Местное население делится на несколько категорий. К первой относится знать, держащая в руках уличные банды. Эти предпочитают ездить на «ягуарах», которые пользуются у них такой же безоговорочной популярностью, как у наших братков «мерседесы». Надо сказать, что у негритянских бандитов вкус получше. Впрочем, их костюмы наводят на ту же мысль. Главное занятие этих людей — торговля наркотиками, в которую втянуто огромное количество народа, составляющего вторую категорию местного населения. Рядовой уличный наркоторговец, или пушер (pusher), зарабатывает гораздо больше среднего американца и не видит для себя никакого смысла в перевоспитании. Если он не слишком честолюбив, у него есть все шансы прожить свою жизнь достаточно безбедно, в то время как владельцев «ягуаров» убивают с редким постоянством.
Таким пушером был, например, один из самых ярких боксеров последних лет Джеймс Тоуни, сам, кстати, никогда наркотики не употреблявший, который отказался от своего изначального ремесла, только когда стал больше зарабатывать на ринге, то есть далеко не в начале своей блестящей карьеры.
Третья категория местных жителей — это так называемые welfare people, то есть люди, живущие на пособия. Девчонка стремится забеременеть от кого ни попадя как можно раньше, чтобы получить пособие как мать-одиночка и никогда не работать. В результате в подобных районах по всей Америке живут семьи, три-четыре поколения которых вообще никогда не работали. За неимением другого дела они размножаются как кролики. Когда количество таких «идейных тунеядцев» стало исчисляться миллионами, политики перед каждыми выборами стали их всячески задабривать — таким многочисленным электоратом нельзя пренебрегать. При этом надо понимать, что никакого раздела между криминальным населением этих районов и государственными тунеядцами нет. Очень многих из них можно сразу отнести к обеим категориям.
Наконец, в этих кварталах живет множество относительно честных трудяг. Ведь должен и здесь кто-то работать, чтобы обеспечить всю эту жизнь. К той же категории можно отнести и всех, кто живет на пособие не от хорошей жизни. Все эти люди просто не смогли вырваться из своей среды.
Такой была и Лорна Тайсон, мать Майка. Муж бросил ее, как раз когда она была беременна. Кроме Майка у нее были еще сын и дочь. Через много лет, когда все трое случайно встретились с отцом на улице, тот дал им какие-то деньги, которые двое старших приняли, а Майк бросил на землю и растоптал. Он так никогда и не простил отца. Жизненная стартовая позиция Железного Майка разительно напоминала то, с чего начинал Санни Листон и многие другие американские боксеры.
Мать Майка была человеком крайне мягким. По какой-то странной закономерности подобные ей люди часто живут в местах, где они должны были бы погибнуть, едва появившись на свет. Но, как ни странно, по той же прихоти судьбы, они здесь выживают, хотя все в таких трущобах остается им чуждым.
Зато братец Майка Родни освоился тут замечательно. Маленький мерзавец быстро понял, что все кого-то угнетают, и решил угнетать единственного человека, с которым пока мог справиться, — своего младшего брата. Майк со временем научился прятаться от него за холодильник. Отодвинуть его у брата не было сил, но и пролезть туда вслед за Майком он не мог. Там, за холодильником, маленький Тайсон иногда даже ел. Там же обычно дожидался прихода матери, которая со своей мягкой непреклонностью становилась на его защиту, но у нее не было в характере достаточно жесткости даже для того, чтобы наказать сынка-подонка, и, стоило ей уйти из дома, тот принимался за свое.
Так проходили годы. Как ни странно, но в раннем детстве у Майка не хватало агрессивности, чтобы защитить себя, не то что на кого-то нападать. Он никогда не давал обидчикам сдачи, а всегда сбегал от них. Это не выдумка Гэри Смита или какого-то другого журналиста. Тайсон сам рассказывал об этом много раз. Возможно, так отразилось на его психике сидение за холодильником или постоянное присутствие человека, который избивал его, стоило ему только высунуть нос.
В своих первых интервью 1985—1986 годов Тайсон объяснял свою беззащитность в детстве тем, что находился в своей семье под сильным влиянием женщин: матери, лишенной какой бы то ни было агрессивности от природы, и старшей сестры Дениз. От них он усвоил и какую-то чрезмерно мягкую манеру речи, которая прекрасно легла на его природную шепелявость, за что сверстники прозвали его Little Fairy Boy, что можно очень приблизительно перевести как «девчушка». Однако слово fairy (фея) имеет и другой значение — педик (именно в этом варианте), и все словосочетание, ставшее его кличкой, можно перевести и как «малыш-педик». Просто удивительно, что Железный Майк сам рассказывал о себе подобные вещи, которые, что характерно, перестали появляться в печати уже в 1987—1988 годах. К тому времени он уже сделался героем, а героев не могут называть «малышами-педиками».
В этой кличке воплотилось отношение к нему сверстников. В одном из своих первых интервью Тайсон скажет: «Они отбирали у меня «сникерсы», одежду, деньги, избивали меня и просто гоняли из угла в угол». Он никогда не дрался с ними. Только убегал, если удавалось. А если не удавалось, скулил как щенок под их ударами.
Единственную радость Майку приносила страсть, оставшаяся с ним по сей день, — голуби. Почему-то в Америке, чем район беднее и чем более жестокие нравы там царят, тем больше там разводят голубей. Абсолютно во всех описаниях детства Тайсона приводятся три эпизода, связанных с голубями, сыгравшими, возможно, ключевую роль в его судьбе.
Как-то Майк вместе с приятелем попытался украсть у одного почти взрослого парня голубей. Их поймали на месте преступления и решили повесить тут же на пожарной лестнице — идея совсем не оригинальная для здешних мест. Веревка у юных линчевателей нашлась только одна — поэтому сначала повесили друга Майка, и принялись ждать, пока он не перестанет дергаться в петле, чтобы затем вытащить его оттуда и повесить Майка. Но этот способ казни требует времени, которого у любителей голубей, с интересом наблюдавших, как умирает малыш, не оказалось. Сосед, увидевший казнь в окно, заорал, что сейчас вызовет полицию. Малолетние убийцы оказались столь же трусливыми, сколь и жестокими, и тут же ретировались.
Здесь я бы хотел позволить себе маленькое отступление. Как известно, Достоевского в молодости чуть не казнили за участие в кружке петрашевцев. Дело дошло до надевания на голову черных мешков, но тут объявили о помиловании. Судя по тому, как часто на протяжении жизни он вспоминал этот эпизод и описывал его, Федор Михайлович от него так до конца и не оправился. Какая-то частичка его души всю жизнь прожила в ожидании казни. Может быть, без этого он никогда не написал бы «Преступления и наказания», «Братьев Карамазовых» или «Бесов». Может быть.
Может быть, и Майк Тайсон никогда бы не стал тем, кем стал, если бы когда-то, остолбенев и отупев от ужаса, не смотрел, как дергаются ноги его дружка, висящего в петле, того самого человечка, который только что стоял рядом с ним, и сам не ждал, что через пару минут займет место друга и уже его собственные нога будут точно так же дергаться под пожарной лестницей.
Так Майк Тайсон в совсем еще нежном возрасте оказался на грани жизни и смерти. Это еще больше запугало его, но не погасило его страсти к голубям. Скорее, наоборот. Страсть, за которую можно заплатить жизнью, для многих обладает особой притягательностью.
Второй эпизод с голубями, который приводят все биографы Тайсона, связан с псом-лабрадором по имени Киллер (killer — убийца), который жил у него в семье. В один прекрасный день пес добрался до клеток с голубями, открыл их и убил всех птиц, одну за другой. Майк только что был счастливым обладателем 25 голубей, его гордостью и его единственным счастьем, — ив несколько минут лишился всего. Пес даже не съел их, а просто задушил.
Гэри Смит в статье от лица Тайсона написал, что, глядя на них, Майк задумался, почему не может бытьтаким же сильным, жестоким и беспощадным, как его Лабрадор. Может быть, и так, а может, в тот момент Майк испытал только безграничный ужас и тяжесть утраты. Но, наверно, что-то произошло с ним тогда, что-то, чему он сам не нашел определения, иначе бы в своих ранних интервью он не возвращался так часто к этому эпизоду.
