ЭЙХМАН. Я теперь припоминаю про детей; я припоминаю, что слышал об этом. Такое общее решение об этих детях принял тогда лично Гиммлер. Главное управление имперской безопасности попросило через группенфюрера Мюллера дать указания - как именно надлежит действовать. Этот вопрос не был решен Мюллером и не был решен начальником полиции безопасности и СД, а был доложен Гиммлеру, и Гиммлер решил: "Отправлять!" Я теперь вспоминаю, господин капитан.
ЛЕСС. Это решение имеет какое-либо отношение к транспортно-техническим вопросам? Четыре тысячи детей, которых отправили в лагерь уничтожения.
ЭЙХМАН. Да, господин капитан. Ведь в этом случае речь идет о директивах по организации отправки эшелонов. Исполнителей надо было снабдить указаниями, и я должен был это сделать.
ЛЕСС. Еще один документ. Пожалуйста! Я выключу на минуту.
ЭЙХМАН. Это телеграмма в отдел IV В 4, мне в Берлин. Гауптштурмфюрер Даннекер сообщает, что переговоры, ведущиеся с французским правительством в Виши, дали следующие результаты: "Выдать для выдворения из Франции всех евреев без гражданства, проживающих в оккупированной зоне. Премьер-министр Лаваль предложил, чтобы при выдворении еврейских семей из не оккупированной зоны брали и детей моложе 16 лет. Вопрос об остающихся в оккупированной зоне детях его не интересует. Поэтому я прошу о срочном решении - можно ли, начиная примерно с 15-го эшелона с евреями из Франции, отправлять и детей моложе 16 лет".
ЛЕСС. Вы считаете, что 14-летние дети представляют собой полноценную рабочую силу и могут выдержать условия жизни в лагере уничтожения, каким был Освенцим?
ЭЙХМАН. Господин капитан, эти установки - приказ рейхсфюрера, я таких директив не давал.
ЛЕСС. Я спрашиваю, верите ли вы, что это полноценные рабочие руки - четырнадцатилетние дети?
ЭЙХМАН. Конечно, я так не думаю, разве что в исключительных случаях, а вообще - нет.
ЛЕСС. Не следует ли из этого, что предусматривалось удушить этих детей газом сразу же по прибытии?
ЭЙХМАН. Господин капитан, я не приказывал.
ЛЕСС. Я читаю вам теперь место из документа, в котором работник вашей парижской службы пишет о совещании по еврейскому вопросу в Главном управлении имперской безопасности 28.8.1942. "В РЗХА было дано разъяснение, что в настоящее время можно высылать только евреев без гражданства. В отношении остальных иностранных евреев еще ведутся переговоры с министерством иностранных дел, и они пока не закончены. Возвращение иностранных евреев в свои страны в любом случае нежелательно. Ходатайство швейцарского консульства о высылке в Швейцарию ряда еврейских семей, имеющих швейцарское гражданство, не подлежит удовлетворению. Конфискацию имущества иностранных евреев проводить пока нельзя, так как различные иностранные представительства заинтересованы в имуществе своих евреев". Может быть, вы объясните мне одну вещь, совершенно мне непонятную: нежелательность возвращения иностранных евреев в свои страны и конфискация имущества - какое это имеет отношение к транспортно-техническим вопросам? Ведь из всех документов следует, что ваш отдел занимался и этим. Помимо транспортных проблем.
ЭЙХМАН. Да, господин капитан. В этом смысле верно, ведь эти вещи служат предпосылкой, без них эвакуацию невозможно было бы провести вообще. Нельзя же так, чтобы какие-то чиновники из какой-то службы эвакуации шли прямо на улицу, хватали без разбора каждого еврея и отправляли - потому что сказано "выдворение евреев"! Ведь так... так же нельзя, сначала отдел IV В 4 должен, как я уже не раз пояснял... Должен довести все эти щекотливые обстоятельства до сведения соответствующих служб.
ЛЕСС. Я показываю вам следующую фотокопию, в документе сообщается об эшелоне с детьми.
ЭЙХМАН. Да, здесь... Жаль, что нет, как всегда, дела целиком. Какая-то официальная инстанция обращалась в 1943 г. в Главное управление имперской безопасности и сообщала, что тысячу еврейских детей в сопровождении ста взрослых евреев хотели бы вывезти из Румынии через Болгарию в Палестину с помощью Международного общества спальных вагонов прямого сообщения. Отдел IV В 4 получил указание дать министерству иностранных дел отрицательный ответ. Здесь в конце написано: просим по возможности воспрепятствовать планируемой эмиграции. То есть из последней фразы видно, что это было довольно невеселое дело.
ЛЕСС. Вот следующие три страницы фотокопий того же дела.
ЭЙХМАН. Да, это старая позиция МИДа, которому вечно приходилось беспокоиться - с полным на то основанием, если говорить объективно, - чтобы в Палестине не объявилось новое государство, с которым у него будут всевозможные трудности. Эта позиция проходит красной нитью через всю деятельность МИДа по еврейской... скажем так - по вопросу об обращении с евреями. Именно поэтому у меня еще раньше, в Вене, были большие трудности с содействием сионистским организациям.
ЛЕСС. Прочтите вот эту фотокопию. Это телеграмма из Белграда, датированная 12 сентября 1941 г., адресованная министерству иностранных дел, в ней говорится о евреях из Сербии.
ЭЙХМАН. Подписавший сообщает министерству иностранных дел, что содержание евреев в рабочих лагерях в настоящее время невозможно вследствие местных условий, поскольку не обеспечена безопасность. Еврейские лагеря только мешали бы войскам. Поэтому необходимо немедленно очистить от 1.200 евреев лагерь в Забаце, так как в окрестностях обнаружены банды повстанцев численностью несколько тысяч человек. Удаление в первую очередь евреев мужчин стало бы важной предпосылкой восстановления надлежащего порядка. Отправитель, вероятно, сотрудник МИДа. Тут еще вот карандашные пометки: "IV В 4 - для ознакомления оберштурмбаннфюреру Эйхману...", "Принять в...". Что это может значить?
ЛЕСС. Россия.
ЭЙХМАН. "...Принять в России и в генерал-губернаторстве невозможно. Ни этих, ни даже евреев из Германии".
ЛЕСС. "Там негде..."
ЭЙХМАН. "...Там негде размещать их. Эйхман предлагает расстрел... Предлагает расстрел. Переговорить с РЗХА". Что ж, в любом случае тут ясно сказано: "Эйхман предлагает расстрел". Да, это значит, что я передал дело дальше. По тексту документа мне тоже совершенно ясно: это значило, что ничего иного не остается - расстрелять! Для ясности я хочу заметить, хотя это уже лишнее: не я, сам по себе, отдавал приказ о расстреле, но я рассматривал это дело в служебном порядке, и, значит, ответ моих начальников был: расстрелять!
ЛЕСС. Ваш сотрудник в Голландии посылает из Гааги адресованное в еврейский лагерь Вестерборк письмо. "По вопросу: заполнение поездов, следующих на Восток". Вы прочли документ и хотите о нем высказаться?
ЭЙХМАН. Резолюция относительно комплектации шести составов общим числом 8.000 евреев в мае месяце 1943 г. может быть связана с совещанием наших начальников по вопросу расписания на железной дороге или с совещанием по вопросу расписания и докладом за апрель 1943 г. - о положении дел с очисткой Голландии от евреев. Наверное, вслед за этим РЗХА выделил командующему полицией безопасности в Гааге вагоны на 8.000 евреев. И он, командующий, обдумывает, как ему такое число охватить.
ЛЕСС. Означает ли это, что РЗХА требует при любых обстоятельствах отправить в мае 8000 евреев? Что месячные задания на депортацию евреев устанавливали оккупированным странам вы?
ЭЙХМАН. Если я, например... Ну, я теперь уже не помню, но важно для РЗХА было - подвижной состав, который мы получали. Министерство путей сообщения получало ведь указания сверху, с высшего уровня, - сделать все, что только возможно. И если министерство путей сообщения поставляло подвижной состав, скажем, в общей сцепке, его распределяли по эшелонам. Это распределение происходило, разумеется, на основании имеющихся отчетов. Если по каким-то железнодорожным обстоятельствам, по какой-то причине в Голландии оказывались порожние составы, РЗХА старалось этот порожняк использовать.
ЛЕСС. Следует понимать это так, что после обсуждения вопроса о подвижном составе вы, получив о нем ясное представление, утверждали соответствующие задания - на количество подлежащих депортации из оккупированных стран евреев?
