой опасно раскачивались.
– Vaffanculo[18]! Вторая линия разрушена! – закричал Раф.
Я не знала, что это означает, но, взглянув в лицо Мирчи, поняла, что дела плохи.
– Это невозможно. Они не могли прорваться так быстро!
Мирча прижат мою голову к своей груди, и лестница внезапно закончилась. Мне показалось, что какую-то часть пути мы пролетели по воздуху. В зал заседаний Сената мы вбежали в тот момент, когда наверху вновь прогремел взрыв и на нас посыпались горящие куски лестницы. Одна пылающая щепка просвистела в миллиметре от моего лица; Мирча махнул рукой – и тяжелая железная дверь, через которую мы вошли, с лязгом захлопнулась. Раф испуганно оглянулся.
– Этого не может быть! – простонал он.
– Ты нужен наверху, необходимо восстановить защиту, – быстро сказал Томас Мирче. – Давай мне Кэсси!
Он хотел забрать меня, но Мирча молча отстранился и одним движением пересек зал. В стене появилась еще одна дверь – в том месте, где раньше были только гладкие камни. Я могла бы и не удивляться: зал строили колдуны, поэтому здесь наверняка было больше потайных дверей, чем видимых. Защита зала была превосходна – ни единой щели; теперь понятно, почему Джек так внезапно возник за моей спиной.
Послышался еще один оглушительный взрыв, и тяжелая железная дверь прогнулась и разошлась, словно была сделана из бумага. В образовавшийся проем влетел черный маг – и был мгновенно пронзен двумя пиками, взявшимися неизвестно откуда. Взглянув вверх, я увидела, что висевшие под потолком люстры также претерпели изменения, как и настенные светильники в коридоре. Сотни острейших пик вибрировали, издавая глухой угрожающий лязг, словно в унисон топали тысячи ног. Пики явно сгорали от нетерпения в ожидании еще одного противника.
Когда Мирча открыл очередную защиту, мы вбежали в длинный коридор. На его стенах горели светильники. Обычно электричество взаимодействует с линиями магической защиты, поэтому в воздухе слышалось легкое потрескивание. Мы прошли через три двери, окруженные такой плотной защитой, что я едва не вскрикнула от боли – мне показалось, что в кожу впились маленькие цепкие ручки. Последняя защита оказалась самой опасной. Ее сопротивление было столь сильным, что я начала терять надежду на спасение. Но Мирча что-то резко скомандовал, и плотное заграждение открылось.
Мы оказались в маленькой комнате, от которой в разных направлениях отходили четыре коридора Мирча остановился так внезапно, что Томас едва на него не налетел.
– Мирча! Куда теперь?
– Как им удалось так быстро прорваться? – вновь спросил Мирча, и мне показалось, что он обращается ко мне.
Я подняла глаза – и не узнала Томаса. Передо мной было лицо незнакомого мужчины – худощавое, тонкое и прекрасное, словно отчеканенное на старинной монете. В его чертах ясно угадывались индейские предки; Томас больше не был тем мягким и нежным юношей, которого я знача прежде.
– Потом обсудим! Скажи, куда идти, Мирча!
Мирча улыбнулся, все так же глядя на меня.
– Кажется, я свалял дурака, Кассандра.
Я смущенно взглянула на мужчин. В комнате повисло напряжение. Это почувствовала и магическая защита: с каждой минутой воздух становился все плотнее.
– Давай же, Мирча! – повторил Томас- Сейчас не время умирать.
– Ну не скажи, – вкрадчиво ответил Мирча. – Кому-то умереть придется.
– О чем это вы? – с тревогой спросила я и хотела спрыгнуть на землю, но Мирча крепче прижат меня к себе.
Мне ответил Раф; голос его звучал резко.
– Мне кажется, Томас переметнулся на другую сторону, mia stella Что тебе обещали за измену, bastardo[[19]?
Томас усмехнулся; странно было видеть усмешку на этом каменном лице.
– А вы думали, я буду вечно ходить в цепях? Я хочу стать консулом! Я должен был возглавить Сенат Латинской Америки, если бы не вмешалась эта тварь! Я не позволю делать себя игрушкой в руках сопливого младенца!
– Ну хватит, хватит, – произнес Билли-Джо, витая над головой Томаса. – Теперь понятно, как черным магам удалось разрушить защиту. Томас предупредил, что их ждет. Наверное, ему до черта надоело прислуживать этому французскому парню. – Он оглянулся на меня. – Я сейчас вернусь.
– Еще немного, и они будут здесь, – сказал Томас, обращаясь к Мирче. – Не будь дураком, помоги нам, и тебя вознаградят. Даю слово!
– Кому нужно слово предателя? – отозвался Раф.
Я хотела попросить его не вмешиваться, но промолчала. Выражение лица Томаса напоминало лицо Тони, когда он находился в ярости, а в такие моменты с ним лучше было не связываться.
– Зачем тебе Кассандра? – спросил Мирча.
Глаза Томаса сверкнули.
– Мне ее обещали как часть награды. Не бойся, с ней ничего не случится.
Мирча презрительно рассмеялся.
– Кассандра может стать Пифией. Неплохой приз, Томас. Ты и в самом деле считаешь, что твой хозяин разрешит тебе владеть ею?
– У меня нет хозяина! – крикнул Томас, и я почувствовала, как в магическую защиту Мирчи ударил плотный сгусток энергии. Она содрогнулась, но выдержала. У меня закружилась голова, зато Раф с криком повалился на пол.
– Раф! Мирча, пусти меня! – попросила я, но он не обратил на меня внимания.
Кажется, они с Томасом забыли обо всем на свете.
– Если Распутин убьет Луи Сезара не в честном поединке, ты ничего не выиграешь. Ты сам это понимаешь, Томас. Что ты задумал?
– Распутин будет драться с Мэй Лин, а не с Луи Сезаром. Он победит, и сенаторам придется признать его власть. Француз сумел вывернуться, когда мы с Кэсси спасали ту девицу, но скоро это уже не будет иметь значения.
– Что? – вскинулась я.
Зато Мирча, кажется, все понял.
– Ты себя выдал, когда сказал, что Луи Сезар был проклят. Но он не был проклят, и ты должен был это знать, потому что служил у него. Когда вы с Кэсси попали в прошлое, Луи Сезар еще не был обращен. Его прокляла цыганка, чью дочь он погубил. Ты ведь так думал?
Тут до меня начало что-то доходить.
– Ты шутишь, – сказала я Мирче, но он лишь бросил на меня предостерегающий взгляд, и я моментально заткнулась.
– Она была единственной дочерью, – сказал Томас, словно не заметив меня. – Король приказал убивать ее медленно и мучительно, чтобы как следует помучить своего брата, но родственники цыганки об этом не знали. Они считали, что Луи Сезар ее соблазнил, а потом убил, когда она ему надоела. Ее бабка была могущественной колдуньей и прокляла его, сделав вампиром.
Раф с трудом поднялся на ноги и хотел что-то сказать, но я отчаянно затрясла головой. Лучше не напоминать Томасу, что он в комнате не один.
Но он не замечал ничего вокруг.
– Когда я увидел, что Кэсси перенесла нас в то время, когда Луи Сезар был еще человеком, то понял, что у меня появился шанс обрести свободу. Я решил, что если мы освободим девицу, проклятия не будет, и Луи Сезар умрет, прожив столько, сколько живут люди. Конечно, он причинил мне много страданий, но в тот момент это было неважно. Пусть умирает, решил я, как все обычные люди; зря я так поступил, нужно было быть тверже. Не знаю, каким образом он все же стал вампиром, да и какое это имеет значение? – Он взглянул на меня. – Ты вернешь меня в то время, Кэсси, и я уже не повторю своей ошибки. Ты поможешь мне войти в его тело, чтобы я смог убить его.
