– Хватит! Перестаньте! – завопила я.

– Прошу прощения, мадемуазель, – сказал Луи Сезар и слегка поклонился. – Вы правы. Своего слугу я накажу позже.

Томас ответил ему высокомерным взглядом.

– Ага, попробуй.

– Томас! – в один голос воскликнули мы с Мирчей.

– Осторожнее, Томас, – угрожающе произнес Луи Сезар. – Ты же не хочешь, чтобы наказание было еще более… суровым?

– Ты ребенок по сравнению со мной! Я был уже хозяином, когда ты еще не был обращен!

– Вот как? – произнес Луи Сезар, и в его глазах блеснула сталь.

Билли помахал бледной рукой перед моим лицом.

– Ты меня слушаешь или нет? Последние новости!

– Потом, – отмахнулась я, но он не отставал.

– Это потрясающе, Кэсс! Черный круг похищал колдуний тайно, выбирая тех, кому было суждено умереть молодыми – из-за несчастного случая, в застенках инквизиции или еще как-то. Они похищали ведьму в последний момент и переправляли ее эльфам, не беспокоясь о том, что ее могут хватиться. Кто станет разыскивать человека, попавшего в лапы инквизиции? Сама понимаешь, оттуда мало кто выходил. Чистая работа, и договор соблюден.

– Но как они узнавали? Как можно узнать, что кто-то скоро умрет? Если только…

В это время Мирча бросил на меня какой-то странный взгляд; я ответила ему невинной улыбкой. Нет, это ошибка. Даже вампир-хозяин не может увидеть призрака.

– Ведьму, которую ты освободила, в ту же ночь похитила группа черных магов, – продолжал рассказывать Билли. – Цыгане всегда держались подальше от обоих кругов, так что черные не боялись, что белые рыцари поднимут тревогу.

Я нахмурилась. Мне все еще было непонятно, как колдунья оказалась в нашем веке, если ее похитили люди из ее времени, но кого я могла об этом спросить?

Тем временем Мирча продолжал гасить вспыхнувшее было пламя.

– Позвольте напомнить, что, пока вы тут цапаетесь, время уходит и вместе с ним уходят ваши шансы на победу. Хватит ссориться, ссора может подождать, а вот наше дело – нет.

– Но мадемуазель не хочет нам помочь, – сказал Луи Сезар, проведя рукой по волосам. Наверное, этот жест означает у него волнение. Я заметила, что его рыжие локоны стали темнее. Что это – игра света или результат сотен лет, проведенных без солнца? – Этого я и боялся. Заставить ее мы не можем.

Мы с Мирчей переглянулись.

– Он это серьезно? – не удержавшись, спросила я.

Мирча вздохнул.

– Он всегда был такой; это его единственный недостаток.

Он улыбнулся, а я сразу вспомнила Тони – он улыбался точно так же; обычно эта улыбка означала: «Хватит болтать, пора переходить к делу». И тут я вспомнила, какие поручения Сената выполняет Мирча. Он – дипломат, отвечающий за все переговоры. Ходили слухи, что свою должность он получил благодаря своему происхождению – его семью уважали во всем мире. Вероятно, во время переговоров было приятно оказаться рядом со столь известной личностью, как бывает с обычным человеком, которого сажают рядом с кинозвездой, однако на Мирчу это не производило ни малейшего впечатления и уж никак не отражалось на результате переговоров. Нет, Мирча получил этот пост исключительно благодаря своему уму и порядочности и был одним из лучших представителей Сената за всю его длинную историю. А уж меня он знал как облупленную.

– Что ты хочешь за свою помощь, dulceată? – спросил он. – Безопасность, деньги… голову Антонио на серебряном блюде?

– Последнее звучит заманчиво. Но мне этого недостаточно.

И мы, забыв обо всем, приступили к делу, то бишь к торгам. Стоит ли говорить, что в случае отказа Мирча меня убил бы? И сделал бы это, ведь у него не было выбора. Откажись он меня убивать, Сенат нашел бы ему замену, и другой действовал бы, не раздумывая. Примерно так же, как Джек. Конечно, мне не нравилось мое будущее поручение, однако по сравнению с вечером, проведенным в компании Джека, это было все равно что съездить на пикник. Но и упускать свою выгоду я не собиралась. В конце концов, мы живем в условиях рынка. А кого еще можно просить о помощи, как не меня?

Мирча задумался: может быть, стоит разыграть приступ ярости? Ведь я запросила жизнь одного из его старейших вассалов. Я закатила глаза.

– Не волнуйся. Голова Тони – не самая большая цена, и ты это прекрасно знаешь. Он предал тебя, ты все равно обязан его убить.

Мирча улыбнулся.

– Верно. Но ведь тогда и твоя проблема будет решена?

– Но для тебя это сущая безделица. Разве твоя жизнь ничего не стоит?

– Что еще тебе нужно, моя прекрасная Кассандра?

Он шагнул вперед, и его глаза сверкнули. Я поставила между нами стул.

– И не пытайся.

Он усмехнулся.

– В таком случае назови свою цену.

– Вы хотите, чтобы я вам помогла? Расскажи, что случилось с моим отцом.

Раф испуганно пискнул и широко раскрытыми глазами уставился на Мирчу. Тот вздохнул и покачал головой. Мне было жаль Рафа: ну не умеет он скрывать свои чувства. Я начала обыгрывать его в карты, когда мне было восемь лет; с тех пор он не стал играть лучше. Заметив хмурый взгляд Мирчи, он сжался, но дело было сделано. Разумеется, Мирча попытался увильнуть, а как же иначе?

– С твоим отцом, dulceată? Он погиб при взрыве. Ты поэтому хочешь отомстить Антонио?

– А что тогда говорил Джимми? Он сказал, что знает, где мой отец.

Мирча пожал плечами.

– Ну, раз Джимми сам занимался твоим отцом и знает все, что с ним произошло, то почему ты его об этом не спросила, dulceată?

– Потому что не успела – Приткин проделал в нем дыру.

Мирча улыбнулся, и я вновь вспомнила Тони.

– Это и есть твоя цена?

Я взглянула на Рафа, он смотрел на меня. Затем собрался что-то сказать, но на его плечо легла рука Мирчи.

– Нет-нет, Рафаэль. Не стоит давать Кассандре информацию, которую она еще не заработала. – Он улыбнулся. – Значит, договорились?

Я взглянула на Билли, который плавал под потолком, нетерпеливо поглядывая на меня. Поскольку он молчал, я решила, что его новости не слишком важные и, следовательно, не могут повлиять на мой выбор. Увидев мое сердитое лицо, Билли моментально испарился. Как всегда. Прежде чем соглашаться на условия Мирчи, я хотела кое-что выяснить, но что я могла сделать? Трудно поднимать цену, когда ты заранее со всем согласен и покупателю это известно. У меня не было выбора, поэтому можно сказать, что Мирча даже проявил щедрость, предложив мне самой назвать цену. Зная, что поручение я все равно выполню, он решил позаботиться о моем душевном настрое – все-таки дела пойдут лучше, если я буду спокойна. А может быть, он просто меня любит. Нет, думать об этом опасно.

– О'кей. Договорились. Рассказывай.

– Погоди немного, dulceată. Во-первых, следует известить консула. Томас, ты не будешь столь любезен? Она, возможно, даст дополнительные инструкции. – На лице Томаса появилось упрямое выражение. – Даю слово, что мы дождемся твоего возвращения. Ты ведь отправишься вместе с Кэсси?

– Да, – ответил Томас, с вызовом глядя на меня, но я молчала.

Если мне предстоит встреча с Распутиным, пусть уж рядом будет тот, кто показал, что умеет постоять не только за себя. Даже если все полетит к черту – встречать смерть лучше в компании. Томас хотел что-то сказать, но замолчал, когда Мирча взял меня за плечо.

– Ну, Томас? – с нетерпением произнес Луи Сезар.

Бросив на него гневный взгляд, Томас вышел, с силой захлопнув за собой дверь.

– Кроме того, нам понадобятся «слезы», так, на всякий случай, верно, Луи Сезар?

Тот кивнул и вышел вслед за Томасом.

– Какие еще слезы?

– Ничего страшного, уверяю тебя, – ободряюще улыбнулся Мирча. – «Слезы Аполлона» – это один древний напиток. Его используют для вхождения в транс. Абсолютно безвреден.

– Зачем он мне? Раньше я им не пользовалась.

– И быстро теряла энергию. Он поможет тебе, Кассандра. Помни, мне жизненно необходимо, чтобы все прошло хорошо. Я не лгу, поверь.

Этим словам я верила больше, чем целому потоку заверений в искренней любви и заботе о моем благоденствии; я коротко кивнула. Я выпью эти чертовы «слезы», я сделаю все, что от меня потребуют.