Демократия, как известно, бывает двух разных видов: непосредственная и представительная демократия. Представительная демократия и есть милый нашему сердцу, я надеюсь, и вашему, парламентаризм. Если мы так определяем парламентаризм, и наш эмоционально окрашенный тезис можно слегка трансформировать, и тогда получится примерно следующее. Чем большее количество людей имеет своих представителей в каждом представительном органе, тем лучше. И с этим тезисом открыто вряд ли кто-нибудь будет спорить.

Вроде бы у нас получился параметр, по которому можно оценивать демократию, парламентаризм, его развитие. Так ли это?

Если чуть-чуть задуматься, у нас, правда, на это нет времени, а я задумался, получается, что недостаточно этого! Давайте представим себе несбыточную картину. Все сто миллионов избирателей нашей страны имеют своего представителя в Государственной Думе! Нам, сторонникам парламентаризма разве этого достаточно для того, чтобы считать, что парламентаризм в нашей стране победил? Опять-таки если чуть-чуть подумать, то получается, что нет. Если значительная часть вопросов, регулирующих общественную жизнь, решаются не в парламенте, а в каком-то другом месте, грош – цена такому парламенту, как бы демократически он ни был избран. Отсюда получается, что развитие парламентаризма мы можем оценить только по такому сложному комплексному двухсоставному параметру, который состоит из двух частей. Первая часть – доля избирателей, имеющих своих представителей в каждом представительном органе власти. И второе, доля тех вопросов, регулирующих общественную жизнь, которые решаются в представительном органе власти. Если два этих параметра перемножить, мы получаем комплексный параметр, по которому можно было бы попробовать здесь и сейчас оценить двадцатилетнее развитие парламентаризма в Санкт-Петербурге.

Теперь первую картинку, пожалуйста.

Рис.1. Динамика компетенции представительной власти

в Санкт-Петербурге - доля вопросов, решаемых непосредственно

представительным органом власти города

в условном диапазоне от нуля до единицы (ось ординат)

По горизонтальной оси, как видите, отложены годы: девяностый наш родной, двухтысячный, две тысячи десятый. По вертикальной оси от нуля до единицы отложена в данном случае доля тех вопросов, которые решает представительный орган власти в доле всех вопросов, регулирующих общественную жизнь. Если мы посмотрим влево от девяностого года, то видим такую полосочку горизонтальную, которая едва-едва оторвалась от горизонтальной оси. Это период до нас. Эту полосочку можно продолжать на десятки лет, она будет также близка к нулю, к горизонтальной оси. Почему? Все Ленсоветы двадцати созывов, за исключением двадцать первого, принимали фактически два решения в год: утверждали план социально-экономического развития и тот самый бюджет на одной страничке, о котором уже говорил Александр Николаевич. Вот такова доля этих вопросов.

Наступает девяностый год. Резкий скачок! Ленсовет XXI созыва, по большому счёту, мог принять к своему рассмотрению – про Верховный Совет это было вообще в Конституции записано прямо, - но по факту и Ленсовет мог принять к своему рассмотрению любой вопрос. Другое дело, что мы с вами этого не делали. Поэтому я оценил примерно в 80% те вопросы, которые мы решали. У нас просто руки не доходили, сил не было, и так далее.

А дальше резкое опускание вниз. Это мы избрали Исполком. То есть был период, когда Исполкома не было, примерно три месяца, потом мы избрали Исполком, потому такая кривая линия идёт. Потихонечку сначала мы добровольно передавали Исполкому Щелканова на рассмотрение те или иные вопросы, которые мы могли бы и сами рассматривать. Потом был избран мэр, который сам потихонечку начал перетягивать к себе вопросы. А потом излом и горизонтальная линия. В этот момент был принят Закон о краевом и областном Совете, краевой и областной администрации. И до самого нашего разгона уровень, доля тех вопросов, регулирующих общественную жизнь, которые принимались в Ленсовете, была примерно вот такая. Я её так оцениваю, это - моя экспертная оценка, вы можете её туда-сюда подвинуть, но, я думаю, не очень сильно. Потом декабрь девяносто третьего года. Количество вопросов, решаемых представительным органом власти упало до нуля, и целый год такая ситуация в нашем городе и была.

Потом – выборы первого ЗакСа. Законодательное Собрание через год после нашего разгона собралось, но Закон о краевом и областном Совете уже не действовал, и количество вопросов, которые могло принять к своему рассмотрению Законодательное Собрание, почти в два раза, по моей оценке, упало по сравнению с тем, что было у нас в девяностом году. Потом потихоньку, не шатко не валко, один Губернатор, второй Губернатор, третий Губернатор отнимают у Законодательного Собрания такие вопросы. Но дальше, судя по всему, отнимать больше нечего. Я вот так оцениваю на сегодняшний день долю тех вопросов, которые регулирует ЗакС.

Можно что-нибудь неправильное подумать про те вопросы, о которых я говорю. Например, все нормальные горожане ездят на метро. Какая-то часть не ездит, такие есть, но они – ненормальные. Следовательно, вопрос, регулирующий пользование нами метрополитеном, это – вопрос, имеющий общественное значение. С моей точки зрения, вопрос правил пользования нами метрополитеном, это вопрос представительного органа власти. Сегодня эти правила утверждены даже не Губернатором, даже не правительством, а комитетом по транспорту. Вот о чём я говорю, когда говорю о вопросе, регулирующем общественную жизнь.

Следующую картинку, пожалуйста.

Теперь переходим ко второй составляющей нашего комплексного критерия. Это доля граждан, имеющих своего представителя в представительных органах власти. Опять-таки до девяностого года эта полоска не совпадает с горизонтальной осью только потому, что, выбирая одного из одного, я думаю, какие-то избиратели случайно получали всё-таки своего представителя. Были и нормальные люди среди депутатов Ленсоветов двадцатого, девятнадцатого и так далее созывов. Но это было не закономерное, а случайное явление.

Потом девяностый год. Выборы нас. Обращаю ваше внимание: невеликий скачок, вовсе не до единицы. По разным оценкам (Александр Николаевич считает, что один из четырёх, я считаю, что, примерно, один из трёх) тогда в девяностом году каждый из трёх избирателей получил-таки своего представителя.

Рис. 2. Доля граждан, имеющих своего представителя

в представительных органах власти Санкт-Петербурга

Для первого опыта выборов демократических – совсем неплохой результат. И если бы мы продолжили эту систему и продолжили совершенствовать выборы депутатов представительных органов в нашем городе, было бы сначала тридцать процентов, потом сорок, потом пятьдесят и так далее. Если бы выборы первого ЗакСа прошли по тому положению о выборах, которое мы с вами приняли двадцатого декабря 1993 года, мы бы не получили той картины, которая после скачка на этой картинке получается. Правильно сказал Александр Николаевич, это легко считается, один из десяти избирателей нашего города получил своих представителей в ЗакСе первого созыва. А дальше так по наклонной плоскости потихоньку-полегоньку на сегодняшний день примерно один из двенадцати-четырнадцати избирателей нашего города имеют своего представителя в представительном органе власти.