— Уже скоро, — заверил Исрафаэль.

Последующие дни были самыми беспокойными за всю истории Калибана. За необычайно короткий период поверхность и население претерпели множество изменений. Следом за Астартес на планету высадились сотни мужчин и женщин, уроженцев Терры и других миров с экзотично звучавшими названиями.

Большинство из них не являлись военными — это были гражданские: чиновники, администраторы, клерки, протоколисты и летописцы. Все они совершенно беспрепятственно рассредоточились по поверхности планеты, рассказывая о славе Терры и благородстве великих стремлений Императора. Теперь у очагов недавно образованных поселений звучали различные версии той же истории, что брат-библиарий Исрафаэль рассказывал Захариэлю.

Повествования о славе Империума и Императора стали самой распространенной темой на Калибане, вытеснив все без исключения старинные мифы и легенды.

Появились на планете и другие пришельцы — укутанные в плащи с капюшонами существа, состоящие из металла и плоти, которых называли механикумами. Эти загадочные создания были хранителями технологий Империума и часто летали над поверхностью планеты на ревущих крылатых машинах.

Кроме истории развития человечества за те несколько тысяч лет, что длилась их изоляция от Терры, местные жители узнали много нового. Пришельцы охотно делились техническими научными достижениями, отсутствующими на Калибане, и люди с восторгом перенимали новинки, доселе неведомые в их мрачном и опасном мире.

После освобождения от тирании великих зверей жители Калибана получили возможность свободно заняться усовершенствованием своего мира. При помощи новых технологий Империума они расчищали огромные пространства под сельскохозяйственные культуры, разрабатывали месторождения полезных ископаемых для производства прочных металлов и строили более эффективные заводы, поднимаясь из темных веков своего существования к светлой эпохе просвещения.

Кроме гражданских лиц на Калибане появилось много представителей воинского персонала, и вот здесь начались первые трения.

Основная часть населения Калибана приветствовала Астартес, в лице которых видела наивысшее воплощение рыцарских орденов, испокон века правивших планетой, а сами рыцари отождествляли их с героями древних легенд.

Но, как ни радовались рыцари Калибана совпадениям принципов организации Легионов и орденов, вскоре выяснилось, что различий между ними больше, чем сходства. Если рыцарские ордены получали удовольствие от разногласий и часто прибегали к вооруженным столкновениям, вместо того чтобы разрешать споры мирным путем, то Астартес объединяла общая цель и общая воля. Подобную разобщенность нельзя было терпеть, и по договору между Львом и Астартес отдельные рыцарские братства были распущены и отданы под командование Первого Легиона.

Столь решительный шаг, безусловно, не был осуществлен за один день, и преобразование не могло не вызвать недовольства, но после обращения Льва в пользу объединения рыцарей, когда он пообещал воинам новую славу на службе Императору, недовольные голоса умолкли, хотя и не все.

Еще больше трудностей возникло после появления на Калибане представителей других подразделений — солдат Имперской Армии. Проводимые Астартес испытания уже определили наиболее вероятных кандидатов на пополнение рядов Легиона, но значительное большинство жителей планеты было призвано служить Императору в армии.

До возникновения Ордена привилегией заниматься военным делом пользовались только представители знати, а имперские вербовщики проникли во все слои населения Калибана и каждому предлагали воспользоваться шансом сражаться во славу Императора в тысячах разных миров. Они обещали возможность путешествовать, посетить далекие загадочные планеты и стать частью истории.

Десятки тысяч жителей Калибана стекались на приемные пункты Имперской Армии, и рыцари недовольно ворчали, что после того, как крестьянам будет позволено принимать участие в боях, пропадет все благородство воинского занятия. Война — занятие для аристократов, а если позволить участвовать в ней людям низкого происхождения, она превратится в ужасную массовую резню.

Как только армейские экзакторы набрали достаточное количество рекрутов, по всему Калибану были организованы тысячи лагерей, где мастера муштровки и сержанты начали обучать взрослых жителей Калибана имперским способам ведения войны.

В течение невероятно короткого времени поверхность планеты из царства непроходимых лесов и замков превратилась в мир, подчиненный нуждам военной промышленности, звенящий от грохота заводских кувалд и топота ног. Население активно готовилось к войне.

Это было время великих чудес и надежд, время перемен, но никакие перемены не проходят безболезненно.

Захариэль и Немиэль не спеша обходили крепость Алдарух по наружной стене. Они широко шагали и держали спины идеально ровно. Оба, казалось, стали немного выше и держались с большей гордостью, чем накануне.

Доспехи юношей сверкали свежей полировкой, и черные пластины брони слепили глаза отраженным светом, а оружие было так тщательно вычищено, словно от этого зависела их жизнь. Не были забыты ни кожаные сапоги, ни белоснежные стихари, наброшенные поверх доспехов, и оба рыцаря, прогуливающиеся по стене, представляли собой внушительное зрелище.

— Интересные времена настали, ты не находишь? — спросил Немиэль, поглядывая вниз, на группу новобранцев, марширующих по обширному плацу, построенному механикумами к прибытию Императора.

Десятки других таких же отрядов под лучами полуденного солнца занимались строевой подготовкой, отрабатывали приемы боя, а несколько групп проводили занятия внутри крепости, что еще месяц назад даже невозможно было себе представить.

Захариэль кивнул, затем спросил:

— Разве не ты говорил, что эти дни были сплошным мучением?

— Ну, говорил. А как еще можно было назвать те дни?

— Удивительными, — ответил Захариэль. — Волнующими, захватывающими.

— Что ж, я не стану этого отрицать, брат, — согласился Немиэль. — Но разве тебя немного не тревожит, как быстро все меняется?

— Нет, — сказал Захариэль и указал на просторную площадку, расчищенную от леса. — Ты только посмотри, что с нами происходит. Мы воссоединились с Террой, о чем мечтали… Не могу сказать, как давно, но с тех самых пор, как появились первые легенды, все, чего мы так сильно желали, воплотилось в жизнь, а ты все еще сомневаешься?

— Нет, не то чтобы сомневаюсь, — взмахнул руками Немиэль в примирительном жесте. — Просто… Не знаю… Призываю к осторожности. Это ведь разумно, не более того.

— Думаю, да, — не стал спорить Захариэль, скрестил руки на груди и наклонился над парапетом.

На горизонте высоко к небу поднимались столбы дыма, и он знал, что там расчищаются громадные пространства для строительства гигантского производственного комплекса и рабочих поселений.

Несколько дней назад он съездил верхом к одному из таких сооружений и был поражен размахом работ, производимых механикумами: склоны гор разорвали глубокие шрамы траншей и тысячи акров леса бесследно исчезли, уступив место перерабатывающему комбинату.

Нравится им это или нет, но Калибан уже никогда не будет прежним.

— Да, — наконец заговорил Захариэль. — Я согласен, все происходит очень быстро, но это ради нашего же блага. Став частью Империума, мы должны посильно участвовать в Великом Крестовом Походе.

— Конечно должны, — согласился Немиэль, подходя ближе. — Но мне стыдно, что все происходит именно так.

С этими словами он показал на приземистые сооружения, разбросанные вокруг крепости: казармы, оружейные склады, столовые и ангары для военных машин. Там же стояли уродливые коробки на гусеницах, которые имперцы называли «Химерами». Эти шумные и неудобные для езды машины мгновенно превращали землю в грязное месиво.

В них не чувствовалось никакого благородства и даже само название после многих лет страхов перед подобными существами, обитавшими в темных лесах Калибана, вызывало у него смутное беспокойство.