Они думали именно так. У каждого свои представления о счастье. Кто-то предпочитает работать, кому-то требуется адреналин, а кто-то считает, будто достоин исключительно высокого положения.

Вновь где-то зарычало и залязгало. Только «питон», если это был он, шел с другой стороны. Как раз у того ручья, куда указывал Шляпник.

Там вскрикнули, а затем рвануло. Гулко, неожиданно.

– Массаракш! – Равнодушия Шляпника словно не бывало. – Я же предупреждал идиотов! Куда?

Но Фермер уже мчался на помощь супруге. Следом, уже не бегом, а шагом двинулись Худой и Дед. И уж глядя на них – Меченый с Книжником.

– Да не поможете вы ей уже, идиоты! – крикнул вдогонку Шляпник. – Разве что котелки подберете.

Но слова опоздали. Пришлось идти за всеми. Хотя Шляпник прекрасно знал, что именно увидит. Разве что с небольшими вариациями.

Ручеек был неширокий, берега высохшие, лишь у самой воды чуть топкие. На той стороне отсюда можно было заметить огромные ягоды, росшие среди негустых колючих кустов. И сразу бросалась в глаза небольшая, еще дымящаяся воронка.

Все было предельно ясно. Фермерша не устояла перед искусом, захотела полакомиться ягодами-переростками, а тут «питон» за деревьями, несколько лишних шагов в сторону…

Шляпник невольно опасался, что Фермер бросится собирать куски супруги, однако тот лишь стоял да смотрел на разбросанные останки.

– Говорил я вам – слушаться меня во всем, – не дожидаясь упреков, перешел в наступление проводник. – Здесь вам не там. Укрепрайон принца Кирну, не что-нибудь.

– Да пошел он, твой принц! – неожиданно рявкнул Фермер. – Массаракш! Где я теперь бабу найду? Обратно возвращаться?

– Твои бабы – не мои проблемы, – холодно известил Шляпник. – Хочешь, возвращайся, хочешь – дальше иди.

– Э нет! А кто готовить будет? Дом прибирать? Мы на что договаривались? Что ты нас всех в целости и сохранности доставишь на свободную хорошую землю.

– С условием – в лесу слушаться меня, словно Императора. Сама виновата!

– Сама не сама, но деньги гони, – неожиданно пришел на помощь Фермеру Меченый.

И потянулся за карабином.

– Уважаемые! Не ссорьтесь! – попытался влезть между ними Книжник.

– Кто ссорится? Мы по справедливости. – Меченый небрежно отодвинул спутника по путешествию.

– Вот именно. – Худой встал за Фермером и Меченым, демонстрируя солидарность с ними.

Дед вздохнул, но вмешиваться не стал.

– Какие деньги? – спокойно поинтересовался Шляпник, но в глазах его стоял холод.

– Обещал доставить шестерых. Нас осталось пятеро. Вот за одного денежку и верни, – пояснил Меченый, не убирая руки от оружия. – Плюс – компенсация, раз мы без единственной бабы остались.

– Иначе мы тебя так ославим – ни одного клиента в жизнь не найдешь, – добавил Худой.

– Именно! – Меченый хлопнул приятеля по плечу.

– Серьезное заявление. – Шляпник переводил взгляд с одного клиента на другого. – Только сюда я деньги не ношу. Бесполезны они здесь, если говорить простым языком.

Меченый демонстративно щелкнул предохранителем. Проводник даже внимания не обратил на угрожающий жест.

– Единственное – могу отдать кое-какими припасами. Тут неподалеку склад имеется. Консервы всякие, оружие, саперный инструмент. Насколько понимаю, лопата в хозяйстве всегда пригодится. Можете взять всего, сколько унесете. Идет?

– Склад, говоришь?

– Так в укрепрайоне их полно. Надо лишь знать, где.

– Лады. Веди к складу. Но если обманешь… – хлопок ладонью по карабину.

У Шляпника тоже виднелась на поясе кобура. Однако он даже не пытался дотянуться до пистолета.

– Зачем обманывать? Вы ведь меня ославите… Только предупреждаю в последний раз: не будете слушаться, никуда не дойдете.

Вид повисших на деревьях внутренностей подтверждал слова проводника.

– Куда идти-то?

Шляпник задумался на несколько мгновений, припоминая маршрут.

– Туда.

Там их и встретил пулемет. Шедших впереди Худого и Деда пули прошили сразу. Те даже охнуть не успели, просто повалились рядышком на мох. Замешкавшийся Фермер присоединился к убитым спустя несколько мгновений. Лишь Меченый что-то крикнул, рванул в сторону, но пули и тут оказались быстрее.

– Вот и все, – холодно произнес Шляпник Книжнику.

Тот шел рядом с проводником, позади всех, и теперь застыл на краю роковой поляны.

– Господин! Вы же их…

– Разве я? В лесу хватает сюрпризов. Этот – один из них. Кстати, о репутации. Вот грозились мою испортить, а говорить о том оказалось некому. И для всех в большом мире ваша группа благополучно перебралась за Голубую Змею. Думаешь, кто-нибудь проверять будет? Для того через здешние дебри пройти надо.

– Но я… – Книжник растерянно смотрел на проводника.

– Вот именно. Ты тоже лишний. Уж прости меня. Все равно ты там не приживешься. В утешение могу приоткрыть тебе небольшую тайну. Никаких хороших земель ни по эту, ни по другую сторону Голубой Змеи нет. Радиоактивно тут все кругом. Разве что, вообще далеко. Тут помереть даже легче.

Книжник зачем-то поправил очки. На лице его, кроме растерянности, не было ничего.

– Ну, что стоишь? – Шляпник расстегнул кобуру. – А ну пошел!

И даже подтолкнул спутника поближе к роковой черте…

Все случилось чересчур неожиданно: рванули к ближайшей подворотне и наткнулись на двоих парней в полувоенной одежде. Оба с автоматами, у одного кроме того пистолетная кобура на поясе, у другого за плечом виднеется труба снаряженного гранатомета.

– Кто такие? – пролаял на хонтийском владелец кобуры.

– Свои, – отозвался на том же языке Чачу.

Главное ведь: никуда не скрыться. Расстояние – рукой не достать, а от пуль не увернуться.

– Свои, говоришь? А почему с вещами? Что вообще тут делаете?

– Ищем, под чье командование поступить, – хорошо хоть, языком Бат владел. Говорил без акцента, лишь приходилось сожалеть о небольшом словарном запасе. – Желаем принести пользу родине. Вот документ.

И шагнул поближе к парочке ополченцев.

Было неприятно и, что скрывать, страшно. Просто другого выхода не оставалось. Иначе положат всех здесь же. А так – хоть какой-то шанс.

Тот, с кобурой, протянул руку за извлеченной Батом студенческой карточкой. Бдительность его ослабла. Чачу резко рубанул хонтийца ребром ладони по горлу и без перехода крутанулся, ударив второго ногой.

Удар был менее удачным, но не ожидавший его автоматчик упал. В следующий момент Чачу уже оседлал его, сдавил ногами руки противника, выхватил нож и несколько раз погрузил куда-то между ребер. Краем глаза заметил, что Турс уже возится со вторым, кажется, тоже размахивает чем-то.

Вытереть лезвие об одежду убитого. Или еще живого? Никаких добрых чувств к хонтийцам Чачу сейчас не испытывал. В крови бушевал адреналин, и свершившееся воспринималось как закономерное возмездие. Теперь подхватить автомат. Хорошо хоть, успел еще в школе пройти первоначальный курс воинского обучения. Отбушевавшая война заставила пересмотреть школьные программы и ввести в них кое-какой общеармейский минимум.

– Патроны не забудь! – выдохнул Турс, снимая со «своего» хонтийца пояс с кобурой.

Пришлось лихорадочно обыскать еще трепещущее тело. Пара магазинов нашлась в карманах – все-таки остановивший студентов патруль хонтийцев был ополченческим, не военным. В противном случае, может быть, лежать здесь досталось бы не им. Гранатомет Чачу тоже прихватил. Под грохот близкого боя любое оружие казалось не лишним.

– Держи! – Турс протянул пистолет ошалело застывшему на месте Рину.

Приятель был бледен с оттенком в зелень. Он еще не уяснил: сейчас действует один закон: ты или тебя. Переживания придут после. К тем, кто уцелеет.

– Держи, кому говорят!

Чачу тем временем заглянул во двор. Он был явно сквозным, со вторым выходом на ту улицу, где теперь кипел бой. Но непосредственно в зоне видимости в данный момент никого не было. Лишь понятно: кто-то засел в дальнем доме и стрелял оттуда. Если же вспомнить хонтийцев в подворотне, в грубом приближении ситуация была ясной.