Лили вздрогнула.

— И это происходит каждый год?

— Как правило.

— Боже, как же это неприятно!

— Еще бы, — тихо рассмеялся он. — Насекомые размером с кролика. Тигры-людоеды. Махараджи, которые встречают нас орудийным огнем. Словом, непрерывные развлечения.

— Что же, должно быть, вы ищете смерти, майор, — сухо усмехнулась она, — потому что тогда, в Гайд-парке, мне показалось, что вам не терпится туда вернуться.

— Это дом. Кроме того, война продолжается. Мои люди нуждаются во мне.

— И блестящие возможности ждут вас, — весело напомнила она.

Но Дерек не обиделся.

— Думаю, вам понятны чужие амбиции, Лили Балфур. — Майор предложил ей руку, которую она смущенно приняла. — Полагаю, — продолжал он, довольный тем, что она смягчилась, — у нас с вами больше общего, чем каждый из нас готов признать.

— Вот как?

— Мы с вами в одной лодке. Пытаемся раздобыть деньги в Лондоне во имя благородного дела: вы стремитесь спасти семью, я — добиться отправки денег для армии. Все же это весьма утомительная обязанность, не так ли?

Она молча смотрела на него.

— Но довольно об этом, — продолжал он. — По крайней мере теперь, когда знаю о вашем отце, я могу понять, почему вы так ненавидите все связанное с Индией. Но уверяю: несмотря на множество опасностей, эта страна поразительно красива.

— Отчасти по этой причине мой отец был одержим Индией. Обещал привезти мешок рубинов для матери и еще один, с алмазами, — для меня.

— А, еще один из этих мечтателей. Теперь я понял. Если бы мне давали шиллинг за каждого нового рекрута, которого я заставлял снять розовые очки, когда развенчивал мифы о сокровищах Востока...

— Но, видите ли, папа имел очень мало общего с реальностью. В этом и была проблема. Он был мечтателем, и поэтому мои родные, мать и дед, не имели права отпускать его. Они оба должны были знать, что он не из тех людей, которые способны выжить в подобной обстановке. Папа... ничем не походил на вас. У него не было... вашего характера. Ваших качеств.

— Каких качеств? — требовательно спросил он.

— Не важно, — пробормотала Лили.

— Какие качества вы имеете в виду? — настаивал Дерек.

— Прежде всего безжалостность.

Вряд ли это можно принять за комплимент.

— Я? Безжалостен? — с деланной наивностью воскликнул он.

Оба снова засмеялись.

— Возможно, не полностью, но эта черта в вас имеется.

— Никогда!

— Не лгите! О, это видно, — заверила она. — Я, например, легко могу представить вас в бою.

— Лучше не пытаться.

— Вот папу я не могу представить военным. Забавно: я думала о нем в ту ночь, в беседке. До того как встретилась с вами. Он построил мне беседку, в которой я играла в детстве... вернее, выстроил наполовину. Папа не мог довести до конца ни одного дела.

Она вдруг замолчала... и в этот момент Дерек наклонился и поцеловал ее в макушку.

— Все будет хорошо, — прошептал он, сам не зная почему. Почти не веря сам себе. Но иногда эти простые слова имели поразительный эффект.

Она ответила странной, благодарной полуулыбкой и, отпустив его руку, остановилась.

— Жизнь, мисс Балфур, — произнес Дерек, — не для слабых сердец, верно?

— Нет, — прошептала она, смело встретив его серьезный взгляд.

Его светлые глаза словно смотрели ей в душу.

— Пойдемте, — пробормотала она, поворачиваясь к дому. Они медленно зашагали обратно. По дороге Дерек не произнес ни единого слова.

Зато Лили щебетала безмятежно, как канарейка, словно зная, что ее голос был единственной нитью, не дававшей ему заблудиться во мраке. Она отмечала красоту клумб и резных птичьих кормушек, гадала, какие закуски ждут их в доме. Он почти не обращал внимания на слова, но ее ободряющий тон возвращал его из диких пустынь, которые за много лет замели его душу тяжелым песком.

Когда они приблизились к каменной арке, служившей входом в сад, он наконец смог улыбнуться.

Ну вот, им предстоит вернуться к прежним партнерам...

Лили неожиданно остановилась и повернулась к нему. В ее глазах светились сочувствие и тревога. И это почему-то ранило Дерека. Он уже привык игнорировать свои чувства, но в ее присутствии делать это было куда труднее.

— Знаете, майор, — вдруг вспомнила она, — я так и не поблагодарила вас за спасение сережки. Спасибо.

Он поклонился, еще более очарованный, чем прежде.

— Если еще что-то будет нуждаться в спасении, мисс Балфур, дайте мне знать.

— Обязательно. И, майор...

Дерек вскинул брови. Она прикусила губу и улыбнулась:

— Думаю, теперь вы можете называть меня Лили.

— В самом деле? — удивился он.

— Да... только наедине, разумеется.

— Конечно... Лили, — отозвался он, наслаждаясь этим маленьким подарком.

Он не хотел ее покидать, но что поделаешь? Пришлось довольствоваться последним жадным взглядом.

— Передайте Эдварду мое совершеннейшее почтение, — насмешливо бросил он.

— Забав и наслаждений с миссис Коутс, — парировала она.

Он щелкнул пальцами:

— Верно! Я бы даже под страхом смерти не смог бы вспомнить ее имя! — Он кивнул и отошел.

Лили с тревожной нежностью наблюдала за ним.

Вскоре она уже снова была рядом с Эдвардом и миссис Клируэлл. Крестная умирала от любопытства.

После разговора с майором Лили стала лучше понимать, что движет им, и, как ни странно, увидела в его душе море боли. У нее болело сердце за Дерека.

Но от сознания этого было не легче наблюдать, как майор уходит в ночь с плотоядно улыбавшейся и висевшей на его руке миссис Коутс.

Лили сжалась, глядя вслед роскошной паре.

По дороге домой, несмотря на все усилия болтливой миссис Клируэлл, Лили почти не разговаривала.

По причинам, неизвестным ему самому, Дерек доставил неотразимую миссис Коутс до крыльца ее фешенебельного городского дома и отказался от нежного приглашения в постель. Его отказ шокировал вдовушку. Говоря по правде, он и сам был шокирован, но, черт побери, сегодня ночью ему не хотелось никого обслуживать. И что тут такого?

Он отказался признать, что неожиданное отвращение к самой мысли о перспективе провести разгульную ночь с Фанни Коутс имело какое-то отношение к Лили Балфур.

Вместо этого он упрямо старался думать о делах. У него полно работы.

Его одолевали мрачные думы, но он твердил себе, что его гнетет необходимость продолжить расследование. Сейчас, под покровом ночи, самое время подслушивать, подсматривать за членами комитета. Вряд ли кто-то увидит его в такой час.

Поэтому он вернулся домой, переоделся в черное и оседлал коня. Вскоре он уже мчался к северо-западной окраине Лондона, где жил высокопоставленный магнат Ост-Индской компании и член комитета.

По дороге Дерек не переставал размышлять о событиях сегодняшнего вечера. Ничего не скажешь, он выдался плодотворным, не говоря уже о примирении с Лили. На концерте он встретил лорда Синклера и подтвердил нелестное о себе мнение: достаточно оказалось простого присутствия знойной красавицы, которую он держал под руку. Сначала Дерека оскорбляло отношение графа к нему как к типичному недалекому кавалерийскому офицеру, но вскоре он перестал обращать на это внимание.

Черт, всегда неплохо, когда враг недооценивает тебя! Появление в свете с миссис Коутс или другой готовой на все особой помогало поддерживать полезную иллюзию. Если Синклер считает его полоумным дикарем, у которого в голове одна выпивка и женщины и кем, следовательно, легко манипулировать, значит, вскоре он потеряет всяческую осторожность и позволит Дереку выяснить, что случилось с тремястами тысячами фунтов.

Пока что ответы и деньги не находились.

Эту прошедшую неделю Ланди держал его в курсе всего, что происходило на заседаниях комитета за плотно закрытыми дверями. Если верить Эдварду, Синклер по-прежнему был полон решимости держать все случившееся в тайне и решить дело в узком кругу, без вмешательства министерства внутренних дел, которое, вне всякого сомнения, потребует официального расследования: процесс медленный и утомительный.