ЛЕСС. Пятьдесят тысяч!
ЭЙХМАН. Ну, эти 50.000! Я говорю, что... Это не может быть верно - 50.000. Потому что 50.000 никогда не шли пешком. Я знаю про 10.000, я думаю, что на том все и закончилось.
ЛЕСС. Эту пешую колонну сопровождали члены вашей "зондеркоманды"?
ЭЙХМАН. Это возможно. Ведь нужны были крепкие парни, чтобы идти пешком. Потому что мы были заинтересованы в том (Эйхман берет сигарету) - большое спасибо, gracias - заинтересованы в том, чтобы доставить этих евреев на венгерско-австрийскую границу в добром здравии.
ЛЕСС. Если Везенмайер говорит здесь о 50.000...
ЭЙХМАН. Господин капитан, и с 10.000 было достаточно трудностей. Надо только представить себе, что это такое - 10.000 человек идут десятью колоннами. Я знаю, что такое меньшая колонна, воинская часть в военной форме, и расстояние... не 200 километров, а всего 50 километров, и то! Я сам был в таких походах с выкладкой и могу себе представить, какой сумасшедшей организационной работы потребовал бы поход 50.000 человек; а 18 октября 1944 г. ее уже невозможно было провести. Потому что в это время на окраинах Будапешта уже рвались первые снаряды, стреляли танки...
ЛЕСС. А упоминаемый здесь второй пеший марш?
ЭЙХМАН. Когда хотят, можно все раздуть. Если здесь "маршируют 50.000", то я должен посчитать - сколько это продлится. И потом еще 50.000? Такого рода сообщения берутся с потолка. Как можно говорить о следующих 50.000, когда даже первые 50.000 не вышли, не были отправлены!
ЛЕСС. По тому же предмету - вот документ обвинения на 11-м Нюрнбергском процессе военных преступников. Это телеграмма из Будапешта, датированная 21 ноября 1944 г., подписанная Везенмайером, в которой он сообщает о пешем марше и о продолжении в Будапеште акции по эвакуации.
ЭЙХМАН. Да, это документ Везенмайера, тоже в МИД, в котором он сообщает, что в Нижнедунайской области можно использовать только полностью работоспособных мужчин, по возможности моложе 40 лет. Наверное, речь о сооружении крупных противотанковых рвов. Он тут дальше говорит о... об отношении швейцарской и шведской миссий - это дела, которые мне не известны. Тут сказано: остающиеся в будапештском общем гетто евреи составляют, по новым оценкам, не более 80.000, а в особом гетто для обладателей иностранных паспортов находится примерно 16.000 лиц. "Отправлены маршрутом в рейх для использования на работах к настоящему времени не более 30.000. Ожидаемый дополнительно контингент оценить затруднительно. После любых новых ударов противника ожидать выполнения ранее поставленной задачи вряд ли...". Вот это я с самого начала и отрицал - что было 50.000!
ЛЕСС. Мы видели в разных документах все время одно и то же число - 50.000, которые отправлены в октябре пешей колонной, а из этого письма Везенмайера следует, что число 30.000 достигнуто.
ЭЙХМАН. Пожалуйста, я не хочу подвергать сомнению число. Несмотря на это, мне помнится, что пеший марш 10.000 человек был проведен только один раз.
ЛЕСС. Прочтите, что пишет об этом деле Визлицени.
ЭЙХМАН. Он говорит: "Даже после приказа Гиммлера в октябре 1944 г. Эйхман не успокоился. Так как приказ запрещал только уничтожение евреев, то он взялся за будапештских евреев в качестве рабочей силы для "KZ-ов"..." Я не знаю, что это такое. "...Для "KZ-ов" и для строительства укреплений под Веной..." Выглядит опять так, будто я высосал нечто из пальца, чтобы поскорее строить укрепления и пополнять концлагеря. "KZ-ы". "K-Z"? Я не знаю, что это такое!
ЛЕСС. Вероятно, это означает - концлагеря.
ЭЙХМАН. Ах, концлагеря, концлагеря... Я не знаю. Возможно! Будто я их придумал! Неверно!
ЛЕСС. Послушайте, что сказал по этому вопросу штандартенфюрер СС Курт Бехер на допросе 10.7.1947 г. "Господин Эйхман сделал последнюю попытку обойти приказ Гиммлера - прекратить убийства. Через господина Везенмайера обратились к венгерскому правительству, чтобы вместе со "Скрещенными стрелами" продолжать депортацию евреев маршрутом через Вену. Эти евреи не могли быть рабочей силой для строительства укреплений, это следует из того, что он брал женщин и детей - и детей 15 и даже 13 лет - и стариков тоже. Через три дня я поехал к Гиммлеру; я взял с собой господина Винкельмана, старшего начальника СС и полиции в Будапеште. Я сказал Винкельману, когда мимо нас плелись эти колонны скорби: "Вы верите, что эти дети, эти матери, тот старик - что они дойдут до Вены?" Я добился у Гиммлера прекращения пешего марша".
ЭЙХМАН. Это говорит Бехер? И он говорит, что я здесь занимался эвакуацией вопреки приказу рейхсфюрера?
ЛЕСС. ...И организовали следующие пешие марши.
ЭЙХМАН. Но это же, это же безумие!
ЛЕСС. И он упоминает также, что там были дети, даже 13-летние.
ЭЙХМАН. Нет, это... я не был при этом, господин капитан. Были изданы директивы, и... Он проверял, что им было 13 лет? Уже сам факт, что я действовал против, против, вопреки приказу рейхсфюрера, - это сумасшествие, это ложь, и она характеризует прочие сообщения этого господина.
ЛЕСС. Вот он говорит дальше: "Через три дня я поехал к Гиммлеру, кажется, он был в Восточной Пруссии. Там в присутствии Винкельмана было приказано запретить дальнейшую отправку пешком. Этот приказ направили Эйхману, непосредственно Эйхману через Винкельмана".
ЭЙХМАН. Это вер... это неверно! Если оттуда он... если пришел приказ рейхсфюрера - остановить, то остановили, прекратили! Если я получил приказ, то дальше - всё! Значит... значит, я сказал бы венгерской жандармерии: вот приказ рейхсфюрера! Отменяется! Отставить!
ЛЕСС. Затем Бехер говорит: "Стремление господина Эйхмана было - действовать вопреки приказу Гиммлера, который я ему сам показал".
ЭЙХМАН. Ну, все это... это... вообще немыслимо. Это верх, верх любых небылиц за всю мою жизнь! Это вообще немыслимо, вообще немыслимо, что такой человек был штандартенфюрером СС!
ЛЕСС. И далее Бехер говорит: "Господин Эйхман хотел тогда изгнать из Венгрии последних 150.000 евреев. Я знаю также, что он сказал мне: "У меня есть согласие на 50.000, а исполнение - это мое дело!"
ЭЙХМАН. Все это... это все, все это изложение для меня загадка. Больше ничего сказать о нем не могу.
ЛЕСС. Бехер говорит: "Я сказал Гиммлеру, что не в первый раз убеждаюсь - Эйхман саботирует его приказ. Устроенный им пеший марш был настоящим убийством".
ЭЙХМАН. Мне кажется, что Бехер, который и сам по уши во всей этой истории, еще до конца войны - или уж заведомо сразу после - изо всех сил старался, как он это делает и здесь, хоть как-то умыть руки. Он же тут ставит вещи с ног на голову. Верно, что сразу после нашей с ним поездки к рейхсфюреру депортации были остановлены. Но что Бехер был инициатором... Ни в малейшей степени.
ЛЕСС. Под заголовком "Комендант Освенцима против пеших маршей" д-р Кастнер пишет в своей книге следующее: "16 ноября 44-го по приглашению Беэсера в Будапешт прибыли высокие немецкие гости. Командующий войсками СС генерал-полковник Юттнер в сопровождении Крумая и коменданта Освенцима оберштурмбаннфюрера СС Гёсса. По дороге из Вены в Будапешт они сами видели эти ужасные пешие колонны. Валяющиеся на дороге трупы, измученные люди - все это произвело на немецких господ крайне тягостное впечатление. По прибытии в Будапешт они выразили Бехеру свое возмущение виденным. Комендант Освенцима Гёсс был особенно разгневан. Кроме того, он прибыл из ставки Гиммлера, где был поставлен в известность о новой ориентировке рейхсфюрера. Юттнер дал приказ "еврейскому командованию" в Будапеште немедленно остановить поход. Это происходило 17 ноября. В этот день удалось вернуть в Будапешт примерно 7.500 находившихся в пути евреев. Эйхмана в тот момент не было. Еще 13 ноября он изменил отданные приказы так, чтобы депортировать всех детей старше десяти лет. Как только мы об этом узнали, мы забили тревогу у Бехера. В моем присутствии он позвонил Эйхману по телефону. Сначала Эйхман ничего не хотел признавать, врал о приказе, говорил, что обвинения в зверствах выдуманы. В конце концов, Бехер пригрозил, что обратится по телеграфу к Гиммлеру. Эта угроза подействовала. Эйхман отозвал приказ".
