— Боже! — воскликнула она, смеясь. — Как крепко!

— Зато согревает желудок в холодные ночи.

— Пожалуй! — Она сделала второй глоток, решив, что это поможет ей полностью осознать происходящее. Она станет женой Йена! Маркизой! Подумать только, все эти долгие месяцы она терзала себя мыслями о том, что он презирает ее и больше никогда не заговорит с ней. Она и не думала, что он захочет повести ее к алтарю!

— Я заметил, что ты не спросила меня о братьях, — напомнил он, наблюдая за игрой эмоций на ее липе.

Джорджи резко вскинула голову:

— Ты их видел? О, какое счастье! Мы разлучились в Бомбее, когда они сражались с кровожадными посланниками Судханы! Целая орда! Они... выжили?

— Да, — решительно кивнул Йен. — Они оба живы. Правда, Гейбриел ранен, и довольно серьезно, но он силен и крепок, и мы должны верить, что все закончится благополучно.

— Что случилось?

— Не знаю, — уклончиво ответил он. — Дерек цел и невредим и ухаживает за братом. Я говорил с ним перед отъездом. Это он назвал мне корабль, на котором ты уплыла. Больше всего они беспокоились о тебе. Они велели передать, что любят тебя и приедут в Лондон при первой же возможности. Просили позаботиться о тебе.

Его улыбка была нежнее ласки.

— Я пообещал, что сделаю все.

Услышав, что братья живы, Джорджи прижала руку к сердцу и с облегченным вздохом закрыла глаза. Господи, какое счастье!

— Еще бренди, дорогая? Судя по виду, оно тебе не помешает.

Снова открыв глаза, Джорджи с сожалением улыбнулась.

— Нет. Спасибо.

Разговоры о братьях пробудили в ней тоску по дому.

— Дерек велел передать еще кое-что, — добавил он, наблюдая за ней.

— Что?

— Он просил сказать, что жалеет о сказанном тебе по дороге из Джанпура. Он не рассказывал подробностей вашей ссоры, но клянется, что не хотел тебя обидеть.

— Он так сказал? — переспросила она.

Йен кивнул.

Устало улыбнувшись, она пригладила волосы.

— Собственно говоря, мы поссорились из-за тебя.

— Из-за меня?

— Я призналась Гейбриелу, что интересуюсь тобой...

— Да неужели? — промурлыкал он.

Она фыркнула при виде его довольной ухмылки.

— Да. Но тут подоспел Дерек и заявил, что только безумец может связаться со мной после всех неприятностей, которые я причиняю окружающим. Очень зло с его стороны, не находишь?

— Ну, в его словах есть доля правды, — лукаво заметил Йен.

— Эй! — запротестовала она.

— Иди сюда, — потребовал он и, схватив ее за руку, потянул на противоположное сиденье, рядом с собой. Она уютно прижалась к нему.

— По крайней мере жизнь с тобой, Джорджиана, никогда не будет скучной.

Она снова фыркнула, но это было так чудесно — нежиться в его объятиях, и будущее казалось таким светлым, что она не смогла хмуриться дольше и рассмеялась вместе с ним.

— Где твой ножной браслет с маленькими колокольчиками? — неожиданно спросил он, сажая ее на колени.

— Я выбросила.

— Что?!

— Швырнула в океан.

— И зачем ты это сделала? — поинтересовался он, искоса глядя на нее.

Джорджи тяжко вздохнула:

— Потому что твердо намерена измениться.

— Измениться? Но как? — нахмурился он.

— Стать более осмотрительной. Такой, как Мина и Лакшми.

— Может, мне заточить тебя в гарем? — поддел он.

— Нет! Не смей смеяться надо мной, бессовестный! Все это очень серьезно. Я намереваюсь быть послушной женой.

— Понятно, — серьезно кивнул он, не слишком пытаясь скрыть веселье.

— Что тебе понятно?

Йен пожал плечами.

— Мне нравились твои колокольчики. Они были частью тебя. Твоей натуры. Как жаль. Полагаю, что уже слишком поздно.

Джорджи растерялась.

— Так или иначе, — продолжал Йен, — перейдем к практическим вопросам. Ты будешь рада услышать, что я привез несколько дорожных сундуков с твоими платьями и вещами из бомбейского дома.

— Правда? — Она посмотрела на него.

— Да. Твоя экономка сложила все.

— О, Йен, ты обо всем подумал.

— Совершенно верно. Жизнь состоит из мелочей, — сухо ответил он.

Она обняла его и осыпала поцелуями.

— Спасибо тебе, спасибо, спасибо! Мои платья и туфли! Я снова стану человеком!

— Все готово и ждет тебя в Найт-Хаусе, куда мы сейчас направляемся, — пояснил он. — Мы сейчас приедем. Это за углом.

— О, неужели мы должны ехать туда сейчас? — запротестовала она, продолжая обнимать его. — Пожалуйста, не можем ли мы немного побыть наедине? Я так по тебе истосковалась!

— Милая, — пробормотал он, проводя костяшкой пальца по ее щеке. — Сейчас два часа ночи.

— Я не устала. А ты?

Йен изнемогал от желания, ощущая прикосновения ее пальцев. Даже эта невинная ласка вызывала озноб в его теле. Вряд ли он когда-нибудь испытывал подобные чувства.

— Пожалуйста, Йен, — упрашивала она. — Нет, я хочу познакомиться с родственниками. Но ведь сегодняшняя ночь — для нас, согласен?

И она так нежно посмотрела на него, что он сразу забыл все свои благие намерения.

— Нельзя ли отвезти меня в их дом завтра?

Он погладил ее по щеке, хотя сердце неудержимо стучало.

— Ты хочешь остаться со мной на эту ночь? — прошептал он и затрепетал, когда она медленно опустила голову.

— Да...

Йен колебался. Конечно, это более чем неприлично. Его долг — защищать ее репутацию. Но он твердо решил жениться на ней, и, кроме того, никого из женщин не хотел так безумно, как эту.

— Уверена? — прошептал он, полыхающим взглядом давая понять, что случится, если сегодня она поедет к нему.

— Более чем, — заверила она с такими же горящими, как у него, глазами.

Боже, как она пьянит его! И как можно отказать ей, когда он хочет того же самого? Невозможно отказать Джорджиане, такой прекрасной, такой мягкой и податливой, особенно когда она его обнимает. Чувственная красавица лишила его всякой воли к сопротивлению.

— Согласен. — Он нежно, но настойчиво поцеловал ее в губы.

Йен умирал от желания. Ему не терпелось уложить ее в постель. Показать все, что могут разделить мужчина и женщина.

Отстранившись, Йен высунулся в окно, постучал по стенке экипажа и уведомил кучера об изменении в планах.

Когда экипаж остановился перед высоким величественным зданием, он вышел первым, спеша убедиться, что за ними никто не наблюдает. Теперь они находились в самом сердце фешенебельного Лондона, где сплетни распространяются быстрее лесного пожара. Молодая леди не может позволить себе быть беспечной, особенно если она к тому же племянница Распутницы Хоксклифф. И пусть свадьба не за горами, не стоит, чтобы Джорджиану видели входящей в его дом, да еще посреди ночи.

В столь поздний час улицы были не только безлюдны, но и темны. Ночь выдалась безлунная, а фонари на углах едва светили. Йен помог Джорджи спуститься.

Он показал ей Найт-Хаус, находившийся в дальнем конце парка, и поспешно повел ее к парадному крыльцу здания, выложенному белым известняком. Темно-красная дверь открылась. Тускло освещенный холл предстал перед ними во всей своей роскоши.

— О, Йен, твой дом прекрасен, — пробормотала Джорджиана, застенчиво оглядываясь.

Йен запер двери и подошел к ней.

— Наш дом, — тихо напомнил он.

Сияющая улыбка озарила ее лицо, словно он опять удивил ее своим предложением.

Йен весело подмигнул:

— Пойдем.

Но тут подбежал мистер Тук, дворецкий, чтобы взять их плащи. Добродушный пухлый немолодой коротышка с лысой головой, белоснежными усами и искрящимися голубыми глазами, он всегда улыбался, а когда Йен объяснил, кто такая Джорджиана, просиял от восторга.

Теперь дворецкий хлопотал над Джорджианой, как наседка — над цыпленком.

— О, моя дорогая, дорогая, дорогая юная леди, неужели я ничего не могу сделать для вас? Совсем ничего? Вы голодны? Успели поужинать? Может, чашку теплого шоколада?