«Девиз сегодняшнего дня – цепляться за каждый населенный пункт, не отступать ни на шаг, обороняться до последнего патрона и гранаты. Каждый занятый населенный пункт превратить в узел сопротивления и не оставлять его ни при каких обстоятельствах, независимо от того, обойден он противником или нет.

В случае, если местность должна быть оставлена по приказу вышестоящего начальника, – сжигать все дотла, печи взрывать.

Лишь так мы сможем победить.

Донести этот приказ немедленно до сведения всего личного состава без единого исключения».

Именно в эти январские дни столбик термометра опускался до своей низшей зимней отметки – 37 градусов ниже нуля. А поэтому немцы конечно же не хотели уходить из натопленных домов Боровска в промерзшие, продутые железными ветрами окрестные поля.

Из донесений, поступивших в эти дни в штарм, можно сделать некоторые подсчеты добытых трофеев. Вот, к примеру, выписка из журнала боевых действий 33-й армии:

«В результате боев за Боровск полностью разгромлена 15 пехотная дивизия противника, уничтожено 5522 фашиста. Только две дивизии, 93 и 113 сд, на подступах к Боровску за два дня уничтожили свыше 1200 фашистов.

На подступах к Боровску и в самом городе захвачены большие трофеи: орудий ПТО – 35, орудий разных 90, ст. пулеметов – 39, руч. пулеметов – 232, автоматов – 296, винтовок – 1585, ПТР – 37, минометов – 111, снарядов разн. калибр. – 11 488, винт. патрон. – 139 600, танков – 14, танкеток – 5, автомаш. грузовых – 1134, автомашин легковых – 70, мотоциклов – 115, велосипедов – 880 и прочее вооружение и военное имущество.

Наши потери: убитых – 3200, раненых – 10 158, без вести пропавших – 2863 человека»[81].

Без вести пропавшие – это в основном пленные. Есть сведения, что часть военнопленных, находившихся во время осады Боровска в самом городе, были расстреляны немцами в подвалах домов и церквей.

Размышляя о событиях тех лет, надо понимать еще вот что: первая победа, разгром немцев под Москвой всколыхнул, в буквальном смысле, все народное море, и оно стало единым. Чужая боль становилась собственной болью. И с каждым днем это ощущалось острей. Официальная идеология всячески способствовала единению перед лицом фашистской агрессии. И на фронт шли единой силой, и воевали вместе, не деля друг друга ни по национальному признаку, ни по религиозному. И восстанавливали разрушенное сообща. Вот что писала 27 января 1942 года газета «Вечерняя Москва» – на второй полосе, в середине справа, под заголовком «Молотовский район шефствует над Боровским»:

«Жители Молотовского района столицы оказывают всяческую помощь населению Боровского района Московской области, освобожденного нашей славной Красной армией от немецко-фашистских захватчиков. Собрано значительное количество теплых вещей для взрослых и детей, а также хозяйственных предметов первой необходимости. На днях эти вещи будут отправлены.

Шефствуя над Боровским районом, Молотовский райком ВКП(б) и райисполком примут все необходимые меры для того, чтобы оказать пострадавшим максимальную помощь. Через два дня предстоит выезд руководящих работников Молотовского района в Боровск и ближайшие села для ознакомления на месте, чем надо помочь району в первую очередь. В Боровск на днях будет отправлено стекло, гвозди и хозяйственные вещи.

За время своего хозяйничанья немецко-фашистские захватчики причинили Боровскому району много бед. Нам придется выяснить, какие предприятия нуждаются в восстановлении или ремонте. Весьма возможно, что потребуется оказать помощь и городскому хозяйству Боровского района.

В самые ближайшие дни будет точно установлено, в чем нуждается подшефный район, и мы сделаем все, чтобы оказать ему необходимую помощь».

Заметка подписана председателем исполкома Молотовского района Московской области П. Шмаевским.

Когда нынешние истории и публицисты, размышляя об итогах той или иной битвы или о войне в целом, обвиняют в жестокости некоторых командующих фронтом или армией, они только удаляют нас от правды, от жестокой правды истории. Я уже рассказывал о сотнях и тысячах остановленных заградотрядами и возвращенных в строй, в пустующие окопы. И заградотряды, и особые отделы, и военные трибуналы продолжали действовать. В той числе и в 33-й армии. Вот документ, который был зачитан во всех батальонах и ротах наступавшей армии сразу после взятия Боровска, и в первую очередь в 201-й латышской дивизии:

«В наше время Великой Отечественной войны, когда весь советский народ проявляет небывалый подъем патриотизма, когда без различия рода занятий, будь то на заводе у станка, в верфи, в шахте, на фронте – словом, везде и всюду, – все как один отдают все свои силы на то, чтобы прогнать наглых фашистских оккупантов, – безусловно, не может быть места мелким шкурникам.

Тем более не может быть им места в среде храбрых бойцов нашей дивизии, и чем скорее такие личности будут искоренены из наших рядов, тем сплоченнее станем, тем большая боевая мощь проявится.

Для сведения шкурников и недостойных звания бойца РККА объявляю приговоры Военного трибунала 201-й сд:

Военный трибунал 201 сд в открытом судебном заседании в расположении части рассмотрел дело № 55 по обвинению:

к-ца 3-й роты 191 сп Рейникова Бронислава Адамовича, гражданина СССР, по национальности латыш, уроженец Звиргзденской волости, Лудзесского уезда Латв. ССР, рожд. 1910 г., по соцположению служащий, женат, б/п, с низшим образованием, в Красной армии с VIII–41 г., в совершении преступления, предусмотренного ст. ст. 193-14 п. «д» и 193-22 УК РСФСР,

установил:

21 декабря 1941 г. красноармеец 3-й роты 191 сп 201 сд Рейников Бронислав Адамович, находясь на передовой линии фронта и будучи пулеметчиком во время боевых действий, бросил на поле боя пулемет, противогаз и шинель, самовольно ушел с поля боя, чем совершил преступление, предусмотренное ст. 193-14 п. «д» и 193-22 УК РСФСР.

На основании изложенного, признавая Б. А. Рейникова виновным в совершении вышеуказанного преступления, Военный трибунал 201 сд, руководствуясь ст. ст. 319 и 320 УПК РСФСР,

приговорил:

Рейникова Бронислава Адамовича на основании ст. 193-14 п. «д» УК РСФСР подвергнуть лишению свободы в ИТЛ на десять лет и на основании ст. 193-22 УК РСФСР подвергнуть высшей мере уголовного наказания – расстрелу, без конфискации имущества за отсутствием такового.

Меру пресечения – содержание под стражей – оставить без изменения. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит»[82].

Приказ подписал командарм-33.

Бронислава Адамовича Рейникова расстреляли где-то в окрестностях Боровска. Наверняка перед строем прибывшего пополнения. Так тогда было принято на войне. И это была тоже жертва войны. Просматривая ежедневные сводки действия дивизий и полков, я нашел и документы за 21 декабря. Это был один из самых трудных дней 201-й дивизии. 191-й полк атаковал северную окраину села Елагина, расположенного на Киевском шоссе. Немцы вначале встретили цепи латышей огнем, заставили их залечь, а потом мощно контратаковали. Во время боя на своем НП был тяжело ранен командир дивизии полковник Я. Я. Вейкин. Некоторые подразделения, не выдержав контратаки противника, который численно значительно уступал наступающим, бежали.

Дисциплиной латыши, надо заметить, не отличались. Как свидетельствуют документы, в бою были нестойкими. Особенно в первые недели. Вот еще один документ, характеризующий состояние воинского духа не только бойцов, но и командиров 201-й стрелковой дивизии: