Он думал о Джонни. О Джонни, стоящем у черного зева штольни. И о его словах: «Иногда Он заставляет нас жить».

Дэвид плакал, смяв в кулаке пропуск, который выдавался ученику, чтобы он мог покинуть школу до окончания занятий, и думал о том, что… может… не так уж все плохо.

Может, в конце концов, не так уж все плохо.

— Дэвид! — Стив потряс его за плечо. — Дэвид!

— Все нормально. — Он поднял голову и вытер глаза дрожащей рукой.

— Что случилось?

— Ничего. Я в порядке. Поезжайте. Мы — следом за вами.

Синтия с сомнением смотрела на него.

— Ты уверен?

— Да.

Они зашагали к грузовику, то и дело оглядываясь. Дэвид помахал им рукой, потом сел в кабину «акуры» и захлопнул дверцу.

— Что это? — спросила Мэри. — Что ты нашел?

Она протянула руку, но Дэвид не сразу отдал ей смятый клочок синей бумаги.

— Ты помнишь, как коп втолкнул тебя в местную кутузку, где мы сидели по камерам? — спросил он. — Как ты схватила ружье?

— Я этого никогда не забуду.

— Когда коп двинул на тебя стол, патроны рассыпались по полу. Один подкатился ко мне. Я воспользовался шансом и подобрал его. Джонни, должно быть, вытащил патрон из моего кармана, когда схватил меня в штольне. После того, как погиб отец. Джонни использовал этот патрон, чтобы запалить НАТМ. Взяв патрон, он положил мне в карман вот это.

— Положил что? Что это?

— Пропуск, который в моей школе в Огайо давали тем, кому надо было пораньше уйти с занятий. Прошлой осенью я насадил его на гвоздь на дереве и оставил там.

— Дерево в Огайо. Прошлой осенью… — Мэри задумчиво смотрела на него. Потом глаза ее округлились. — Прошлой осенью?

— Да. Я не знаю, где взял его Джонни… и когда. В хранилище взрывчатых веществ я заставил его вывернуть все карманы. Боялся, что он подобрал один из кан тахов. Тогда пропуска у него не было. Джонни разделся до белья, и, я уверен, пропуска у него не было.

— О Дэвид, — прошептала Мэри.

Он кивнул и протянул ей пропуск.

— Стив мог бы точно сказать, прав я или нет. Но я готов поспорить на миллион долларов, что это почерк Джонни.

Мэри разбирала эти каракули, шевеля губами.

— И я поспорила бы на миллион, что почерк его, если бы у меня был этот миллион. Ты знаешь, о чем речь, Дэвид?

Дэвид взял синюю бумажку.

— Конечно. Первое соборное послание святого апостола Иоанна Богослова, глава четвертая, стих восьмой. Бог есть любовь.

Мэри долго смотрела на него.

— Так ли это, Дэвид? Он любовь?

— Да. — Дэвид сложил пропуск. — Я думаю. Он… все.

Синтия помахала им рукой. Мэри в ответ подняла вверх руку со сжатым кулаком. Стив тронул грузовик с места, Мэри пристроилась сзади. «Акура» с неохотой преодолела первую дюну, но потом покатилась куда веселее.

Дэвид откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и начал молиться.