– С тобой все в порядке?

– Меня толкнули. – Алла подняла голову и посмотрела на нее. – Это ты сделала?

Неожиданно Дэймия испытала приступ робости. Если она признается в том, что устроила какие-то «штучки», ей не разрешат кататься на пони.

– Сделала – что? – самым невинным голосом спросила она.

Алла, прищурившись, глядела на Дэймию.

– Ну, кто-то сделал что-то.

А Йорг, который с широко раскрытыми глазами наблюдал за происходящим, окинул Дэймию критическим взглядом.

– Ты не местная.

– Вовсе нет. Я живу с бабушкой и дядей.

Она показала рукой на Яна, который играл со старшими мальчиками. Йорг посмотрел в этом направлении, и, когда он снова повернулся к ней, в его глазах засветилось подозрение.

– Я знаю про Рейвенов. Мой отец говорит, что все они – уроды ФТиТ.

Дэймия не поняла значения слова «урод», но часто слышала про ФТиТ. Все, кого она знала, работали в ФТиТ и гордились этим.

– Конечно, большое спасибо, – ответила Дэймия.

Алла онемела от изумления и смотрела на нее, вытаращив глаза. Точно так же удивился и Йорг, который ожидал совершенно другой реакции на оскорбление.

– Значит, и ты урод! – закричал он, и на этот раз девочка уловила пренебрежительное значение этого слова.

– Не нужно так кричать, – буркнула Дэймия, с неловкостью ощутив, что они втроем привлекли всеобщее внимание.

В этот момент в центр круга, образованного столпившимися детьми, пробрались Джеран и Сира.

– Кто это назвал мою сестру уродом? – сжав кулаки, поинтересовался Джеран.

Стоя чуть позади него. Сира приняла такую же боевую стойку. Йорг сделал шаг назад.

– Он назвал меня уродом ФТиТ, Джеран, – уточнила Дэймия, больше обеспокоенная тем, чтобы ее брат не узнал, что она сделала нечто, что можно было бы счесть «штучкой», хотя это и спасло Аллу от падения.

Джеран, сурово нахмурившись, какое-то время внимательно смотрел на сестру, а затем повернулся и направился к Йоргу, безошибочно определив в нем виновника. Но в этот момент зазвонил звонок, и Йорг первым оказался в классе.

После перемены Йорг распространил по классу слух о том, что Дэймия не похожа на всех нормальных людей, одним словом – урод. Она чувствовала себя просто несчастной еще и потому, что Алла старалась не смотреть на нее даже через стол. Дженфер, наоборот, не могла оторвать от Дэймии взгляда, а ее улыбка стала какой-то зловещей.

Когда Истия забирала Дэймию после школы, она, естественно, спросила, как понравился девочке ее первый день в школе. И с удивлением услышала сердитый ответ:

– Я ее ненавижу. И больше туда не пойду.

По дороге домой Истия умело выпытала у Дэймии причину ее недовольства. Она одновременно огорчилась и рассердилась из-за того, что ее внучка в первый же день столкнулась с таким отношением к себе.

– Йорг не прав. Ты никакой не урод и тем более не урод ФТиТ, – успокоила ее Истия. – Ты очень быстро сообразила, как спасти свою подружку.

– А теперь она меня боится, а Дженфер все время смотрит на меня и ухмыляется!

– И ты посмотри на нее так же. А что касается Аллы, то, я считаю, ты должна дать ей немного времени привыкнуть к мысли о том, что ты ее спасла. Наверное, она была поражена, когда, приземлившись, просто встала на ноги, тогда как ожидала больно упасть.

Дэймия обдумала бабушкины слова.

– Да, я думаю, она больше удивилась, чем испугалась. По крайней мере, она не ушиблась.

Истия нежно потрепала ее по голове.

– Да, это действительно хорошо.

Дэймия серьезно посмотрела на бабушку.

– Тогда то, что я спасла Аллу, – это не «штучка», и я могу покататься на Юпитере?

Инцидент, довольно сильно приукрашенный Йоргом, все-таки противопоставил Дэймию остальным ученикам класса. И хотя потом Дэймия использовала свой Талант, только чтобы защитить друзей по играм от сильных ушибов и падений, чему Йорг был всегда рад, Алла все еще стремилась держаться от нее подальше. Отсутствие близких друзей огорчало Дэймию и беспокоило Истию. Чтобы компенсировать это, девочка пыталась самоутвердиться в школе с помощью отличной учебы, а дома часто уезжала верхом на Юпитере очень далеко и надолго.

«Боюсь, что она – одинокая душа», – заметила как-то Истия в разговоре с ее родителями.

«Это не похоже на Рейвенов!» – вздохнул Джефф, который всегда верховодил кучей мальчишек.

«Да, это больше в характере Гвинов, – с горечью в голосе согласилась Ровена. – Я думала, у нее это из-за того, что она самая младшая на станции, а ее брат и сестра намного старше, но, наверное, это просто у нее в характере».

«Ангарад, дорогая, ты очень редко одаряешь кого-нибудь привязанностью,

– мягко сказала Истия, – но если делаешь это, то совершенно забываешь о себе».

«Но я была такой одинокой! – воскликнула Ровена. – И я бы не хотела, чтобы Дэймия была такой же».

«Возможно, это действительно заложено в нее природой, – ответила Истия.

– Но она вовсе не одинока. У нее есть Юпитер, чтобы кататься, большинство рабочих собак, когда они свободны, чтобы играть, а на ее кровати каждую ночь спит Мармелад. Она не одинока. У нее есть приятели в школе, даже при том, что она не завязала ни с кем настоящей дружбы. Может быть, на это понадобится немного больше времени».

«Может быть. Тем счастливее она будет, когда у нее родится брат».

«Как ты себя чувствуешь?» – заботливо поинтересовалась Истия.

Ровена ответила ментальным вздохом.

Джефф добавил:

«Она не любит об этом думать, но ей действительно стало намного лучше после того, как дети уехали».

Истия почувствовала, как Джефф мысленно обнял свою любимую.

«Теперь она может сосредоточиться на вынашивании этого малыша, правда, любовь моя?»

«Мне бы следовало научиться справляться с детьми так же, как справились вы, Истия!» – виновато пожаловалась Ровена.

«Разумеется, но я ведь не руководила Башней, и мой муж не шатался целыми днями по другим планетам. Кроме того, как только мой старший достаточно подрос, я поручила ему нянчить младших. Твой Джеран – очень ответственный мальчик, Ангарад, и я очень его люблю, но он еще не готов к тому, чтобы следить за Дэймией».

Ровена только хмыкнула при мысли о том, как Джеран попытался бы справиться со своей неукротимой сестренкой.

«Ну что ж, может быть, он сможет нянчить уже этого».

Дэймия проснулась оттого, что ей стало трудно дышать. Кто-то плакал. Кто-то чувствовал себя очень плохо. Инстинктивно побуждаемая сочувствием, которое было доминирующей чертой ее характера, Дэймия попыталась успокоить этого «некто». Ее ментальная «рука» протянулась гораздо дальше, чем она думала. Тот, кто плакал, был расстроен из-за того, что ему холодно и сыро, а за мгновение до этого было тепло. Кто-то тер его чем-то лохматым.

«Это же полотенце! – воскликнула Дэймия, когда поняла, что это такое. – Все в порядке, через минуту тебе будет сухо и тепло!»

«Некто» был охвачен благоговейным страхом.

«Все в порядке, – успокаивающе повторяла Дэймия. – Тебе скоро будет хорошо».

«Некто» утешился и почувствовал сонливость. Тепло и сонливость.

Дэймия продолжала посылать успокаивающие импульсы и в своих усилиях усыпить кого-то и сама снова захотела спать. Она зевнула, отвернулась и заснула.

– Никогда не видела ничего подобного! – воскликнула Элизара, когда они с Джеффом решили выпить, чтобы отметить праздничное событие. – Этот ребенок, по-моему, собирался выкричать все свои легкие и вдруг… – Ее глаза подозрительно сузились. – Ты что, сделал что-нибудь?

– Я? Нет, – отозвался сбитый с толку Джефф. – Я думал, что это ты. Разумеется, это была и не Ровена.

– Само собой! – согласилась Элизара. – Она еще под наркозом.

– Много ей понадобится времени, чтобы прийти в себя после кесарева сечения? – спросил Джефф, когда мысль его от младшего сына перешла к любимой женщине.

Элизара, улыбаясь, покачала головой.

– Это же не Денеб, где акушерство находится почти на доисторическом уровне. Микролазерная хирургия не оставляет швов, а раны очень быстро заживают. Она будет в полном порядке через три-четыре дня. – Элизара предостерегающе подняла руку. – Но пройдут месяцы, прежде чем восстановятся мышцы живота.