— Будет, — уверенно ответил Профессор. — Это же блиндаж! Все находки должны быть у дна. А до него мы еще не добрались.
— А долго придется добираться еще?
— Нет, еще на пару часов работы. Но мы скоро закончим, и пойдем спать. Будет темно, а в темноте, даже если лампу повесить, можно не заметить артефакт. И выкинуть вместе с землей. Будет обидно.
Кирилл вздохнул. Он уже давно весь вспотел, и, честно говоря, прилично устал. Ему было видно, что и Захар держится из последних сил. А вот Профессор копал как экскаватор.
Однако, и правда, быстро темнело.
— Все, — сказал Захар. — Я уже не могу. Да и нужно бивак разбивать.
Инструменты они побросали в котловане, а сами отправились к машине. Достали палатку, разложили ее, вскипятили чайник, достали продукты…
И вот для Кирилла наступило настоящие минуты наслаждения. Дул легкий ночной прохладный ветерок. Он приятно шевелил волосы, обдувал кожу…
Блаженно расслабились уставшие мышцы.
Горел костер, трещали ветки в огне, чай в железной кружке был как-то особенно приятен. А уж еда, которую они захватили с собой, исчезала со скоростью свиста.
Последний раз вот так, под открытым небом, при свете костра, Кирилл ночевал где-то в районе Шатоя.
Он вспомнил об этом, и этот ночной бивак на раскопках показался ему счастливейшей минутой. Он жив, все закончилось, у него есть свой дом, семья, работа, интересное, и вполне безопасное приключение, пристойная компания… Что еще нужно человеку?
Они еще некоторое время поболтали ни о чем, а потом Профессор сказал, что подниматься нужно как можно раньше, посветлу, до жары. И что спать им придется недолго. Пора и в палатку.
Костер они залили водой, забрались на свои коврики, подложили подушки под головы… И Кирилл как-то сразу провалился в сон без сновидений…
Тем не менее, проснулся он самый первый. Захар спал лицом к стене, бесшумно, а Профессор слегка похрапывал, и периодически дергался во сне. Вдруг он пробормотал какое-то ругательство и скрипнул зубами. И снова затих.
Кирилл еще долго лежал с открытыми глазами, а потом очнулся Захар. Он очумело помотал головой, посмотрел на часы, и полез из палатки наружу. По дороге он зацепил ногу Профессора, и тот сразу же сел.
— Пора? — спросил он. — Хорошо. А то снится всякая дрянь!
На воздухе было свежо. Кирилл начал застегивать свою куртку на все пуговицы.
— Будем завтракать? — спросил Захар у Профессора.
Тот отрицательно мотнул головой.
— Нет, только умоемся. И на коп. А потом уже поедим.
Они по очереди слегка ополоснули лица, и вернулись к месту раскопок.
Врабатываться было нелегко. Мышцы, после вчерашнего, резко запротестовали. Профессор заметил гримасу на лице Кирилла, и подбодрил его.
— Не переживай, сейчас поработаешь немного, и все войдет в норму!
И действительно, минут через двадцать снова установился ровный темп труда, и заметно полегчало.
— Скоро дно, — сообщил Профессор, — ориентируясь на какие-то одному ему понятные примеры. — Давай-ка, Захар, прозвони. Глянем, есть тут что или нет?
Денисов вылез наверх, и скоро вернулся с металлоискателем. Такую штуку Кирилл видел в первый раз.
Захар включил прибор, и методично начал прозванивать площадь отрытого блиндажа. Несколько раз раздавался пронзительный писк.
— Хватает железа, — сказал Денисов. — Вот только что это? И в каком состоянии? Большой вопрос.
Тем не менее, убедившись, что «не пустышку тянут», вся троица охотников за сокровищами еще усерднее принялась за работу. Вдруг под лопатой Кирилла что-то звякнуло.
— Стой! — одновременно крикнули Захар и Профессор. — Замри!
Профессор встал на колени в том месте, где раздался звон, принял от Захара маленькую, практически детскую металлическую лопаточку, и начал очень аккуратно убирать землю.
Он пропыхтел минут пять. Потом выпрямился, смахнул пот со лба, и удовлетворенно улыбнулся.
— Это ствол. Пока не знаю, что такое, но это ствол. Винтовка.
Они долго, но с неослабевающим азартом по очереди убирали землю, и наконец достали то, что осталось от когда-то грозного оружия.
— Ого! — воскликнул Профессор. — Это СВТ-40, и в хорошем состоянии.
Глядя на этот ржавый металлический предмет, Кирилл никак не мог понять, как он может находиться в хорошем состоянии. Ему оно как раз наоборот, казалось совершенно ужасным. О чем он и не преминул сообщить.
— Ты просто пока не понимаешь, — отмахнулся профессор. — Чего ты хочешь от вещи, которая столько лет пролежала в земле? Дерево и кожа давно погнили. Но все основные детали оружия целы. Их можно обработать, подлатать, сделать все деревянные части… И я тебя уверяю, судя по состоянию ствола, если все это сделать, из нее еще можно будет стрелять.
— Вы это делаете? — осторожно поинтересовался Кирилл.
— Нет, — ответил Профессор, вздохнув. — Это уже не по моей части. Я не мастер. Просто знаю, что реставрируют оружие. Но сам этим не занимался, и не буду. Я гуманитарий, а не техник…
Кроме винтовки, ничего особо интересного найти больше не удалось. Был в плохом состоянии солдатский котелок, советская каска, большая гильза от артиллерийского снаряда, кем-то забытый перочинный нож. И все.
Был момент, когда они натолкнулись на остатки кобуры, и Захар даже в предвкушении заорал:
— Пистолет!
Но пистолета не было. И сколько Денисов не обзванивал больше землю вокруг, никакой реакции не последовало.
Они позавтракали остатками ужина, все тщательно убрали за собой, погрузились, и тронулись в обратную дорогу.
Кирилл долго помалкивал, но когда, через несколько часов, они выехали на финишную прямую, он все же решился спросить:
— Вы мне эту винтовку не отдадите?
Захар с Профессором переглянулись.
— Конечно, забирай, — сказал Захар. — Мне она незачем. Если тебе интересно, пожалуйста. Никаких проблем. Только режим секретности, хорошо? А то знаешь ли, причислят тебе к «черным копателям» еще…
— А мы что, не «черные копатели»? — с улыбкой спросил Кирилл, которого очень обрадовала покладистость спутников.
— Конечно, нет! — отрывисто бросил Профессор. — Мне не нравится эту тупое клеймо. Мы ничем не хуже так называемых поисковиков. Просто нас преследует глупый закон, а это другое дело.
Он, вроде бы, замолчал, но, похоже, замечание Кирилла все-таки задело его за живое.
— Я вот не считают себя так называемым «черным копателем». Что это вообще за странное определение? Почему «черные»? Что им инкриминируется? Ну, во-первых, так называемые официальные археологи говорят, что «черные копатели», дескать, мешают им работать, опережают, крадут ценнейшие артефакты, или, что того хуже, просто портят их. Я считаю, что это полная ерунда!
Он энергично взмахнул рукой.
— Если бы не эти копатели, то масса культурных ценностей просто пропала бы. Исчезла совершенно. Сгнила. Разложилась. У этих археологов сейчас даже толком финансирования нет. Куда они сейчас вообще ездят? Да никуда! А частники, за свой счет, не спрашивая ни у кого денег, добывают артефакты, и вносят их в культурные оборот. Вот, скажем, я пару лет назад, в одной заброшенной деревне, достал из-под земли бронзовое распятие. Явно девятнадцатого века. Что мне с ним было делать? Я сдал его в антикварный. Посмотрел, там таких распятий много. Ну и что? Пусть лучше в антикварном на полке стоит, чем пропадает в земле. Согласен?
Кирилл кивнул.
— Вот и я говорю. Что, я преступление совершил? Только при советской власти такой маразм был в отношении кладоискателей. И сейчас перешел по наследству к новой власти. А вот, например, в Великобритании, если ты наше клад, он весь принадлежит тебе. И его можно продать с аукциона. Все деньги, что сумел выручить — твои.
— А у нас в России, — подал голос Захар. — Один экскаваторщик поднял клад старинный — золотые изделия какие-то. И сообщил, куда надо. Думал, ему вознаграждение обломится!
Судя по интонации, Кирилл решил, что тому ничего не обломилось. И угадал.
