Литмир - Электронная Библиотека

Груды бумаг на столе все росли. Оставалось только диву даваться, откуда в такой маленькой коммуне, как Танум, столько преступлений! Большинство, конечно, мелочи, но любое заявление должно быть рассмотрено надлежащим порядком. Именно для этого он здесь и сидел. Было бы любезно со стороны Мелльберга хоть чем-нибудь помочь коллеге, вместо того чтобы с утра до вечера попусту просиживать жирную задницу. С какой стати он должен брать на себя еще и работу шефа?

Патрик Хедстрём вздохнул. Если б не чувство юмора, он так долго не выдержал бы. Хотя в последнее время ему стало казаться, что в этом-то и состоит смысл жизни.

Долгожданное убийство стало событием дня на фоне повседневной рутины. Мелльберг попросил его присутствовать при беседе с мужем и матерью жертвы. Патрик ничего не чувствовал, кроме приятного возбуждения. И вовсе не потому, что не был знаком с семьей убитой или не видел в случившемся трагедии. Просто возможность поработать по-настоящему и в самом деле выпадала здесь редко. В полицейской школе их учили вести допросы, но до сих пор Патрик практиковался на драчунах да угонщиках велосипедов.

Он посмотрел на часы – пора отправляться в кабинет Мелльберга. О допросе здесь речи быть не может, чисто технически. Что ж, будем считать это рядовым утренним совещанием. По слухам, мать жертвы отказывается принимать версию самоубийства. Любопытно, что стоит за этим, вполне логичным, на взгляд Патрика, недоверием?

Он взял со стола блокнот, ручку и чашку с кофе и вышел в коридор. Имея полные руки, дверь открывал больше локтями и подбородком. Потому и увидел ее не раньше, чем выложил на стол все свои вещи.

На какую-то долю секунды сердце Патрика остановилось. Он представил себя десятилетним мальчиком, дергающим ее за косички. Потом – пятнадцатилетним подростком, который уговаривал ее прокатиться с ним на мопеде. В двенадцать лет она уехала в Гётеборг, и он потерял всякую надежду. Патрик вспомнил, что последний раз видел ее шесть лет тому назад. Она не изменилась – такая же высокая, роскошная. Волнистые светлые волосы до плеч неопределенного теплого оттенка. Уже в детстве она много о себе воображала, да и теперь, как видно, тщательно следит за внешностью.

Она была удивлена, увидев его. Но в этот момент недовольный взгляд Мелльберга словно пригвоздил Патрика к стулу. Он сел, ограничившись коротким вежливым приветствием.

Группа была настроена решительно. Мать Александры Вийкнер, маленькая и худенькая, нацепила на себя, на взгляд Патрика, слишком много золота. В дорогом костюме и с безупречной прической, она выглядела тем не менее потрепанной, с синими кругами под глазами. Зато супруг убитой не обнаруживал никаких признаков скорби. Патрик заглянул в его досье. Хенрик Вийкнер – успешный бизнесмен из Гётеборга и владелец значительного состояния, нажитого стараниями нескольких поколений.

Что ж, это заметно. И не только по качеству одежды или витавшему по комнате запаху дорогого лосьона. Хенрик Вийкнер излучал уверенность человека, с рождения осознающего свое привилегированное место в жизни. Такие не уступят ни пяди. Хенрик выглядел напряженно, но, вне сомнения, держал ситуацию под контролем.

Мелльберг восседал за столом. Он умудрился затолкать в штаны рубашку, на которой даже издали были видны кофейные разводы. Вглядываясь в лица участников собрания, комиссар правой рукой поправлял волосы на макушке. Чтобы не коситься на Эрику, Патрик сосредоточился на растекшемся по животу шефа кофейном пятне.

– М-да… Вы, конечно, догадываетесь, зачем я вас здесь собрал. – Мелльберг выдержал театральную паузу. – В общем… я комиссар Бертиль Мелльберг, начальник полицейского участка в Танумсхеде, а это Патрик Хедстрём, мой помощник в этом расследовании.

Он кивнул на Патрика.

– Расследовании? То есть это все-таки убийство! – Биргит подалась вперед, и Хенрик успокаивающе обнял ее за плечи.

– Да, мы утверждаем, что ваша дочь не могла сама лишить себя жизни. Самоубийство исключается на основании результатов судмедэкспертизы. Не буду вдаваться в детали, но вены были вскрыты, когда она находилась без сознания. В крови жертвы обнаружены значительные дозы снотворных препаратов, и не только. Злоумышленник или злоумышленники поместили в ванну уже бесчувственное тело, включили воду, перерезали жертве вены и оставили бритву на виду, пытаясь представить все как самоубийство.

Задернутые гардины защищали помещение от ярого полуденного солнца. Заявление комиссара явно обрадовало Биргит, но атмосфера противостояния ощущалась все острее.

– Кто это сделал? – Биргит достала из сумочки вышитый носовой платок и осторожно промокнула уголки глаз, чтобы не испортить макияж.

Мелльберг скрестил руки на непомерном животе и откашлялся.

– Это именно то, что я рассчитывал услышать от вас.

– От нас? – Удивление Хенрика выглядело неподдельным. – Но что мы можем об этом знать? Это дело рук безумца. Александра не имела ни врагов, ни недоброжелателей.

– И это говорите вы?

Патрик заметил, как по лицу супруга Алекс пробежала тень. Но секунду спустя оно снова прояснилось, и Хенрик Вийкнер взял себя в руки.

Патрик питал здоровое недоверие к таким типам. Люди, родившиеся с золотой ложкой во рту, таким не надо напрягаться. Вийкнер выглядел вполне дружелюбно, но под приветливой маской угадывалась сложная личность. В чертах красивого лица сквозила жестокость. Патрика поразило, что речь комиссара не вызвала у Хенрика никаких эмоций. Одно дело предполагать, что твоя жена была убита, но когда это констатируется как доказанный факт, тут совсем другое. К такому выводу, по крайней мере, пришел Патрик после десяти лет работы в полиции.

– То есть вы нас подозреваете? – Лицо Биргит отразило такое удивление, будто на ее глазах комиссар только что превратился в тыкву.

– Большинство убийств совершается внутри семьи, на этот счет статистика неумолима. Не утверждаю, что так оно и в этом случае, но я должен убедиться наверняка. Мы заглянем под каждый камень, будьте уверены. Скоро все прояснится, у меня богатый опыт по части расследования убийств. – Еще одна театральная пауза. – Но сейчас меня интересует, что вы делали в тот день, когда предположительно была убита Александра Вийкнер, а также накануне и после. Прошу вас представить письменные показания на этот счет.

– О каком именно промежутке времени идет речь? – спросил Хенрик. – Последней из нас, кто говорил с ней, была Биргит. После чего никто из нас не звонил Александре раньше воскресенья, то есть, получается, это могло произойти и в субботу. Обычно я звонил ей в пятницу вечером в половине десятого, но не в этот раз. Александра имела привычку прогуливаться поздно вечером перед сном, и я решил ее не беспокоить.

– Она пролежала мертвой около недели – вот и все, что может утверждать судмедэксперт. Что касается ваших показаний насчет того, когда вы ей звонили, мы всё проверим, не сомневайтесь. Есть основания считать, что Александра Вийкнер умерла незадолго до девяти часов вечера в пятницу. Около шести, то есть предположительно сразу после приезда во Фьельбаку, она звонила Ларсу Теландеру, насчет неисправных батарей. Он не смог подъехать немедленно, но обещал появиться у нее около девяти часов того же вечера. Согласно его показаниям, ровно в девять он постучался к ней в дом и, не дождавшись ответа, отбыл восвояси. То есть Александра Вийкнер умерла вечером вскоре после приезда во Фьельбаку, такова наша рабочая гипотеза. С учетом холода, который стоял в доме, крайне маловероятно, чтобы она забыла о неисправных батареях.

Волосы соскользнули с левой стороны его макушки, и Эрика теперь во все глаза смотрела на Мелльберга. Патрик догадывался, что сейчас она борется с искушением подбежать и подправить комиссару прическу. Многие сотрудники участка прошли через это искушение.

– Когда вы в последний раз разговаривали с дочерью? – Вопрос Мелльберга был обращен к Биргит.

– Ну… – протянула та, – теперь уже точно не помню. Где-то около семи… Или между пятнадцатью минутами и половиной восьмого. Мы говорили совсем недолго, у Алекс был гость… – Биргит побледнела. – Неужели…

13
{"b":"140277","o":1}