— Первая твоя ошибка, — хохотнула Тиша. Иантайн вспыхнул.

— Вы правы. Но мне нужны были деньги.

— А ты хоть монетку получил? — лукаво блестя глазами, спросил П'теро.

— О, да! — с такой горячностью ответил Иантайн, что все расхохотались. — Но мне пришлось оставить одну восьмую марки у лесника в холде. У него самого мало что было, но он все же поделился со мной.

— Явно не за так.

Иантайн на мгновение задумался.

— Мне повезло, что я нашел убежище, в котором мог переждать буран. И он поделился со мной… — Он вздрогнул и уныло вздохнул. — Как бы то ни было, именно он предложил сделать знак на снегу, чтобы привлечь внимание всадника. Мне повезло, что меня заметили, — он благодарно кивнул П'теро.

— Да ладно, — весело отмахнулся синий всадник. — Я рад, что успел прийти на помощь. — Он перегнулся через стол к Тише. — Наутро он замерз бы насмерть.

— Ты долго ждал?

— Два дня после бурана, но ночевал я у старого Фендлера. Когда проголодаешься, так и пещерная змея сойдет, — добавил Иантайн. Когда же в последний раз он ел что-то пристойное?

— Ах, бедняжка, — сказала Тиша и приказала немедленно принести двойную порцию жаркого, хлеба и сладкого, а еще фруктов из Исты.

Когда Иантайн закончил есть, он ощутил, что наверстал упущенное за все четыре дня. Руки и ноги покалывало, несмотря на холодилку и мазь. Когда он встал, чтобы выйти в туалет, его так шатнуло, что он вцепился в спинку кресла.

— Осторожно, парень. Набить живот — лишь половина дела, — сказала Тиша, бросившись ему на помощь куда живее, чем можно было ждать, глядя на ее тучное тело. Она знаком велела П'теро подать ему руку.

— Мне бы… — начал было Иантайн.

— А, так это в сторону спальных пещер, — сказала Тиша и завела его руку себе на плечо. Она не уступала ему ростом.

П'теро подхватил багаж, и они повели парня в туалет. А потом уложили в постель в свободной комнате Тиша еще раз осмотрела его ноги, еще раз смазала холодилкой и на цыпочках вышла прочь. Иантайн проверил, на месте ли мешки — и драгоценная плата за работу, — и глубоко заснул.

Пока он спал, о нем сообщили в цех Домэза, холд и Бенден-Вейр, поскольку номинально Иантайн принадлежал к Бенден-холду. Хотя обошлось без увечий, М'шалл признал, что налицо еще один факт недопустимого поведения Чокина. Ирена составила объемистый список злоупотреблений и нарушений в сделках, совершенных Чокином, — как правило, с людьми, которые никакие могли противостоять произволу лорда. В Битре не было суда, в котором можно было бы уладить разногласия, как не было и беспристрастных судей.

Крупные торговцы обходили Битру стороной, прекрасно осведомленные о множестве нечестных сделок, заключенных с тех пор, как пятнадцать лет назад Чокин принял власть в Битре. Немногочисленные мелкие торговцы, заходившие в Битру, предпочитали больше туда не возвращаться.

Поскольку Общее Собрание готовилось сместить Чокина, М'шалл разослал всадников по всем малым холдам, чтобы узнать, оповестил ли Чокин, как положено, своих холдеров о неизбежности Прохождения. Оказалось, никто ничего не знал, хотя Чокин увеличил десятину с каждого дыма. То, как он собирал эту десятину, позволяло предположить, что он просто кладет лишнее себе в карман, а не запасает для холда. Людям, живущим в отдаленных уголках, будет трудно запастись даже самым необходимым.

Словом, Чокин самым возмутительным образом постоянно манкировал своими обязанностями лорда-холдера.

Когда Поулин прочел отчет М'шалла, он спросил, будут ли холдеры Чокина свидетельствовать против него. М'шаллу пришлось указать в отчете, что при осмотре малых холдов было обнаружено чудовищное пренебрежение исполнением гражданского долга. Чокин так запугал своих людей, что никто не посмеет его обвинять — особенно перед самым Прохождением, — поскольку у него все еще остается право вышвырнуть несогласных из их холдов.

— Они переменят мнение, как только начнется Первое Падение, — заметил К'вин Зулайе.

— Тогда будет слишком поздно готовиться.

К'вин пожал плечами.

— Это не наша забота, чему я очень рад. Хотя бы Иантайна спасли.

Зулайя криво усмехнулась.

— Бедняга. Начать профессиональную карьеру в Битре! Не лучшее место.

— Может, ему больше не на что было надеяться? — спросил К'вин.

— Только не выпускнику цеха Домэза, — едко ответила Зулайя. — Интересно, сколько понадобится времени, чтобы у него руки выздоровели?

— Думаешь о новом портрете? — с улыбкой спросил К'вин.

— Ну, ведь он потерял восьмушку из той суммы, что ему нужна, — ответила она.

К'вин посмотрел на нее, широко раскрыв глаза.

— Но ты же…

— Конечно, — сказала она с металлом в голосе. — Ему нужны собственные деньги. Я восхищаюсь человеком, который выдержал семь недель в Битре. А Иантайн — честный парень, ведь он хочет выплатить пошлину за родителей.

— Когда будешь ему позировать, надень то красное платье, в котором ты была на Рождении, — сказал К'вин. Затем поскреб подбородок. — Знаешь ли, а ведь я тоже могу попросить его написать мой портрет.

Зулайя одарила его долгим взглядом.

— Мальчику может показаться, что из Телгар-Вейра вырваться не легче, чем из Битра-холда.

— Но зато с куда более толстым кошельком и без всяких вычетов за проживание…

— И сколько угодно мыла, горячей воды и хорошей еды, — сказала Зулайя. — Тиша говорит, его надо подкормить. Он прямо кожа да кости.

Иантайн проснулся от пения. Сначала он не мог понять, где находится. Ведь в Битра-холде никто никогда не пел! И еще ему было тепло. В воздухе витал аромат хорошей еды. Он сел. Руки, ноги и лицо были жесткими, но жжения уже не ощущалось. И он был голоден как волк.

Занавесь ниши отдернулась, и из-за нее высунулась мальчишечья голова.

— Вы проснулись, художник Иантайн? — спросил парнишка.

— Да. — Иантайн огляделся. Кто-то его раздел, а одежду унес. Рядом, на стуле, было сложено белье.

— Если вам одеться надо, я принесу, — сказал мальчик, еще глубже проникая за занавесь. — Тиша приготовила свежую. — Он сморщил свой короткий носик. — Ваша-то больно вонючая была, так она сказала.

Иантайн хихикнул.

— Наверняка. У меня все мыло вышло еще три недели назад.

— Вы в Битре были. Они там за все деньги дерут. — Мальчишка с отвращением развел руками. — Я Леополь, — добавил он. Затем взял мягкие шлепанцы. — Тиша сказала, что пока вам лучше поносить их, а не в башмаках ходить. И сначала надо еще мазью… — Он показал на горшок, закрытый крышкой. — Кстати, обед готов. — Леополь облизнулся.

— А тебе, стало быть, придется ждать своего обеда, пока я не оденусь?

Леополь серьезно кивнул, затем усмехнулся.

— Да мне все равно. Поскольку я жду, мне больше достанется.

— А что, в этом Вейре с едой туговато? — шутливо спросил Иантайн, начиная одеваться в чистое. Странно, как много значат порой простые вещи, вроде чистого белья.

Леополь помог ему смазать ноги мазью. Они еще пока болезненно отзывались на прикосновение. Даже от мази начиналось жжение. К счастью, холодилка, или что там еще, смягчала зуд и боль.

Когда он еще раз сходил в туалет и осторожно вымыл лицо и руки, они с Леополем пошли в нижние пещеры, где готовилась вечерняя еда.

Паренек подвел его к боковому столу на двоих у очага. Тут же появились повара, щедро наполнили тарелки, налили горячего вина Иантайну и кла Леополю.

— Ешьте, художник, — сказал повар, с довольным видом наблюдая, как Иантайн набросился на жареное мясо. — А потом предводители Вейра желают поговорить с вами, если вы не слишком устали.

Иантайн пробормотал слова благодарности и снова принялся за еду. Он съел бы и добавку, но желудок взбунтовался — наверное, сказалось слишком большое количество хорошей еды после нескольких дней, проведенных впроголодь. Леополь принес ему побольше сладкого, но он не смог съесть все, поскольку у него все еще болело горло. Он бы с удовольствием вернулся в постель но увидел, что предводители Вейра направляются к нему. Леополь тихонечко смылся, ободряюще улыбнувшись на прощание. Иантайн попытался встать, но пошатнулся и снова плюхнулся в кресло.