На всякий случай бывший директор провел переговоры с другой конторой. Там, уяснив, что кроме консультации, от ничего не требуется, прямо заявили, что судиться можно очень долго, но без особого результата. Типа «поздно пить Боржоми, когда почки отвалились». Что об обороне своей лакомой собственности нужно было думать до атаки, а не после нее. «Шансы, конечно, есть… Но «Деметра» — добросовестный приобретатель. Да и подвязки у них в органах солидные… Тяжело».

Несмотря ни на что, бывший директор собирался биться до конца. Тем более, что подзуживала многочисленная родня, уже привыкшая ни в чем себе не отказывать. Ужиматься в тратах не желал никто.

Пораскинув мозгами, бывший директор счел, что суд — это суд, пусть идет, но надо, чтобы у захватчиков «земля горела под ногами». «Чтобы костью в горле стал им наш элеватор»!

Ничего лучшего, чем обратиться к местным бандитам, он не придумал. Вот и пришел к Коляну.

Николаю Александровичу была предложена хорошая доля в капитале элеватора, если его удастся отбить.

«Николай Александрович!» — почти проникновенно сказал бывший директор, — «вам пора становиться крупным бизнесменом. Мне кажется, вашему уровню это больше соответствует. Это легальность, совсем другие деньги»…

Он показал Коляну расчеты. Сумма была весомой. Колян, хотя и старался не подать виду, но его острый интерес выдали блеснувшие глаза. Директор улыбнулся про себя.

«Только вот отбить будет нелегко. Мы пытаемся через суд. С одной стороны. А вы бы со своей стороны… Ну чтобы им этот элеватор одни убытки приносил. Это возможно»?

Вот здесь Колян и задумался, да так, что бывший директор даже рискнул переспросить.

— Я думаю, — ответил Колян, и сам не заметив того, принялся грызть ногти.

Директор внимательно посмотрел на него.

— Николай Александрович! Чтобы у вас не возникло никаких сомнений, я могу сейчас же переписать на вас часть своих акций по весьма символической цене. Конечно, они в настоящий момент не стоят практически ничего. В виду обстоятельств, о которых я вам только что рассказал. Но если нам удастся элеватор отбить… То они станут стоить очень и очень много. Вы же, наверное, понимаете?

— Я вам завтра позвоню, — глухо ответил Колян, и вздрогнул от боли. Увлекшись, он выдрал из пальца заусениц.

Показалась капелька крови.

Директор вежливо попрощался и ушел. Колян прошел в зал, рухнул в глубокое мягкое кресло и задумался.

«Хватит ли у меня сил провернуть такое дело? Не сомнут ли меня? «Деметра»… Менты… Не наши менты. Этих я не боюсь… Областные менты».

Ничего не придумав, Колян заснул. Ему приснился странный сон, где он летел на самолете в Лондон. У него там был бизнес, дети учились в местном университете, а в собственном огромном доме ожидал дворецкий… Николай Александрович проснулся, потер затекшую ногу.

«Надо попробовать. Только так, чтобы остались мосты. Если что, чтобы я вроде как и не при делах…».

Он потянулся к трубке, позвонил директору.

— Я подумал, — сказал он. — Я согласен. Давайте, пишите ваш договор. Сделаю все, что могу.

Он положил трубку обратно, потянулся.

— Пора вытаскивать Веревкина на свет божий. Нечего ему там в землянке штаны протирать.

Жизнь у Виталия вроде бы повернулась к лучшему.

Страх ушел… Не совсем, не до конца, но ушел. Видимо, выхода не него не было. Виталий расслабился.

Жена в последнее время никуда не ходила. Стала она какая-то вялая, малоулыбчивая. Инертная. Но Виталий и этим был пока доволен. «Пройдет», — оптимистично думал он.

И у него было убедительное основание так думать.

«Что женщине нужно прежде всего?» — говорил он сам себе. — «Любовь? Нет, это быстро заканчивается. Семья? Да тоже не всегда… Прежде всего женщине нужны деньги! Вот. Вот тогда и семья крепкая, и любовь. Или хотя бы имитация. Пока деньги не кончатся, будет имитировать. Хоть до конца жизни! Деньги — вот основа всего!».

А деньги у Виталия должны были появиться.

Как говорится, кому война, а кому — мать родна. Переход элеватора к «Деметре» означал для бывших его владельцев и их родных и близких настоящую катастрофу. А вот для других жителей Максимовского — праздник.

Нежданно — негаданно Виталий получил должность личного водителя при новом директоре элеватора — Шувалове Андрее Ивановиче.

Ему по штату был положен личный водитель. И хотя Шувалов любил водить машину сам, но новая серьезная должность и его новые обязанности начали входить в противоречие со статусом водителя. Самому мыть машину? Заправляться? Искать место для парковки? Оригинально, конечно, но отнимает время и внимание.

«Делать нечего!» — сказал Грачев. — «Несолидно! Личный водитель нужен. Подбери там кого-нибудь, кто понравится».

Шувалов обмолвился где-то на элеваторе об этом, а тетка и подсуетилась. Не побоялась прямо к Шувалову подойти, и рассказать, что у нее племянник и водитель, и в армии служил, и не пьет и не курит, и женат. Золото просто, а не человек. А на грошовой работе перебивается.

Шувалов, который временами впадал в странную для всех меланхолию, (особенно, когда приезжал на работу из города, побыв на выходные с семьей), выслушал, и махнул рукой. Пусть, мол, приходит.

Посмотрев на Виталия, он скривился, но дал добро.

И так Виталий, наконец-то, почувствовал себя, как ни странно, человеком. Кто-то говорил — «шестерка»! Зато появились деньги, и возможности. А человек с деньгами и близостью «к телу» «шестеркой» быть не может. Точнее, может, конечно, но только не для тех, кто так говорит. Умоются!

… Виталий оставил машину в охраняемом гараже, и спокойно, насвистывая, отправился домой. Внезапно перед ним тормознула тонированная «пятнашка», оттуда вышли два смутно знакомых парня, (где-то и когда-то он их здесь видел — мелькали), и направились прямо к Кузину. Его тут же кольнуло нехорошее предчувствие, но он постарался оставить на лице беззаботное выражение. Хотя, если приглядеться, можно было увидеть капельки холодного пота, выступившие у него на лбу.

— Привет, Виталий! — без особой симпатии сказал один из парней. — У нас к тебе дело есть.

Внутри у Кузина все оборвалось. Он сразу решил, что это связано с Артуром. (Он-то ничего не знал о том, что убийцу уже вычислили и без его помощи. Хотя, если бы узнали, что он знал, и молчал…).

Внезапно все исчезло. Виталий словно погрузился в сумрак — трава стала серая, зелень на деревьях — серая, даже заходящее солнце — серое.

— Какое дело? — почти пролепетал он, криво улыбаясь.

— Садись в машину, посидим, поговорим, все тебе расскажем. Хорошо?

Парни не проявляли агрессии, но Кузин и без слов чувствовал, что отказ будет чреват очень плохими последствиями. Неуверенно, как будто ноги отказали ему, Виталий сел в машину — на переднее сиденье. Водитель был ему вообще незнаком — Кузин никогда его не видел раньше.

— Ты работаешь водителем у Шувалова? — без обиняков спросили с заднего сидения.

— Да, — промямлил Виталий, не улавливая связи.

— И тебе изменяет жена?

Это был даже не вопрос, а, скорее, утверждение.

— Я не знаю, — пролепетал он.

— Знаешь, — отрезали сзади. — Полгорода знает, а ты не в курсе.

Виталий промолчал. Стало еще хуже — к страху добавилось унижение. Но при чем тут вообще его жена?

— Ты поможешь нам, мы поможем тебе, — последовало неожиданное предложение.

— Это как? — Виталий был так ошарашен, что на несколько секунд бояться перестал.

— Нам нужно, чтобы ты давал нам информацию о Шувалове. Когда и куда он обычно ездит, с кем встречается, когда остается один… Мы тебе будем задавать вопросы, а ты нам будешь отвечать. А за это… А за это мы поможем тебе избавиться от рогов.

— В смысле? — Виталий был ошарашен, и, признаться, несколько тормозил.

— Мы знаем, к кому она ходит. Мы его очень убедительно попросим, чтобы он с твоей женой больше не встречался. И он не только не будет встречаться с ней, он, наверное, больше ни с кем встречаться не захочет.