Флаер скользнул во входной шлюз Роса, замирая на платформе подъемника, и грузовой лифт быстро и плавно устремился вниз. Лена привычно смотрела на обзорные экраны и видела, как блики от габаритных огней платформы скользят по серому камню шахты, пробитой три с четвертью тысячелетия назад. Эта шахта являлась не просто входом в подземный бункер. Она была дверью Человечества, ведущей сначала к возрождению, затем к свободе, потом к счастью и процветанию… Как можно бросить все это?

– Лена! Как мило, что ты здесь! – Выйдя из шлюзовой камеры посадочных доков, она едва не столкнулась с Мариттой. Маритта вот уже сорок лет работала у ксенобиологов каким-то администратором и, сколько Лена ее помнила, постоянно ругала Академию Наук за то, что та разместила ксенобиологическое отделение в такой дыре, как Рос, вдали от цивилизации. – Представляешь, мне сказали, что ты ушла в летную школу Центроспаса!

– Так и есть, – улыбнулась Лена. – Я закончила ее час назад и прилетела попрощаться.

– Да ты что?! – ужаснулась женщина, всплеснув руками. – С ума сошла! Зачем тебе это нужно?! Погибнешь ни за грош! – От волнения ее пышные телеса заходили ходуном под еще более пышным платьем. – Твоя увлеченность Древними будет стоить тебе жизни, вот увидишь! Пойми, насилием ничего не решить! Лучше присоединяйся к нам, ты же знаешь, мой муж резидент популярного сетевого юмористического клуба, мы твердо решили покинуть обитаемое пространство и переждать, пока все образуется! У нас собралось отличное общество, почти сто пятьдесят тысяч человек! Множество интересных людей, истинные интеллектуалы, с тонким юмором и пытливым умом! Мы приобрели автономную космическую станцию, ее ресурса хватит на триста лет! Ее блоки уже погрузили на грузовые суда, сейчас заканчивается погрузка автоматических киберстроителей. Через два дня вылетаем! Давай с нами, Леночка, места всем хватит! Мы подберем тебе хорошую пару! А когда все образуется, мы вернемся…

– А если не образуется? – спокойным тоном перебила ее Лена. – Так дружно и умрем на этой станции посреди космоса всей компанией интересных интеллектуалов? И у наших детей будет еще целых сто лет энергоресурса, так? Блеск! А если нас отыщут Чужие? Извинимся и улетим еще дальше? Поищем космос, который мертвее мертвого?

– Как хочешь, – разочарованно махнула рукой толстуха. – Ты, я вижу, так и не поумнела, все не терпится почувствовать вкус насилия и власти низменных инстинктов! Впрочем, если передумаешь – звони, не откажем. Мы вылетаем послезавтра в семнадцать тридцать по единому времени.

– Спасибо за приглашение, Маритта, – Лена сдержала грубость, готовую сорваться с языка. – Но я, пожалуй, откажусь. Счастливого полета!

Она прошла мимо, не дожидаясь ответа, и шагнула в межуровневый телепорт. Музей Рос был погружен во тьму. По мере ее продвижения по коридорам и рекреациям автоматика зажигала дежурное освещение, показывая пустынные залы и наполовину разобранные экспозиции. Некогда величественный бункер, впоследствии превращенный в тихий музей, ныне представлял собой и вовсе печальное зрелище. Ее маленький кабинетик оказался не заперт, внутри все было так, как в последний день ее работы. Пилотский гермокомбинезон висел в платяном шкафу, никем не тронутый, слабо поблескивая индикатором стопроцентного энергоресурса. Немного поразмыслив, Лена активировала возле шкафа зеркальную плоскость во весь рост и решительно принялась раздеваться. Спустя двадцать минут она входила в кабинет старого Серебрякова в полном боевом снаряжении, как и подобает перехватчику военного флота Содружества.

– Ласкового солнца вам, Петр Петрович, – улыбнулась девушка, глядя на седого ученого, сосредоточенно взирающего на какие-то расчеты.

– О! – Старик поднялся с кресла. – Наслышан, наслышан! – Он галантно поклонился и поцеловал ей руку, словно заправский дворянин из сказки про дремучую древность. – Уважаю ваше решение, Лена! Весьма достойный выбор. Мне искренне жаль, что возраст не позволяет мне последовать вашему примеру! Какими судьбами здесь?

– Вот, зашла попрощаться, – смутилась Лена. – Так и знала, что застану вас за работой.

Они проболтали больше двух часов, делясь мнениями о войне, о сложившейся в Содружестве ситуации, о возрождении армии и еще много о чем. Старик с гордостью показал ей свежие изображения своих питомцев. Потапыч полностью оправдал возложенные на него надежды и отвоевал у соседа солидный кусок территории и Анфису в придачу. Со дня на день Петр Петрович ожидал появления в их семье еще одного медвежонка. Но еще более удивительным стало поведение колонии Лемов. С самого первого дня войны летучие мыши стали дважды в день производить облет входного шлюза в Рос, словно охраняя вход в бункер. Объяснить столь странное изменение в их привычках никто не смог. А еще ксенобиологическое отделение в Росе планируют закрыть и перевести на всякий случай в более безопасное место, и потому в бункере останется лишь небольшой штат смотрителей заповедника…

– Вы уж не забывайте старика, Леночка, – сказал ей на прощание Петр Петрович. – Сообщайте иногда вести с фронта, я буду весьма рад услышать вас, если, конечно, служба вам позволит.

– Я постараюсь, – улыбнулась девушка. Она подняла ладонь в знак прощания и покинула кабинет.

Разведывательный корабль на полной скорости применил разнонаправленное торможение и кувыркнулся на траектории, внезапно оказываясь лицом к преследователю. Еаурурис коснулся пирамидки управления огнем, и спаренный ускоритель частиц сымитировал поток выстрелов в учебно-тренировочном режиме.

– Есть поражение! – доложил пилот. – Истина – вечна, Хранитель!

– Истина – вечна, воин! – откликнулся Жрец и обернулся к экрану ближней связи, изображавшему человеческую женщину в военной форме, боевой корабль которой он только что условно уничтожил: – Госпожа лейтенант Нисс, ты вновь повержена, – сообщил Еаурурис. – Желаешь ли повторить учебный поединок?

– Да, – упрямо заявила та, – если это вас не обременит, уважаемый Хранитель!

– Не обременит, – подтвердил Жрец и посмотрел на своего пилота: – Возвращаемся на исходный рубеж. Повтори предыдущий маневр на пониженной скорости, пусть Человек поймет, где допустил ошибку.

– Будет исполнено, Хранитель, – кивнул пилот и, убедившись, что человеческая женщина ушла из эфира, спросил: – Почему мы столь тщательно возимся с этой человеческой женщиной, когда наша Родина ведет тяжелую битву? Означает ли это исполнение воли Предков?

– Я очень надеюсь, что сие именно так, воин! – Жрец издал носовой звук, означающий некоторую степень уверенности. – Глас требует от меня защитить ее, и мне непонятен смыл сего веления! Ведь она воин, и ее Удел – сражаться с врагами. А это значит, что в любой момент эта женщина может погибнуть в бою. Кроме того, ее боевой корабль намного мощнее нашего, и это ей впору оберегать нас! Волеизъявления Предков по-прежнему загадочны и ставят меня в тупик. Посему я решил ответить согласием на ее просьбу о предоставлении уроков боевого пилотажа. Вряд ли сейчас в наших силах сделать что-либо большее для сохранения ее жизни.

Хранитель замолчал, разглядывая навигационную систему. На ней стремительно сближались друг с другом две точки, обозначающие сходящиеся в учебном поединке корабли: разведчик Риулов и перехватчик Людей. В реальном бою разведкорабль не выдержал бы и одного залпа человека, но так как смысл обучения состоял в повышении пилотского искусства, договорились считать, что мощь оружейных систем и потенциал защиты у обоих дуэлянтов равнозначны. Если судить по показаниям сканеров и анализаторов, этот человеческий корабль со странным названием «перехватчик» должен был полностью оправдывать свое имя. Он вроде бы имел завидную управляемость, маневренность и внутрисистемную скорость, не говоря уже о системах защиты и нападения, более соответствующих классу легких крейсеров. Но мастерство Людей было столь невысоко, что понять истинную глубину потенциала этой боевой машины не представлялось возможным. С таким уровнем подготовки Содружеству не остановить вторжение.