— Девятнадцать минут, командир, — ответил на незаданный вопрос, глянувший на часы Самурай. — Очень быстро идут. Если ничего не придумать скоро они нас достанут.

Что последует за этим «достанут» объяснять никому было не нужно. Пленных в таких ситуациях берут редко, а учитывая то, что на группе достаточно крови преследователей, то судьба все же попавших в плен будет гораздо более незавидной, чем судьба погибших.

Молодой посеченный пулями и осколками ельник перед «положаем» наполнился грохотом автоматных очередей. Под покровом вязких предрассветных сумерек мусульмане подошли совсем близко, практически на гранатный бросок. Да видно сдали под конец нервы, или от такого необычного везения заподозрили коварную ловушку. Запросто могли всех вырезать втихую, но все же предпочли открыть кинжальный огонь с пары десятков метров. А это уже совсем другая песня. Хлопнуло несколько гранатных разрывов, истошно взвизгнув осколками. Опять повезло — гранаты скатились дальше по склону и не причинили никому вреда.

Кекс, еще плохо соображающий спросонья, вылетел из бункера и плюхнулся в маленький окопчик вырытый чуть правее. Над головой зло взыкнули запоздавшие пули. Он тут же стегнул длинной очередью по ельнику, вовсе не надеясь в кого-нибудь попасть, а просто обозначая для «турок» присутствие защитников позиции. Здесь мы, здесь, теперь так просто не возьмешь! В колышущемся в десятке метров от окопа зеленом море разглядеть противника практически невозможно. Поэтому били пока просто наудачу, скорее давя на психику, заставляя прижиматься к спасительной земле, не давая подняться для последнего решительного броска. Слева послышалась автоматная перебранка, еще кто-то из добровольцев вступил в бой. Из самого бункера длинной очередью рокотнул пулемет, старый добрый МГ-42. Ветеран Второй Мировой до сих пор в строю и исправно продолжает сеять смерть. Из-за бревенчатой стены бункера как чертик из табакерки вынырнул Малой, в руках эргэдешка, замах и гостинец улетел в сторону атакующих, а сам доброволец также стремительно исчез, нырнув под прикрытие толстых бревенчатых венцов. Граната рванула где-то в глубине ельника, но ни стонов, ни криков не слышно, видимо на этот раз никого не задело.

Мусульмане упорно продолжали расстреливать позицию, судя по интенсивности огня в зарослях их человек двадцать — тридцать. Добровольцев на «положае» лишь пятеро, и «муслики» об этом прекрасно знают. До ближайших сербских позиций метров двести, но оттуда разве что помогут огнем, да и то сомнительно, уж больно неудобный угол. На реальную помощь надеяться можно только когда рассветет, такие уж у этой войны правила, ночью каждый сам за себя. Никто не полезет в темноте на выручку по заминированной местности, рискуя угодить в засаду. И отступать тоже некуда, позади длинный крутой склон, если собьют с позиции, потом перестреляют на нем сверху как в тире.

Первоначальный шок от внезапного нападения прошел. Кекс расстрелял магазин в белый свет как в копеечку и, справившись с дрожью в руках, пристегнул следующий. Постепенно вернулась способность к здравому мышлению. Все прежние действия предпринимались просто на инстинкте: выскочить из ставшего ловушкой бункера, найти укрытие и стрелять, стрелять, чтобы успеть убить хоть кого-нибудь. Человек впервые попавший в подобную переделку, как правило, впадает в ступор, он либо в полном оцепенении ничего не делает, либо наоборот начинает лихорадочно действовать, правда действия эти, суетливые и непродуманные, скорее ведут к гибели, чем к спасению. Иное дело — опытный воин, ему даже не надо задумываться, за него думают наработанные ранее в подобных ситуациях рефлексы. Намертво въевшийся в плоть и кровь алгоритм выполнен, теперь следовало спокойно оценить положение. Так, потихоньку осмотримся. Мусульмане, нарвавшись на отпор, подозрительно притихли. Тренированное ухо без труда определяет, что теперь по позиции работают не больше десятка стволов. А где же остальные? Подбираются ближе? Обходят? Так и есть, вот справа послышался громкий звяк пустых консервных банок, не подвела нехитрая полевая сигнализация. Похоже «муслик» качественно запутался в сложных петлях навязанных на прошлой неделе добровольцами. Это надо же было так забренчать, что даже забитые грохотом пальбы барабанные перепонки различили звук. А ну, где ты там, почитатель Аллаха? Пора на встречу с гуриями! Глаза до рези вглядываются в еловые заросли. Мушка автомата чутко ощупывает кусты и гнутые низкие елки. Ага, есть! Резко мотнулись из стороны в сторону еловые лапы, и в просвете на секунду мелькнула согнутая в три погибели быстрая фигура в черном комбинезоне. Ого, кто к нам пожаловал! Черные комбезы носит мусульманский спецназ "Черные ласточки", парни умелые и упорные в бою. Но этой «ласточке» сегодня определенно не повезло, чуть продвинувшись вперед «муслик» идеально «садится» на мушку, и палец Кекса плавно выжимает спусковой крючок. Короткая очередь патрона на три, еще одна чуть вперед по ходу движения и одна слегка назад, на всякий случай. «Турок» после первых выстрелов в его сторону рывком исчезает в зарослях. Попал или нет, не ясно, но больше подозрительных шевелений не наблюдается.

Постепенно огонь по фронту слабеет, похоже отходят, да и правильно, вот-вот рассветет, не совсем же они дураки, чтобы атаковать в лоб при свете дня. Но тут Малой высунувшись из-за бункера и набрав побольше воздуха в легкие во весь голос орет:

— Аллах — овечий выпердыш! Живео Србия!

В ответ примолкшие было заросли, взрываются яростным ревом и автоматными очередями. Несколько трассеров огненными клубками проносятся прямо над головой наглого добровольца. Возьми стрелки прицел чуть пониже, и не кричать бы мелкому одесситу больше никогда в этой жизни. Малой стремглав скатывается назад, и Кекс краем глаза замечает, как он ошалело вертит лопоухой башкой сидя у входа в бункер. По ельнику гигантской косой проходится длинная очередь пулемета, в воздух взлетает хвоя и мелкие ветки. Пулеметчик Ганс — обрусевший поволжский немец, свое дело знает туго, и наверняка успел засечь позиции паливших трассерами «мусликов».

Кекса неприятно поразила близость противника. Никуда они отходить не собирались, наоборот подползли еще ближе. Отложив в сторону автомат, он подтянул ближе к себе подрывную машинку. Две неизвестно какими правдами и неправдами добытые монки дремлют под маскировочными сетями на краю ельника прямо на пути к «положаю». Если «турки» все же решатся на последний бросок, то этот серьезный аргумент поможет их остановить, или, по крайней мере, изрядно проредить их ряды. Главное сохранять хладнокровье и тиснуть кнопку в нужный момент, чтобы использовать "секретное оружие" по максимуму. Любовно погладив подрывную машинку, Кекс вытянул из ножен на поясе устрашающего вида кинжал и воткнул его рядом с бруствером, чтобы был под рукой, на случай рукопашной. И уж на самый крайний, необратимый случай у Кекса был припасен еще один сюрприз для «друзей» с той стороны — ребристая граната Ф-1 в кармане самодельной разгрузки, «самоликвидатор» со специально сшитой и накинутой на чеку петлей. Так что даже раненый, обессилевший от потери крови, он сможет привести в действие эту дверцу в лучший мир, достаточно чтобы слушалась хотя бы одна рука. Вот пожалуй и все. Теперь он полностью готов к встрече гостей.

И гости не заставили себя долго ждать. Разъяренные издевкой Малого «турки» все же решились на штурм. Черные фигуры замелькали в ельнике, практически не прячась, в полный рост, беспорядочным, но плотным огнем вжимая защитников «положая» в землю. Захлебываясь злостью, взревел пулемет, и трое или четверо нападавших, будто сломавшись в поясе, покатились обратно в заросли. Но остальных это не остановило. Кекс, закусив губу, дважды, для верности, надавил кнопку подрывной машинки. От близкого грохота заложило уши. Смертоносный веер осколков смял, исковеркал и разбросал в разные стороны еще несколько набегающих черных фигур. Но хлынувших волной «турок» уже было не сдержать еще секунда и все вокруг смешалось. Треск автоматных очередей, хлопки гранат, яростные вопли, призывы к Аллаху и просто отчаянная русская матерщина причудливой какофонией взлетели к небу.