В качестве представителя Оранского на собрании присутствовал Филипп Марникс; принц называл теперь себя, как в 1567 г., правителем Голландии и Зеландии.
Филипп Марникс получил от Оранского верительные грамоты и инструкции, т. е. его программу. Представители признали принца правителем Голландии, Зеландии и Утрехта и постановили немедля начать переговоры с Гельдерном, Фрисландией и Гронингеном о признании и там принца как защитника Нидерландов от чужестранцев. Ему ассигновали также денежные средства для выплаты жалованья солдатам и заключили соглашение об организации флота и войска. По поручению принца было вынесено постановление: до окончательного решения генеральных штатов сохранить католикам и протестантам свободу вероисповедания.
Это тоже была победа принца, говорящая о его религиозной терпимости!
23 июля Оранский прибыл в Рермон. Момент был благоприятным, так как герцог Альба нуждался в своих солдатах для обороны от гёзов в Голландии и Бергене; сам Вильгельм с главными военными силами направился в Берген (Монсе; Геннегау), где Людвиг Нассау с французской помощью захватил город. Принц попытался заставить Альбу снять осаду Монса. В конце августа б его руки перешел Диет с окрестностями, а вскоре — Мехельн, Лёвен, Тинен, Аальст, и в сентябре — Дендермонд: он приближался к городу Монсу. Но ожидаемая Людвигом Нассау помощь французских гугенотов не пришла — парижская кровавая Варфоломеевская ночь разбила все надежды. Отсутствие денег и содатский бунт у Бринха вынудили Оранского к отступлению. Города Фландрии и Брабанта, выступившие в поддержку принца, были снова потеряны, и Оранский с остатками армии бежал через всю страну до Везеля и Эммерика и наконец 28 октября добрался до Алкмаара. Страх перед резней, гонениями, грабежами и ликование испанцев в ответ на события Варфоломеевской ночи парализовали население. Совершенно обескураженным Оранский вошел в Алкмаар. Теперь последним оплотом восстания стала Голландия. Здесь принц пожелал «стоять до конца» и, если не найдется другого выхода, здесь же найти свою могилу. Голландия являлась подходящим местом для очага сопротивления; поскольку там протекали Маас и Рейн и находилась дельта Шельды, оттуда можно было контролировать морские коммуникации с Испанией.
Под руководством принца, постепенно признанного во всех городах, в 1572 г. началось рождение Нидерландской республики. Очень важным было принятие принцем кальвинизма. Нельзя утверждать, что это произошло исключительно по политическим мотивам. Еще до 1568 г. чувствовалась перемена в религиозных взглядах Оранского. Тесное общение с кальвинистскими теологами и политиками подготовило это событие. Нас не должно удивлять, что влияние лютеранского воспитания принца при брюссельском дворе быстро исчезло. По его поведению после 1563 г. становится ясно, что постоянное общение со своей семьей, родственниками первой жены, посещения других родственников и озабоченные письма матери не остались без следа. Переписка принца в этот период показывает его религиозную позицию, не лишенную истинной набожности. Из переговоров о браке с Анной Саксонской можно сделать вывод, что его католические убеждения были очень нетвердыми и вера не была связана с католической церковью. Тяжелые времена после июня 1566 г., когда он жил в Антверпене, частые беседы с кальвинистскими и лютеранскими проповедниками и купцами, в определенном смысле позиция политического отмеживания лютеран, видимо, сделали актуальной для его политики вопросы религии. Высказывание принца в сентябре 1566 г., что самым важным для него является не церковная догма, а искренняя вера в Бога, раскрывает перед нами человека, который внутренне не чувствует потребности ни в одной форме вероисповедания, но мыслит как глубоко верующий человек.
Только когда судьба принесла ему тяжелые испытания, последовали внутренний перелом и осознание божественного промысла. В июне 1567 г. Вильгельм пишет ландграфу Гессенскому: «Мы от всего сердца стремились укрепить нашу душу и совесть, читая и перечитывая святое Божественное Писание и здесь и за пределами нашего нидерландского графства и владений…» Он искал религиозного разъяснения и даже выразил желание, чтобы в Гессене ему в этом помог лютеранский пастор Целль из Трейезы. Целль, вероятно, не приехал. Известно, что в это время в Дилленбургском замке находился кальвинистский теолог, друг адмирала Колиньи л'Уазелер. Приготовления к военной кампании, вероятно, прервали беседы принца о лютеранской религии с гессенским ландграфом. Вместо него с 1568 г. установился прямой контакт с гугенотами, Колиньи, Фридрихом III Пфальцским, немецкими и фламандскими теологами в Гейдельберге и с его прежним сподвижником Филиппом Марниксом Сент-Альдегонде, которого ему «одолжил» курфюрст, ван Везенбеке, чей брат еще в 1558 г. организовал кальвинистские общины на Нижнем Рейне. Подготовка Эмденского синода (1571 г.), союз всех нидерландских тайных кальвинистских общин и провинциальный Бедбургский синод, являющийся важным для военных приготовлений к борьбе за религиозную свободу, побудили к прямому сотрудничеству принца и кальвинистов. Между тем в местах поселения фламандских и нидерландских изгнанников — Рейнской области, в Вестер-вальде и Курпфальце — были основаны тайные кальвинистские общины. Оранский часто беседовал с их представителями. Установление в 1571 г. Эмденским синодом тесной связи между религиозной свободой и политической борьбой подтверждает, что принц уже тогда нашел путь к кальвинистским взглядам. В 1537 г., вероятно, еще до октября 1537 г. он официально и торжественно (в Дельфте или Дордрехте) перешел в кальвинизм.
Характерной для религиозной позиции принца являлась терпимость по отношению к католикам и лютеранам, которая имела и политические причины: после 1572 г. почти 90 % нидерландского населения исповедовало католицизм; такие важные помощники Оранского, как граф Хоогштратен, Антуан де Лален, Пауль Бюис не были кальвинистами. Свобода вероисповедания считалась непременным условием для того, чтобы добиться сотрудничества всех нидерландцев и германских лютеранских принцев. Для политического развития терпимость представляла собой необходимость, для Оранского же она являлась внутренним убеждением, возникшим еще задолго до борьбы. Для политического и военного развития было очень важно, что принц в 1568 г. вступил на путь кальвинизма, хотя из-за этого постепенно оборвалась связь с лютеранскими принцами и друзьями.
По возвращении из Брабанта Оранский увидел, что для Голландии наступили тяжелые времена. Альба принял решение, невзирая ни на что, продвинуться на север. Не только солдаты, но даже беззащитные горожане подверглись издевательствам, покорения этой страны можно было добиться только наведением ужаса. Оранский находился в Голландии, когда Альба жестоко мстил деревням и городам. Было уничтожено население Цюфтена, в Наардане жителей собрали в церкви и убили.
Затем последовала осада Харлема, начавшаяся в конце 1572 г. ее сняли только в июле 1573 г., когда осажденные съели последние припасы. Населению обещали уважительное обращение но почти 2500 горожан стали жертвой солдат. Вскоре очередь дошла до Алкмаара, осада его началась в августе 1573 г. Но теперь Оранский смог оказать помощь голландскому гарнизону. Гёзы захватили и разрушили дамбу, и испанские войска под угрозой наводнения отступили. Вскоре после этого был разбит испанский флот. Испанцы терпели поражение. Победа началась с Алкмаара.
Пробил великий час принца Оранского. В то время как страх перед кровавой местью испанцев вызвал у населения отчаяние, от Оранского исходили сила, уверенность и решимость. Принц всегда был там, где возникала острая необходимость в помощи, хотя ему приходилось преодолевать все возможные трудности; с городскими властями следовало обращаться со всей осторожностью, так как они часто были католиками, настроенными происпански, а также нельзя было больше рассчитывать на финансовые пожертвования. Письмо Вильгельма к отчаявшемуся и нерешительному предводителю гезов полно уверенности: «Вы спрашиваете, заключил ли я союз с каким-нибудь могущественным королем или правителем? На это я отвечаю, что позаботился об угнетенных христианах этой провинции, заключил тесный союз с Господом и твердо убежден, что все, кто верит в него, будут освобождены Его всемогущей рукой. Хозяин небесной рати пошлет нам войска…» Так он настроен еще в августе 1573 г. Но положение вскоре снова ухудшилось. Испанцы с 1573-го до 1574 г. держали в осаде город Лейден, им удалось завоевать также Гаагу и Маасшлюз, где был взят в плен самый верный сподвижник Оранского Марникс Сент-Альдегонде. Однако оккупированный испанцами Миддельбург капитулировал в феврале 1574 г., и теперь Оранский мог восстановить в Зеландии порядок и администрацию.
