– Мне его подбросили, – настаивал Парино. – Я раньше никогда в жизни его не видел.

– Это вы скажете судье, – предложила Дебора. – Два свидетеля утверждают, что именно вы сидели в машине, завернувшей за угол Третьей авеню и рынка 2 июня в 11.45. Те же два свидетеля именно в мистере Парино опознали человека, высунувшегося из машины и десять раз выстрелившего в Рико Мендеса.

Парино начал ругаться и кричать что-то насчет доносчиков и о том, что он с ними сделает, когда выйдет отсюда. И что он сделает с ней. Не потрудившись повысить голос и по-прежнему глядя на Симмонса, Дебора продолжила:

– У нас налицо хладнокровное убийство. И штат будет требовать смертного приговора. – Она сложила руки на своих записях и кивнула Симмонсу. – Ну, так о чем вы хотели поговорить?

Симмонс потянул за свой галстук. Дым от сигареты Парино шел в его сторону, и поэтому глаза адвоката слезились.

– Мой клиент информирован, что имеет право обратиться в офис окружного прокурора и предложить сотрудничество. – Адвокат прочистил горло. – В обмен на льготы и на смягчение выдвинутых против него обвинений. От убийства до незаконного хранения оружия.

Дебора подняла бровь, в тишине было слышно, как бьется ее сердце.

– Я жду продолжения.

– Это не шутка, сестренка! – Парино склонился над столом. – Мне есть что предложить, и тебе лучше принять правила игры.

Дебора нарочитыми движениями положила свои записи обратно в портфель, защелкнула замок и встала.

– Ты подонок, Парино! Ничто, ничто из того, что ты собираешься предложить, не вернет тебе свободы. Если ты думаешь, что тебе удастся обвести вокруг пальца меня и наших сотрудников, то ты глубоко заблуждаешься!

Увидев, что она направилась к двери, Симмонс вскочил:

– Пожалуйста, мисс О’Рурк, давайте обсудим ситуацию!

Дебора резко повернулась к нему:

– Конечно, обсудим. Как только вы сделаете мне реальное предложение.

Парино сказал что-то короткое и непристойное, отчего Симмонс побледнел. Дебора холодно, бесстрастно взглянула на него.

– Штат будет настаивать на обвинении в убийстве и смертном приговоре, – спокойно произнесла она. – И поверьте мне, я позабочусь о том, чтобы общество избавили от вашего клиента, как от пиявки.

– Я выйду отсюда! – заорал на нее Парино, вскочив и бешено сверкнув глазами. – И уж тогда я разыщу тебя, сука!

– Вы не выйдете отсюда. – Она посмотрела на него через стол холодным, немигающим взглядом. – Я очень хорошо выполняю свои обязанности, Парино, то есть засаживаю маленьких бешеных животных вроде вас в клетки. В вашем же случае я постараюсь приложить все свои силы. Вы не выйдете отсюда, – повторила она. – А когда вы будете томиться в камере смертников, я хочу, чтобы вы вспоминали обо мне.

– Убийство второй степени, – быстро произнес Симмонс.

– Тебе не удастся продать меня, сукин сын! – словно бешеное эхо, раздался голос его клиента.

Дебора проигнорировала Парино и посмотрела в напряженные глаза Симмонса. Что-то здесь нечисто, она это чувствовала.

– Убийство первой степени, – повторила она. – Пожизненное заключение, а не смертная казнь, если, конечно, не вскроются какие-нибудь факты, затрагивающие мои интересы.

– Пожалуйста, позвольте мне поговорить с моим клиентом. Мне нужна минута, не больше.

– Конечно. – Она оставила истекающего потом адвоката с его орущим клиентом.

Двадцать минут спустя она снова встретилась с Парино за поцарапанным столом. Он был бледнее, спокойнее и докурил сигарету до фильтра.

– Выкладывайте свои карты, Парино, – предложила она.

– Я требую неприкосновенности.

– От каких-либо обвинений, которые могут быть выдвинуты против вас на основании информации, которую вы мне дадите? Договорились. – Он уже был у нее в кармане.

– И защиты.

– Это гарантированно.

Он заколебался, играя сигаретой и прожженной пластиковой пепельницей. Но она знала, что загнала его в угол. Двадцать лет.

Адвокат обещал, что, вероятно, через двадцать лет он будет условно освобожден.

Двадцать лет тюрьмы все равно лучше, чем электрический стул. Крепкий парень сумеет постоять за себя в местах не столь отдаленных. А Парино считал себя очень крепким парнем.

– Я кое-что поставлял каким-то парням. Тяжелые наркотики. Перевозил это барахло с доков к антикварному магазину в центре города. Мне хорошо платили, слишком хорошо, поэтому я понял, что, кроме старинных ваз, в этих корзинах есть что-то еще. – Неуклюжий в своих наручниках, он прикурил от тлеющего фильтра другую сигарету. – Вот я и решил сам посмотреть. Открыл одну из корзин. Она была набита кокаином. Черт, я никогда не видел столько снега! Сто, может быть, сто пятьдесят фунтов. И он был чистым.

– Откуда вам это известно?

Он облизал губы, затем широко улыбнулся.

– Я взял один из пакетов и засунул под рубашку. Говорю вам, этого достаточно, чтобы засадить любое рыло в штате на двадцать лет.

– Как называется магазин?

Он снова облизал губы.

– Я хочу знать, заключим ли мы сделку?

– Да, если ваша информация подтвердится. А если вы водите меня за нос, то нет.

– «Вечное». Вот как он называется. Это на Седьмой. Мы делали туда поставки один, может быть, два раза в неделю. А вот как часто там был кокаин, а как часто античные штучки, не знаю.

– Назовите мне несколько имен.

– Того парня, который работал со мной в доках, звали Мышь. Просто Мышь, это все, что я знаю.

– Кто вас нанял?

– Один парень. Он пришел к Лоредо, в бар в Уэст-Энде, где ошиваются ребята из нашей группировки «Дьяволы». Он сказал, что у него есть работа, если у меня сильный хребет и я умею держать язык за зубами. Вот мы с Реем и согласились.

– Рей?

– Рей Сантьяго. Он один из нас, «Дьяволов».

– Как выглядел человек, который вас нанял?

– Маленький, довольно страшненький парень. Большие усы, пара золотых зубов. Пришел к Лоредо в хорошем костюме, но никому в голову не приходило якшаться с ним.

Дебора взяла свои записки, кивнула, уверенная, что Парино выжат до конца.

– Хорошо, я это проверю. Если вы были честны со мной, то убедитесь, что и я честна с вами. – Она встала и взглянула на Симмонса: – Я с вами свяжусь.

Когда она покинула кабинет, в голове у нее стучало. У нее сдавило виски и закружилась голова, как всегда, когда она сталкивалась с людьми типа Парино.

Господи, ему девятнадцать лет, думала она, бросая дежурному сержанту жетон посетителя. Едва получил право голосовать, а уже с особой жестокостью застрелил другого человека! Она знала, что он не испытывает угрызений совести. «Дьяволы» считали эти перевозки неким племенным ритуалом. А она, как представитель закона, заключила с ним сделку!

Так работает система, напомнила она себе, выйдя из душного полицейского участка в палящий зной. Она продаст Парино, как фишку в покере, и, возможно, выйдет на более крупную фигуру. В результате Парино проведет остаток юности и большую часть взрослой жизни за решеткой.

Она надеялась, что семья Рико Мендеса почувствует: юстиция работает.

– Неудачный день?

По-прежнему нахмуренная, она повернулась, прикрыла глаза ладонью и увидела Гейджа Гатри.

– А, здравствуйте. Что вы тут делаете?

– Поджидаю вас.

Она подняла бровь, осторожно обдумывая правильную реакцию. Сегодня на нем был серый костюм, очень элегантный и в меру дорогой. Несмотря на высокую влажность, его белая рубашка казалась свежей. Серый шелковый галстук был аккуратно завязан.

Он выглядел именно тем, кем и был. Успешным, богатым бизнесменом. Пока не посмотришь ему в глаза, подумала Дебора. Тогда можно увидеть, что женщин притягивает к нему нечто более элементарное, нежели богатство и положение.

Она отреагировала единственным вопросом, показавшимся ей адекватным:

– Зачем?

Он улыбнулся. Гейдж ясно видел ее осторожность и опаску, и это его забавляло.

– Чтобы пригласить вас позавтракать.

– А... Что ж, это очень славно, но...