Ощущение, что Спинке — это тоже ненадолго, усилилось 19 апреля 1986 года, когда он фактически проиграл матч-реванш Холмсу, но судьи отдали победу Майклу.
Тем временем произошла очередная смена чемпионов и в
WBA, и в WBC. Титул, по первой из этих версий, 17 января 1986 года старый и уже давно всем надоевший Тим Уитерспун отобрал у Тони Таббса. Надо ли говорить, что бой продолжался все отведенные 15 раундов, на протяжении которых публика свистела, гудела и топала ногами. 22 марта 1986 года Пинклон Томас показал, что если кто на него и надеялся, то зря, и проиграл свой титул WBC по очкам в 12 раундах Тревору Бербику, неплохому боксеру, но, как и все чемпионы тех лет, совершенно не соответствовавшему своему званию.
Впрочем, игрища этих ребят тогда уже почти никого не интересовали. В Америке знал уже каждый мальчишка — в боксе наступала новая эпоха.
КАК ЗАКАЛЯЛСЯ МАЙК
В середине 1985 года ведущие обозреватели по боксу, владельцы телеканалов и тележурналисты начали получать кассеты с записями боев 19-летнего парня. Впечатление он производил сильное, но неоднозначное. Бокс — бизнес большой, и авантюристов в высших его эшелонах днем с огнем не сыщешь, серьезные же люди в массе своей консервативны. А этот молодой боксер представлял собой зрелище не для консерваторов, которые, кстати, раз уже забраковали его, не взяв в олимпийскую сборную. И действительно, сложён как штангист, рост всего 181 см, а зрительно казался еще ниже, что для тяжеловеса совсем уж несолидно, — все эксперты начала 80-х говорили, что у тяжеловеса ростом ниже 190 см на современном ринге нет шансов. Кстати, рост Тайсона по сей день тайна за семью печатями. Данные колеблются от 176,5 до 181 см. По всей видимости, первая цифра ближе к истине, и менеджеры Железного Майка просто пытались сделать его несколько страшнее и прибавили ему роста, как будто в этом чувствовалась необходимость.
На памяти, правда, был пример Джо Фрезера, который выиграл один бой у Мохаммеда Али, а в двух других хоть и проиграл, но перед этим устроил Величайшему настоящий ад на ринге. Но у каждого боксера, как правило, есть свой неудобный соперник. Таким неудобным соперником для Али и был Фрезер, а в двух своих боях с Джорджем Форменом ничего с ним сделать не смог. Но ведь среди поколения тяжеловесов середины 80-х нового Формена явно не было видно. Внимательно посмотрев видеозаписи боев этого парня, которого звали Майк Тайсон, эксперты наперебой заговорили, что это выдающийся талант и не имеет значения, какой у него рост и какое сложение. Гении живут по своим законам, и совершенно неважно, что какие-то кретины не взяли его в олимпийскую сборную.
Очень скоро на высшем телевизионном уровне приняли решение продвигать Тайсона как можно быстрее, тем более что никакой альтернативы ему все равно не наблюдалось. Железный Майк, как его скоро прозвали, оправдал все ожидания: тоску он развеял, причем со временем и в местах весьма удаленных от ринга. Мало не показалось никому.
Браунзвнлл
Имя Тайсона так прочно связано со скандалами, что основное его занятие, без которого о нем никто, кроме окружного прокурора и тюремных надзирателей, никогда бы и не услышал, отошло для многих на задний план. Люди, ничего не смыслящие в боксе, хорошо знают, сколько раз он сидел и за что, а также что в следующий раз он обязательно сядет за групповое изнасилование с летальным исходом всех изнасилованных.
Полное хорошо скрытого человеколюбия лицо Тайсона постоянно украшает обложки самых далеких от спорта изданий уже более 15 лет. Железный Майк стал одной из культовых фигур нашего времени. Точнее, не совсем нашего, а последних 15 лет прошлого столетия. В новый век он не вписался и, видимо, уже не впишется. Тайсон, который еще продолжает выступать, начал свой путь в прошлое, и сейчас пришла пора разобраться, каким боксером он был, отделив легенды от реальности. Заодно попытаемся понять, почему он так долго и так прочно занимал совершенно уникальное место в американской жизни и массовой культуре, где на какое-то время воцарилось нечто вроде культа его не совсем здоровой личности.
В 1988 году в ведущем мировом спортивном издании, журнале «Sports Illustrated», появилась статья известного журналиста Гэри Смита «Тайсон робкий, Тайсон ужасный», представлявшая собой поток сознания Железного Майка, который звонит своей невесте Робин Гивенс куда-то на другой конец Америки. Тайсон знает, что ее сейчас нет дома, но он все равно звонит, потому что на него произвела чудовищное впечатление новость, как шесть белых подонков зверски изнасиловали негритянскую девочку. Тайсон, потрясенный злобой мира, снова и снова набирает номер Гивенс, а потому его поток сознания то и дело прерывается фразой: «Робин, сними трубку. Робин, сними трубку». Потом вместе с Гивенс не то во сне, не то наяву он совершает какую-то сомнамбулическую поездку в район своего детства Браунзвилл, где показывает места своих малолетних преступлений. Затем от лица некоего лирического героя, на четверть состоящего из Майка Тайсона, еще на четверть из людей, давно его знающих, и, видимо, на добрую половину из самого Гэри Смита, рассказывает о своем детстве и о том, как он прошел путь от забитого ребенка до чемпиона мира в тяжелом весе. Тайсону понадобилось всего несколько лет, чтобы занять такое место в тогдашней массовой культуре, что отнюдь не последние люди в журналистике принялись, ко всеобщему удовольствию, воспроизводить по собственному разумению его поток сознания на страницах самых популярных американских изданий.
Фактическая база статьи Гэри Смита безупречна, так как основывалась главным образом на интервью людей, близко знавших молодого Тайсона, и на интервью самого Майка, прежде всего тех, которые были опубликованы в том же журнале. Опираясь на эти источники, можно достаточно точно воспроизвести картину детства Тайсона. Довольно обычного, надо сказать, детства человека, выросшего в трущобных кварталах Нью-Йорка.
Местом его рождения часто называют Браунзвилл, возможно самый страшный из страшных районов Нью-Йорка, но это не так. Он родился 30 июня 1966 года в другом районе Нью-Йорка, точнее, Бруклина, который представляет собой город в городе — в Бедфорд-Стайвесанте, а в Браунзвилл переехал только в 10 лет в связи с ухудшившимся финансовым положением семьи. Но правильнее называть его родиной Браунзвилл, так как именно здесь он полностью сформировался как человек.
Браунзвилл, как и другой более известный нью-йоркский район с такой же репутацией, Гарлем, и сотни окраинных городских районов по всей Америке, представляет собой своего рода параллельный мир. Здесь можно снимать фильмы о конце света. Кругом неописуемая и по-своему живописная, как лохмотья бомжей, грязь. Обитаемые дома стоят без дверей и с выбитыми окнами, а у обочин соседствуют битые-перебитые машины рядом с вполне приличными. Здесь кипит своеобразная и малопонятная для пришельца жизнь, которая периодически, подчиняясь каким-то своим неведомым законам, замирает. Улицы полны людей, одетых в такие наряды, которым позавидовал бы самый безумный модельер, если только они были бы хоть чуть-чуть почище. И тут же прямо на улице в исполнении местных мальчишек вы можете увидеть такой степ и услышать такой рэп, которые сделали бы честь любому театру.
Всей уличной жизнью здесь заправляют конкурирующие между собой банды. Если какой-нибудь сумасшедший белый вздумает забрести сюда в любое время суток, можно со стопроцентной уверенностью сказать, что его в лучшем случае ограбят, а вполне возможно, что и убьют, и труп может проваляться на улице несколько дней. И это касается трупов, принадлежащих к любой расе. Дискриминации тут нет. Вообще смерть на улице здесь дело привычное, и ребенок рано привыкает к виду мертвых тел и к тому, что этим смертям непосредственно предшествует, —стрельбе, удару ножом, бейсбольной битой, просто любым предметом, подвернувшимся под руку. Отношение к смерти здесь несколько другое. Наверно, таким оно было у жителей Дикого Запада в 70—80-е годы XIX века. Смерть бродила всегда рядом. Ее не переставали бояться, но привыкали к ее соседству. Нельзя сказать, что в Браунзвилле царит совсем уж полное беззаконие. Нет, какие-то законы есть, но они совсем другие и чужакам непонятны.
