— А ты хочешь меня развлечь? — усмехнулась Инга.

— Ну, если ты не против… Я бы зашел на чашечку кофе.

— Мы не одни.

Тут и Валентин вспомнил о Ване. А что Ваня? Ваня, как всегда — подождет. И он сказал:

— Ну, это не проблема. В машине посидит.

Инга рассмеялась:

— Это шампанское сделало тебя таким смелым? Ничего и никого не боишься, да? Но почему ты решил, что я соглашусь? Я что, доступная? Так ты обо мне думаешь? А кто еще так думает? И за что мне это?

— Ты чего завелась? — слегка опешил Валентин. — Мне, знаешь, тоже обидно! За прозвище. Мне за что?

— Ты бы видел себя со стороны, — зло сказала Инга.

— А ты себя, — не остался в долгу Валентин.

— Ты такой… Стерильный. А твое лицо… Действительно, розовая попка, по которой шеф в любой момент может нашлепать. А ты ее с огромным удовольствием подставляешь.

— А ты ведешь себя как шлюха! — не удержался Валентин. — И все давно уже знают…

— Что знают? — вскинулась Инга.

— Так…

— Ну-ну, договаривай!

— Про тебя и Реутова. Напрасно вы конспирируетесь.

— А тебе, я вижу, завидно? — и красавица погладила блестящие колени. Валентин сглотнул слюну. И сказал:

— Давай не будем ссориться. Нет так нет.

— Мне просто интересно: а что я с этого буду иметь? С того, что ты зайдешь ко мне на чашечку кофе?

— Да, собственно… — растерялся Борисюк.

— Может, ты на мне женишься? Я слышала, у тебя отдельная квартира. Машина, хорошая зарплата. Ты жених-то завидный!

— Да. Но…

— Значит, не хочешь? Потому что я шлюха?

— Нет. Но…

— Сверни здесь направо. Так короче.

— Я по этой дороге никогда не ездил.

— Ничего. Я покажу, — многообещающе сказала Инга.

И он свернул. В час ночи улицы Москвы опустели, а здесь, в переулке, и вовсе никого не было. Дороги Валентин не знал, но ехал, куда сказали.

— А сейчас налево, — негромко сказала Инга. — Вот мой дом. А насчет чашечки кофе…

Тут это и случилось. Когда Инга понизила голос, словно заманивая его и обещая блаженство неземное, Валентин невольно отвлекся и вновь посмотрел на ее ноги. В это время на перекресток выскочил мужчина в черной куртке. Он шел из ближайшего магазинчика, работающего круглосуточно, держа что-то под мышкой. Видимо, хорошо выпил и спешил добавить, потому что почти бежал. Перекресток был нерегулируемый, без светофора. Но тем не менее! Перекресток! На асфальте «зебра»!

Днем пригрело, а ночью вновь подморозило. Дорога была скользкой. Валентин был слегка навеселе. Инга отвлекла его внимание. Короче, сложилось. Затормозить он не успел. И сообразить, что происходит, тоже.

Был удар, такой звук, что у него кровь в жилах заледенела. Потом отчаянный крик Инги. Визг тормозов. И Ванин голос, полный ужаса:

— Тикай!

Он развернул машину и рванулся обратно, на трассу. В голове билось: «Я пьян… Экспертиза покажет наличие алкоголя в крови… На перекрестке… Это конец! Тюрьма!»

Валентин был уверен, что мужчина, которого он сбил, тоже был пьян. Кто виноват больше? Вывод один — шофер. И он сбежал с места происшествия. Ни Инга, ни Ваня его не остановили. Когда «Дэу» выскочила на ярко освещенную трассу, Инга сказала:

— Какой кошмар!

— Свидетели были? — хрипло спросил Борисюк.

— Кажется… Нет, никого не было, — уверенно сказала Инга.

— Надо бы вернуться, — негромко заметил Ваня.

— Что-о?! — в ужасе переспросил Валентин.

— А вдруг он того? Жив?

— Завтра утром я это узнаю, — отрезала Инга. — Все случилось у моего дома. Разумеется, начнут сплетничать. Валя, успокойся. Мы никому не скажем! Ну не садиться же тебе в тюрьму из-за какого-то алкаша, которого посреди ночи послали в магазин за бутылкой? Ведь у него под мышкой была бутылка водки!

— Ты уверена? — упавшим голосом спросил Валентин.

— Ну, конечно! У меня отличное зрение! Поехали.

Теперь Валентин ехал к ее дому той дорогой, которую знал. Но из предосторожности высадил девушку чуть ли не за квартал.

— Боишься? — с усмешкой спросила Инга, выходя из машины. — Думаешь, я не боюсь в таком виде, глубокой ночью идти до дома пешком? Ведь далеко!

— Там наверняка уже милиция, — дрожащим голосом сказал Валентин.

— Ладно. Дойду. Но если меня изнасилуют, ты на мне женишься. Идет?

— Как ты можешь шутить в такой момент?

— А кто тебе сказал, что я шучу? — бросила Инга, захлопывая дверцу. И ее каблучки дробно застучали по тротуару.

Розы и подарок остались на заднем сиденье «Дэу». Никто о них даже не вспомнил. Валентин развернул машину и поехал в Зеленоград. Теперь ехал медленно, с опаской. Ему повезло — не остановили. Ваню он высадил на въезде в Зеленоград со словами:

— Извини, но по городу в таком виде боюсь.

— Понимаю, — коротко сказал личный шофер Реутова и вылез из машины.

Валентин поехал в гараж. Да, у него имелся и личный гараж, недалеко от дома. Валентину пришлось немного поджаться в расходах, но зато теперь он мог спрятать разбитую машину.

Первым делом осмотрел повреждения. Они были значительные. Помято крыло, разбита левая фара, да и бампер тоже разбит. Машина застрахована, но… Тут только сообразил — попал! Ну и попал!

Вспомнилось все, что говорил отец. Сомнений не оставалось: сидеть ему в тюрьме. А там такие ужасы случаются! Особенно с молодыми людьми приятной наружности, которые не могут за себя постоять! Нет, решение скрыться с места происшествия было правильное. И Валентин достал губку, канистру с водой и начал смывать кровь с разбитой машины…

…В ту ночь он глаз не сомкнул. Да и потом, спал плохо, вздрагивая от каждого резкого звука. Просыпался засветло и лежал, глядя в потолок. «Дэу» починил спустя два месяца, когда все улеглось. Участников, не прибегая к услугам страховой компании. Сказал, что врезался по пьяни в автобусную остановку. Но с тех пор «за рулем» не пил больше ни капли. Два месяца ездил на автобусе, но теперь это не казалось ему обременительным.

Утром следующего после наезда дня Инга сообщила, что пострадавший мужчина скончался на месте от полученных травм. Ударился головой об асфальт и получил сильные повреждения. Он действительно был пьян, а дома его ждала с добавкой разгулявшаяся компания, но поскольку водитель скрылся с места происшествия, идет расследование. Так говорят старушки у дома. Мол, милиция расспрашивала, не видел ли кто чего?

Валентин с ужасом ждал: вот-вот за ним придут. Не пришли. Насколько он был в курсе, предварительное следствие длилось два месяца, а потом дело приостанавливалось. Если преступника так и не нашли. Два месяца он жил в страхе. И ездил на автобусе.

И пока ехал в экспрессе, час на работу, час с работы, эта фраза и вспомнилась: «За все в жизни надо платить». Ну, помогут тебе теперь твои деньги? А дипломы? И как насчет страховки от всех бед на свете? Правильно говорят: «От тюрьмы и от сумы не зарекайся». Разные мысли лезли в голову. Нет, нельзя играть судьбой. И хвалиться тем, что ты от всего на свете застрахован, нельзя.

Потому что всего через неделю Валентина Борисюка стали шантажировать. Кое-какие сбережения у него были. Но пришлось оплатить ремонт машины. И вообще: при мысли о том, что приходится просто так отдавать триста долларов в месяц, Валентину становилось тошно. И до каких пор? Всю жизнь?

Шантажист настаивал именно на этом: на ежемесячных выплатах. Борисюк скрипел зубами, но платил. Регулярно отсчитывал из конверта с зарплатой триста долларов и молча перекладывал в другой конверт. Один становился толще, другой тоньше, всего-то! Но для Валентина это был просто нож в сердце! Да-да! В самое сердце!

Вот почему он не хотел жениться. С таким камнем на шее! А тут еще Маринка, ребенок… Опять-таки Инга виновата! Сосватала ему подружку на презентацию. Землячку, из того же провинциального городка, где родилась сама. Как не помочь! И разве Валентин мог ей теперь отказать?

Маринка была на пять лет моложе Инги, но для модели и двадцать пять — возраст солидный. Несколько лет в запасе еще есть, но если до двадцати пяти карьеры не сделано, потом поздно. Когда шестнадцати-семнадцатилетние девочки блистают на подиумах! Школьницы, которые смотрят на «старушек» свысока! Вот и ловят вышедшие в тираж модели женихов с квартирой и московской пропиской.