За ужином королева снова вернулась к проблеме технологии пятого уровня, которая неотступно терзала Никки и Джерри.

– Какую бы область человеческого бытия я ни изучала, я всё время сталкиваюсь с корыстью, обманом и подлостью. В мировых биржах, в рекламном бизнесе, в терроризме – всё время видно рыло жадной и злобной обезьяны. Как заставить людей быть людьми? Переубедить человека научными или логическими доводами невозможно, и я не понимаю, как можно достичь нужного нам перевоспитания. В голову приходит только массовый гипноз. Но на него массы не согласятся!

Джерри кивнул головой:

– Да, это вряд ли. Обычный человек не считает, что его мозги или убеждения требуют корректировки.

Никки задумалась:

– Технология пятого уровня, способная изменить психологию всего человечества… Клянусь бородой Дарвина, неплохая задачка! Что же это может быть?

– Спустимся на уровень отдельного человека: что может его перевоспитать? – спросил Джерри. Никки пожала плечами:

– Бесконечные поощрения за хорошие поступки и наказания за пакости.

– Точно! – воскликнул Робби. – Вот ты была ужасно трудным ребёнком. Моего кремниевого терпения едва хватало на твоё упрямство и непослушание.

Никки как молнией ударило.

Она круглыми глазами уставилась на Джерри.

– Робби! Он ведь не просто наш помощник – это же искусственный интеллект, равного которому нет. Это воспитатель-гений! Может он стать технологией пятого уровня?

Робби буркнул:

– Ура! Наконец-то эти лягушки признали мои таланты.

– Искусственный интеллект для эволюции естественного разума должен быть сверхважной технологией, – удивлённо кивнул Джерри. – А мы могли его не заметить в расчётах, потому что воспитательная ипостась искусственного интеллекта не учитывалась, а другие его функции были технологиями другого, более низкого уровня.

– Согласен! – важно сказал кибер.

– Значит, если размножить Робби в количестве нескольких миллиардов и обеспечить каждому человеку такого воспитателя, то у нас есть шансы на глобальное изменения психологии общества! – Никки возбуждённо задвигалась в своём кресле.

Робби сказал грозным голосом:

– Я из вас, обезьян, живо людей сделаю!

Джерри посмотрел на королеву:

– Это означает гораздо большее влияние общества на человека, чем раньше. Мы будем контролировать обучение и воспитание каждого человека, создадим для него среду, которую он всегда будет носить с собой. Это мощный рычаг, который кардинально изменит общество. Опасная штука, ведь речь идёт о самом масштабном воздействии на человечество за всю его историю. Это ничем, в принципе, не отличается от массовых гипноизлучателей.

Никки возразила:

– Что поделать, если без активного воспитания нашей цивилизации не обойтись – иначе она упрётся в тупик, погрязнет в грызне и глупости. Кроме того, каждый человек будет иметь свободный выбор – принимать советы своего помощника-учителя или нет.

Джерри вздохнул.

– Среда легко обманывает и отгораживает. Если к ней привыкнуть, то сопротивляться ей очень трудно. Помнишь, я занимался уничтожением корпорации «ЗороастрИнк»? Признаюсь, я делал это с большим воодушевлением. Случайно мне удалось узнать, что «ЗороастрИнк» реализовал чудовищный проект с полной контролируемостью среды вокруг человека… точнее, разумного существа. Этот жуткий до озноба проект стал одним из главных пунктов обвинения корпорации в Международном трибунале ООН.

– Я помню эту историю, но, в отличие от настоящих людей, у того человека абсолютно не было выбора… Впрочем, даже он сумел кардинально изменить свою жизнь – единственным оставшимся у него способом.

Джерри похмыкал и сказал:

– Итак, стабильный прогресс человечества должен обеспечиваться ежедневным воспитанием и обучением ВСЕХ людей. КАЖДЫЙ должен получить в своё распоряжение терпеливого учителя, внимательного собеседника и ценного советчика. Этот преподаватель-союзник будет эффективно воспитывать в людях миролюбие, интеллект, способность к мечте и давать каждому дополнительные шансы на жизненный успех и личное счастье.

– Это будет учитель, который сам ученик. Я училась у Робби, он учился у меня. Робби в миллиардах взаимодействующих копий будет учиться у миллиардов людей и будет становиться умнее в миллиард раз быстрее, чем когда он умнел только со мной.

Никки и Джерри смотрели друг на друга, не отрываясь. Озарение несло их на своих могучих крыльях.

– Он станет умной мировой душой и добрым мировым мозгом. Он будет впитывать в себя лучшее, что есть в нас, и возвращать нам это лучшее, возвращать нам самих себя.

– Это можно называть просто ноосферой. Со временем информационные и финансовые ресурсы мульти-Робби вырастут настолько, что он станет неотъемлемой компонентой нашего мира, всемогущим менеджером, которому не нужна власть.

– Мир нестабилен и несчастен, потому что люди в нём одиноки. Разобщённое человечество можно спасти, если в нём не будет озлобленных и одиноких людей. Но Робби – не человек, он лишь иллюзия человека. Сможет ли он разделить одиночество каждого?

– Робби – наше порождение, он сгусток из нас самих, только без нашей злобы и глупости. Он сможет сказать каждому то, что мы сами не смогли сказать друг другу. Человек настороженно относится к людям – соперникам, насмешникам и эгоистам. Робби – не соперник, ему можно доверять.

– Решая уничтожить одиночество каждого, мы нашли самую трудную дорогу из всех возможных.

– Это математика: только бесчисленные копии нас смогут поговорить с нами же. Мы синтезируем из всех нас общего представителя, размножим его и отправим в бесконечное путешествие по нашему миру, по густонаселённой вселенной одиноких людей.

– Что ж, чем дорога трудней, тем она интересней. Но как же грустно, что мы не смогли душевно и лично поговорить с каждым.

– Робби передаст всем наш сердечный поцелуй.

– Но будет ли он достаточно нежен?

– Поцелуй или Робби?

– Оба.

Люблю утро на востоке Латинского квартала. Вселенский мыльный пузырь солнца опасливо протискивается сквозь колючую толщу города и взмывает над ломаным парижским горизонтом скошенных мансард и зарослей каминных труб. Солнечный свет блестит на мраморных столиках браззерии на углу улицы Студентов. Я жмурюсь от тёплых лучей, вдыхаю свежий запах круассана.

Славно.

На часы не гляжу, но знаю – без семи минут девять. Через дорогу напротив, в большой давно не ремонтированной белой вилле, заросшей плющом, живёт замечательная девушка с рыжими волосами. «Уютной шторы шёлк с волнующим разрезом». Каждое утро без пяти девять она проходит мимо открытой веранды кофейни, где я пристрастился завтракать и наблюдать. Торжественный выход небесного жёлтого карлика и земной огненной красавицы. Сначала мы с девушкой просто кивали друг другу, встречаясь глазами, потом стали здороваться. Два месяца назад я осмелился и её традиционному: «Са ва?» – не ответил: «Тре бьен!» – а спросил:

– Не хочешь позавтракать со мной?

– Ужасно непристойное предложение! – на ходу насмешливо фыркнула она, и мои слова потеряли невинность.

Но она не обиделась и на следующий день, проходя мимо, сказала:

– Рогалики скоро будут тебе сниться. Съешь омлет!

– Чтобы меня мучили кошмарами цыплячьи привидения? – парировал я вслед.

Так началась наша ежедневная игра. Пинг-понг реплик. Фехтовальный ритуал беззлобных уколов. Флирт на бегу. Воздушный звуковой сверхзвуковой поцелуй. Пятисекундная пикировка как кульминация дня.

– Красивое платье! – говорю я, любуясь девушкой.

– Невежа! Хвалит платье и молчит обо мне!

Однажды я встал и решил её проводить. Она, не оборачиваясь, сказала, что я её больше не увижу. От серьёзной озабоченности её голоса я застыл на месте. А она ушла быстрее обычного.

Она никогда не останавливалась возле меня, но всегда замедляла шаги и ласково смотрела мне в глаза. Увидела раскрытую тетрадь формул: