– Нам нечего друг другу сказать, а? – проговорил Гидеон.

Скарлет знала: Гидеон имеет в виду противоположное сказанному им, и прекрасно поняла, что он хочет поговорить. «Будь осторожна, не дай ему понять, что ты на самом деле чувствуешь», – мысленно предостерегла она себя. Приподняла бровь, изображая полное равнодушие.

– Вспомнил меня? – В ее голосе не прозвучало ни намека на обиду.

Из глаз Гидеона исчез всякий намек на эмоции, он стал жестким.

– Конечно.

«Значит, не вспомнил, – поняла Скарлет. – Ублюдок!» Выражение ее лица не изменилось, ни одна мышца не дрогнула, чтобы не дать собеседнику понять всю глубину пережитого ею огорчения.

– Зачем же ты тогда увез меня из крепости? – спросила она.

Говоря это, Скарлет нарочито медленно провела пальцем по шее, затем между грудями. Ей хотелось испытать его, и воин не обманул ее ожиданий: его взгляд неотрывно следовал за ее пальцем. «Выходит, какая-то часть его по-прежнему находит меня привлекательной?» – спросила себя она.

– Я очень опасная женщина.

– Не знаю. – Слова прозвучали глухо, как будто у говорившего перехватило дыхание. – И я не увез тебя из крепости, чтобы ничто не мешало нам спокойно поговорить по душам.

«Выходит, им двигало не желание, а банальное любопытство», – поняла Скарлет. Ее рука упала на колени. Но она не почувствовала разочарования. Ее закаленное болью сердце давно перестало быть восприимчивым к подобным уколам. По крайней мере, ей очень хотелось, чтобы это было так.

– Ты дурак, если думал, что перемена декораций развяжет мне язык, – отрезала она.

Гидеон промолчал, но Скарлет заметила, как дернулась мышца на его щеке. Его явно не обрадовали ее слова. Решив закрепить успех и насладиться мгновением, она послала ему обворожительную улыбку. «Так ему и надо! – решила Скарлет. – Пусть блуждает впотьмах, задается вопросами, на которые нет ответа, как я все эти годы, когда мою душу грызли, буквально разрывали на части тревога и неисчерпаемое горе». При воспоминании о том, через что ей пришлось пройти, улыбка на ее губах, которая и без того была продиктована не чувством, а усилием воли, погасла. Более того, ей пришлось прижать язык к нёбу, чтобы в приступе ярости не впиться в него зубами.

«Я вернусь за тобой, – пообещал ей Гидеон однажды ночью, много-много лет назад, – и освобожу тебя. Клянусь всем, что у меня есть!»

«Нет! Не уходи! Не оставляй меня здесь одну!» – взмолилась она тогда. «Господи, надо же было тогда быть такой нюней…» – ругала себя потом Скарлет. Но она сидела под замком, а он был для нее единственным лучиком света.

«Милая моя, ненаглядная! Ты ведь отлично знаешь, что я безумно тебя люблю и даже короткая разлука – это пытка для меня, – говорил он ей тогда. – Но сейчас я должен уйти. Поверь мне: так надо, от этого зависит очень и очень многое».

Однако Гидеон так и не вернулся и не дал о себе знать. Так Скарлет и жила в безвестности до тех пор, пока титаны, освободившись из Тартара, тюрьмы для бессмертных, не захватили власть на небесах. Тогда Скарлет вернулась на землю и принялась искать, и розыски привели ее… в пошлый ночной клуб, где ее любимый пил в три горла и веселился до упада.

Злость женщины усилилась настолько, что перед глазами поплыли красные круги. «Глубокий вдох, – сказала тогда она себе. – Медленный выдох». Постепенно круги исчезли.

– Разговор окончен, – бросила она, впрочем не двигаясь с места. «Ну что ты дальше будешь делать? – мысленно спросила она Гидеона. – Ты ничего от меня не добьешься и уж точно здесь не удержишь».

– Можешь сбежать от меня. – Гидеон скрестил руки на широкой груди. – Иначе не пожалеешь об этом.

И снова женщина прекрасно поняла, что он имел в виду: сбежишь – мало не покажется. И тем не менее она ответила:

– Вот приду в себя после сна и обязательно воспользуюсь твоим любезным разрешением.

Воин гневно зарычал, растеряв все свое самообладание.

– Я по злобе душевной не вытащил тебя из подземелья. Так что за тобой нет долга, который ты отдашь сполна, если не будешь вести себя смирно.

– Вот и договорились, – согласилась Скарлет. – Ты злой, я тебе ничего не должна и вольна бунтовать сколько моей душе угодно.

По комнате пронесся еще один рык. Скарлет едва сдержала смех. «Проклятье, над ним все так же весело подтрунивать», – подумала она, но затем поняла, что ничего веселого во всем этом нет, и улыбка вновь сползла с ее лица. Женщине следовало бы испытывать отвращение оттого, что Гидеон всегда врет, а не наслаждаться этим. Однажды его ложь уже стоила ей разбитого сердца.

– А ну, продолжай! – прошипел он.

– Ого! Уже просишь добавку.

Когда-то давно она думала, что Гидеон особенный, но он оказался таким же, как все – ее мать, владыка богов, так называемые друзья. Вместо того чтобы заботиться о ней, эти люди ее предали, один за другим. Они, конечно, были преступниками, но ведь и у преступников есть сердце. «Так почему же в их сердцах не оказалось места для меня, Скарлет?» – не раз спрашивала она себя. Всю свою жизнь Скарлет провела под замком в Тартаре. Ее мать Рея, жена Кроноса, изменила супругу со смертным и забеременела, и, поскольку сразу же после этого на небесах произошел переворот, рожать ей пришлось уже в тюремной камере, которую она делила еще с несколькими богами и богинями. В этом окружении Скарлет росла и поначалу даже была всеобщей любимицей. Однако чем старше и красивее она становилась, тем хуже ей жилось. Богини ей завидовали и ненавидели, а в богах разгоралась похоть. Так и получилось, что со временем неволя, ненависть и горечь сделались ее единственными товарищами, в которых она могла быть уверена. А потом в ее жизни появился Гидеон. Тогда он служил в Бессмертной Гвардии Зевса, и каждый раз, когда он приводил в Тартар новых узников, их со Скарлет взгляды встречались. Она всегда ждала этих мгновений и упивалась ими. Очевидно, она тоже ему приглянулась – он зачастил в тюрьму, часами с ней болтал.

«Идиотка! Прекрати вспоминать о том, как хорошо тебе с ним было! Ты смягчишься, а этого делать сейчас никак нельзя!» – мысленно приказала себе Скарлет.

После освобождения из Тартара разумнее всего было остаться на Олимпе, который по воле Кроноса стал именоваться Титанией, и обрести семейное счастье с каким-нибудь богом. Но вместо этого Скарлет пустилась на поиски Гидеона, а когда нашла его, не смогла вернуться и зажить по-прежнему. Так и получилось, что она все время вертелась где-то рядом, а потом ее поймали Владыки, занятые выслеживанием бессмертных, одержимых демонами из ларца Пандоры, чтобы привлечь их на свою сторону или убить.

«Чертов ублюдок! – снова мысленно обругала она Гидеона. – Вот так. Уже лучше. Гидеон – грязный лгун, хладнокровный убийца, которого ты ненавидишь и презираешь!» Скарлет была уверена, что, получив ответы, он тут же ее прикончит, ибо знает, что она никогда не станет им помогать.

– Эта тишина воистину прекрасна, – заметил воин.

– Рада, что тебе нравится, – отозвалась Скарлет. Черты лица Гидеона исказило раздражение, и женщина снова едва сдержала улыбку. – Потому что ничего другого тебе от меня не перепадет.

До ее слуха опять долетело рычание.

– О, и кстати: будь спокоен – я не собираюсь сбегать. – «По крайней мере, пока», – мысленно добавила она.

Скарлет тоже собиралась поговорить, но на другую тему. Ей давно хотелось знать, есть ли у Гидеона постоянная женщина. Если окажется, что есть, то Скарлет, разумеется, убьет ее – не из ревности, а просто потому, что Гидеон не заслуживает такого счастья. Это даже местью нельзя будет считать. Она – его жена, пусть брошенная и отвергнутая, а потому имеет полное право так поступить.

– Если ждешь благодарности, то не дождешься, – проговорил воин, облегченно выдохнув. Таким образом он говорил ей «спасибо».

– Ну и ладно, – ухмыльнулась Скарлет, подразумевая: «Пошел ты…»

Глаза Гидеона превратились в щелочки, а сам он выглядел точно ребенок, который вот-вот начнет топать ногами от огорчения из-за того, что ему не купили новую игрушку. «Один – ноль в мою пользу», – решила Скарлет.