Уорд злобно уставился на маячивший впереди грузовик – он едет или стоит на месте?

– Нельзя ли побыстрее?

– Сэр, это Бангкок.

– Может, мне сесть за руль?

– Вы хотите сами вести машину, сэр?

– Я должен попасть туда засветло. Прости, сынок, но доставь меня туда сейчас же!

Машина рванула вперед, выскочив на тротуар. Разъяренный мужчина забарабанил в стекло: оказывается, они разнесли в щепки продуктовую тележку.

– Чертов ротозей! Ты лишил парня единственной чашки риса!

– Вы же сами приказали!

– Я не приказывал ехать по живым людям. Больше всего на свете Пол ненавидел причинять боль. Он даже муху не мог прихлопнуть – всякий раз выпускал ее в окно; или терпеливо дожидался, пока комар насосется, только потом смахивал его, посчитав, что насекомое уже начинает жадничать.

По иронии судьбы таков был человек, профессия которого предполагала необходимость убивать. Когда Пол засыпал, к нему подкрадывались легионы мертвецов: вьетнамские детишки, жертвы вампиров, друзья, не вернувшиеся с задания. И каждый раз он просыпался в холодном поту, сердце гулко отсчитывало удары, глаза были мокрыми от слез. На помощь приходили «таблетки забвения» – так он их называл, – чтобы провалиться в черную дыру сна без кошмаров.

Азия приучила его любить некоторые очень греховные вещи, и главное – опиум. Лучше, чем гашиш, марихуана, кокаин или любое другое новомодное изобретение, гораздо лучше любой выпивки. Наркотик доставлял истинное наслаждение, чудесным образом соединяя в грезах возвышенное и земное, позволяя пребывать в ладу с миром. Уорд любил саму церемонию насыщения в притонах, которых в наши дни осталось так мало: «Да, за свою жизнь я не раз падал на самое дно и не раз грешил. А почему бы нет, друг мой? Быть может, завтра мы умрем».

По крайней мере, так они думали в семидесятых, слушая речи Киссинджера по армейскому радио. Тогда еще Уорд не знал никаких вампиров, и жизнь казалась ему тяжелой, но на самом деле все было легко и просто – война. В то время им было не до наркотиков, любая оплошность – и ты мертв.

Последнее верно и сейчас, по крайней мере для него и его команды. Убийство вампиров – крайне опасное дело. Вампиры – быстрые твари, такие быстрые, что швыряют нож почти со скоростью пули. Кстати, обычная пуля их не берет. Можно расстрелять весь магазин прямо в чудовище, а оно уставится на тебя обманчиво спокойным взглядом и будет ждать, пока закончатся твои пули. Только обезглавив вампира, можно считать его уничтоженным. А если вспороть чудовищу пузо сразу после того, как он наелся, то кровь начнет хлестать из него, как из лопнувшего клеща.

Несчастные случаи могут подстерегать даже вампиров. По статистике, если живешь достаточно долго, то с тобой обязательно произойдет какая-то неприятность. Статистика – вот единственная болезнь этих монстров. Поэтому вампиры не путешествуют. Они чрезвычайно привязаны к своей территории и все как один одержимы страхом перед несчастными случаями.

«Книга Имен» назвала двадцать шесть особей в Азии. Уорд со своей командой расчленил и сжег двадцать четыре азиатских вампира, а также обнаружил руины двух нор – их владельцы расстались с жизнью без его помощи.

Следующая цель находилась в Европе – в книге часто упоминался Париж. Пол с нетерпением ожидал этой поездки. Не то чтобы ему не понравился Куала, но хотелось оказаться там, где поменьше влажности и чуть больше знакомой красоты вокруг, например кувшинок Моне. Свет, льющийся из музейного сада, священен. Уорд считал художника одним из самых замечательных людей на земле, наравне с Судзуки[4] и обоими Фуко[5].

– Да поможет мне Бог! – громко воскликнул Уорд.

– Слушаю, сэр!

– Прошу, сынок, потише. И перестань давить людей.

– Я пока никого не задавил. Просто обогнул грузовик.

– Позже вернешься туда и расплатишься с парнем за тележку.

– Сэр?

– Без тележки ему с женой придется голодать, а дети займутся проституцией. Ты понял?

– Но, сэр, я не думаю, что...

– Ты понял?

–Да, сэр! Есть, сэр!

Из морских пехотинцев, что ли? По стрижке не похоже. Этот парень из Министерства иностранных дел просто издевался над Полом, демонстрируя свою военную выучку. А позже будет хохотать вместе со своими дружками из Госдепартамента, рассказывая про старого маразматика из ЦРУ, которого ему пришлось везти.

После потери тележки тому разносчику фруктов придется несладко, и Пол знал, что водитель не собирается туда возвращаться, чтобы дать бедняге двадцатку, которая могла бы вернуть его к жизни.

Как это ни смешно, Пол занимался этой работой из любви к человечеству. В течение многих лет он наблюдал, как ЦРУ спасло жизнь многим и многим людям. К тому же в былые времена только при малейшем намеке на связь с этим учреждением женщины слетались к нему, словно пчелы на мед.

Автомобиль еще раз свернул за угол, и в конце улицы появился долгожданный отель «Королевская орхидея».

Что ж, это будет первая настоящая жертва, которую им предстоит исследовать. Обычно вампиры уничтожают останки, но на этот раз, видимо, это сделать не удалось.

И все же что-то здесь не так. Пол чуял подвох, но пока не мог разобраться, в чем именно он заключался: с какой-то целью вампир оставил улику против себя в отеле. Между прочим, отель находится на том самом континенте, который только что очищен от их присутствия.

Не в привычках вампиров шутить – слишком они осторожны и боязливы. И очень ценят свои жизни. По мнению Уорда, природа подарила им бессмертие – потенциально, при условии что они будут чертовски осторожны, – но обделила их душой. Они – самые настоящие животные, и знают это. Хотя... директора ЦРУ уже давно интересовала юридическая сторона дела, точнее, как относиться к чудовищным тварям – считать их животными или людьми? Если это люди, значит, они совершали убийства, а вовсе не охотились за своей добычей. Тогда придется менять всю операцию. Против вампиров начнутся судебные процессы, и не под силу будет остановить завертевшиеся колеса бюрократии. «Что это за деятельность развернула в Азии шайка агентов ЦРУ, убивающая людей направо и налево?» «Кто такие вампиры – банда террористов? Тайное общество? Что, черт возьми, творится?»

Машина проехала мимо группы тайцев, голосящих песню под удары гонгов. Нужно заглушить эти звуки, но только не тайской радиостанцией, потому что азиаты – Господи, благослови их! – пока не разобрались ни с какого боку, что из себя представляет музыка.

– Диски какие-нибудь есть?

– "Дестиниз Чайлд", Сантана... и еще какая-то опера.

– Вруби оперу на полную мощность.

– Есть, сэр. – Парень совсем приуныл. Интересно, а какой диск он бы сам выбрал? «Дестиниз Чайлд», наверняка.

– На полную мощность! Так, чтобы барабанные перепонки лопались! Сигары не найдется? – Пол всегда любил себя побаловать. Хорошее вино, лучшая в мире водка – причем в самых больших количествах. Ну и, разумеется, вкуснейшее и самое экзотичное из всех зелий, какие только найдутся в мире. Надо сказать, потеря кубинской сигары явилась для него мощным ударом – ни ЦРУ, ни правительство не смогли свалить Кастро.

Черт побери, это же Каллас!

–Громче!

– Громче не получится!

Уорд сам повернул ручку громкости до отказа. О Боже, «Лакме»...Выходная ария! Существование этой богини, Марии Каллас, доказывает, что люди не были безразличны Господу.

– Эй, парень!

В ответ – молчание.

– Молодой человек!

– Да, сэр?

– Эту богиню зовут Мария Каллас. Ты когда-нибудь боготворил женщину?

– Сэр?

– Это особое удовольствие, уверяю тебя, поклоняться такому нежному ласковому существу, как хорошая женщина.

– Как скажете.

Без преувеличения можно сказать, что Уорд всю свою жизнь курил фимиам перед алтарем женщины. Три брака, шесть официальных любовниц и столько шлюх, что можно составить из них небольшую армию. Боже, как она поет! «Смерть, не возгордись...»[6]